Искренне благодарен автору письма  «Наш чардаш Монти» («РТ» 10.03.11),  заставившего меня устыдиться плачевного состояния дорогой мне семейной реликвии – итальянского аккордеона «Армандо».  

Играть на нем  невозможно: рассохшиеся лады  чудовищно «фонят»,  меха пропускают воздух, регистры западают. В общем, изящный и певучий некогда инструмент напоминает музыкальную табакерку с испорченным механизмом. А заметка меня  тронула потому,  что я всегда мечтал о «Хохнере». В 1945 году отец, служивший тогда  в оккупационных войсках в Австрии, выслал семье аккордеон этой марки. После войны страна-гармония  превратилась вдруг  в страну-аккордеонию. Для победителей почему-то именно это перламутровое мини-пианино на ремне стало изысканным военным трофеем.

Увы, посылка та до адресата не дошла: вероятно, ее «оприходовали» на границе. Но волшебное  звукосочетание  «Хохнер» засело в моем сознании, как заноза. И когда мне, пятикласснику, родители дали деньги на велосипед, я вместо «Спорттоваров»  зашел в комиссионный магазин на улице Баумана (в бывшей гостинице «Казань») и купил аккордеон­«четвертушку» с желтыми перламутровыми клавишами и броской надписью  «Травиата» на  титульной планке.

Домашние мою покупку  одобрили и даже наняли преподавателя – старика-шкупеданта, который стал обучать меня  классическому песенно-танцевальному репертуару, от русских народных песен типа «Я вечор в лужках гуляла»  до бальных танцев. Я же с нетерпением ждал летних каникул, когда вместе со своей «четвертушкой» оказывался в деревне и где мог вволю подбирать самые модные мелодии на слух. На танцах в сельском клубе и на праздничных гуляньях  я был вне конкуренции среди местных гармонистов. Еще бы, в звенящей вечерней  тишине звуки аккордеона разносились по соседним деревням  за 23 километра!  

Потом у меня было много разных аккордеонов: от первого отечественного «Аккорда» до   немецкого  «Велтмейстера», с которым  я  ездил в  археологическую экспедицию КГУ на раскопки  столицы Золотой Орды СарайБерке, и   где на рассвете мне приходилось будить студентов в палаточном лагере бравурными маршами (представляю, как они ненавидели меня в тот момент!). А на «Хохнере» удалось сыграть лишь однажды. Узнав, что моему приятелю из параллельного класса родители, работавшие по контракту в ГДР, прислали «Хохнер», я уговорил его прийти с ним ко мне на Новый год.  В ту ночь я вдоволь наигрался на  аккордеоне моей мечты. Божественное, замечу,  наслаждение!

А в 1962м, когда я играл в цеховом квартете «Калибр», мой  сменщик по шлифовальному станку  Юрий Овчинников (бывший зек и гитарист от Бога) чуть ли не силой заставил меня разучить скерцо «Светлячки», чтобы исполнить его дуэтом  на заводском смотре художественной самодеятельности. Оно предполагало виртуозную игру: сплошные тремоло в трех тональностях! Репетировали  в ночные смены в  «красном уголке».  Соло на аккордеоне в этой классической пьеске  длились не больше 30 секунд, но пальцы после него буквально мертвели! Был в нашем репертуаре и  упомянутый  в заметке чардаш Монти. Кстати сказать, мы заняли тогда второе место и были премированы импортным аккордеоном!

Ваши истории (с пометкой: на конкурс «Семейная реликвия») присылайте по адресу: 420066, Казань, а/я 41,  или на электронную почту: info@rt-online.