С некоторых пор на Вахитовском заво­де цехи стали ожесточенно драться меж­ду собой и с главной администрацией из-за, казалось бы, малозначащих, несу­щественных вещей.

В отходах, которые спускаются заво­дом в Волгу, попадает сало. Для того, чтобы его выловить, на трубопроводе установлены специальные «ловушки». Из них «пойманное» сало направлялось в мыловаренный цех. Так делалось с давних пор и другие цехи, не были в претензии на мыловаренный цех, пополнявший та­ким образом свои запасы сырья. Но вот между цехами разгорелся ожесточенный спор:

— Кому принадлежит сало, перехваты­ваемое ловушками?

— Мне, — сказал мыловаренный цех, — так делалось всегда.

— Это еще вопрос. — Сало принадле­жит нам по праву, — запротестовали ав­токлавный и стеариновый цехи.

Спор был упорный и жаркий. Кончил­ся он тем, что стеариновый цех оборудо­вал подсобный трубопровод и поставил свою ловушку. Сейчас он монопольный владелец «сальных промыслов».

Или такой случай:

Пар из котельной по специальным тру­бам направляются в различные цехи. Один из них отстоит от котельной даль­ше, другие ближе. Чем дальше цех от­стоит от котельной, тем больше потеря пара. Кто должен платить за эти потери: цехи или главное управление завода?

Цехи требуют себе пар «чистоганом», без начисления расходов на потери. Це­хи дерутся с главной администрацией из- за «парового вопроса», из-за массы дру­гих вопросов, связанных с доставкой сырья со складов, из-за качества сырья.

Спор идет великий и жаркий. В нем участвуют и директор, и мастера, под­мастерья, рабочие, ибо в споре — рож­дается истина.

 *

Главный спорщик, главный инициатор этих производственных драк сидит пере­до мной в своем директорском кабине­те.

Серенькое, лишенное крикливой пыш­ности «текущей кампании» слово — хоз­расчет приобретает в его устах огром­ное революционное значение.

Оно так и есть на самом деле.

Директор рассказывает эпизод из сво­ей богатой опытом жизни:

— Я был машинистом товарных поез­дов. Однажды меня заставили везти пас­сажирский поезд. Я прекрасно знал свою тогдашнюю профессию, но я очень силь­но волновался, зная, что за мной состав не товарный, а пассажирский: ответст­венность повышалась во много раз. Я чуть довел поезд…

— На этом примере я хочу показать, — говорит директор Неометов, — что люди боятся ответственности и это вполне естественно объясняется психологически тем, что люди долгое время работали ис­ключительно на поводу.

Люди, работавшие по указке, начинают при хозрасчете работать самостоятель­но, берут на себя ответственность, кото­рой они раньше ни за что бы не взяли.

Благодаря этому мы имеем возмож­ность выдвигать рабочих с производства в руководители цехов и целых предприя­тий. уже вполне подготовленными как с технической стороны, так и с админи­стративной.

Большой психологический перелом ,в связи с переходом на хозрасчет, появил­ся и у инженерно-технических сил. Их ответственность также повысилась, они перестают бояться ее.

К переходу завода на хозрасчет мы подходим исподволь,

Шли многочисленные совещания. Це­ховая администрация первоначально боя­лась предоставляемых ей прав. Были со­ставлены специальные положения для за­ведующих цехами, заведующих цеховы­ми отделами, для мастеров, дежурных ма­стеров, а также там, где это требова­лось, для дежурных рабочих. Цехи вно­сили свои коррективы.

И что же…

Под конец, когда положения утвержда­лись в окончательной форме, цеховая администрация уже сама требовала повы­сить даваемую ей ответственность, уве­личить ее права.

 *

— Раньше за все отвечала главная адми­нистрация. Меня загружали бесконечны­ми мелочами, приходили рабочие, требо­вали выдать пару рукавиц и т. д. Сейчас заведующие цехами самостоятельные ди­ректора. За главной администрацией — лишь планирование и общее руководство.

В первые месяцы перехода на хозрас­чет, а завод перешел еще в прошлом го­ду, задания давались сжатые, чтобы об­легчить работу цеховой администрации. Впоследствии мы их расширили и те­перь дается полная калькуляция на всю продукцию.

До хозрасчета цехи не знали себестои­мости выпускаемой ими продукции. Это делало за них управление завода. Сейчас они знают, почему дешевле или дороже стоит их продукция. Получаемую эко­номию цехи расходуют по своему усмот­рению. Отсюда — та энергичная борьба за экономию, за уточнение учета, за уде­шевление и рационализацию ремонта, ко­торая сейчас происходит в цехах.

Также весьма характерная «мелочь».

— Ну кто додумался до того, чтобы считать количество гвоздей в ящиках раньше, когда цехи были всецело под опекой управления? Отпустили недоста­точно, требуем еще и т. д.

Сейчас цех учитывает каждый гвоздик. Или взять, например, расходование рабо­чей силы. До перехода на хозрасчет в цехах особенно не волновались из-за отсутствия или избытка рабочих, — за все несло материальную ответственность управление завода. Сейчас при хозяйст- венном цехе создано нечто вроде биржи труда — база рабсилы, откуда цехи в случае необходимости берут рабочих и не несут при этом расходов по ее оплате тогда, когда она им не нужна.

Раньше цехи не следили за качеством ремонта, за качеством выпускаемой про­дукции. Теперь они это делают в силу того, что все промахи ложатся бременем на их бюджет. Цехи подгоняют друг друга.

Директор приводит еще массу приме­ров экономии, рациональных мероприя­тий, вызванных к жизни хозрасчетом. Повысилась ответственность каждого мастера, каждого рабочего. Люди стано­вятся подлинными хозяевами производ­ства, меняют свою психологию.

 *

Опыт перехода на хозрасчет, проделан­ный Вахитовским заводом, должен быть перенят другими предприятиями. Хоз­расчет произвел революцию в цехах.

Вл. Март.