Мне уже восьмой десяток лет идет, а я никак не могу постичь, как же наш народ сумел победить в этой проклятой войне. В горьком 1941-м думала, что война – это бой, стрельба, рукопашная, фронт. Он где-то там, далеко-далеко. Но позднее стала понимать, что сражения шли везде и всюду – вся земля от взрывов ходуном ходила, война всех к борьбе звала и ко всем своим адским лицом поворачивалась, истощая хозяйство, отнимая родных и близких…

Я часто с тяжелым сердцем вспоминаю события войны и каждый раз не устаю удивляться вечной загадке – женской душе. Конечно, эту страшную войну делали мужчины. Но иногда мне кажется, что именно благодаря великотерпению наших женщин мы выдюжили и победили…

Встретила я недавно знакомую женщину, которая всю войну тянула свой воз: воспитывала детей, вела нехитрое хозяйство, платила налоги. Муж был писаным красавцем, мастером на все руки. Погиб накануне войны – затянуло молотилкой. По законам того времени женщина должна была выплачивать все налоги, потому что ее муж не на фронте, а в мирное время погиб. С весны до осени носила сдавать государству молоко, яйца, шерсть, мясо, брынзу. А за неуплату денежного военного налога однажды (до сих пор помню – в 1943 году это было) бойкая девица-финагент увела из этой семьи корову.

И еще один случай памятен мне. Нас, молодых учителей, послали в 1952 году на подписку займа в ту часть нашего большого села, где жила эта женщина. Подписка проходила в правлении колхоза. За столом восседал уполномоченный из района – сытый, ухоженный человек. Рядом сидели председатель колхоза – безрукий фронтовик, пожилая учительница начальных классов и мы, молодые учителя из соседней школы.

Как сейчас помню эту картину. Стоит перед нами бедная уставшая женщина. Мозолистые натруженные руки прижаты к груди, опущена голова, ноги трясутся. Она не хочет подписываться на заем – нет денег и нечего уже продавать.

“Из колхоза придется исключить”, – тихо сказал председатель колхоза. Пулеметную очередь угроз выпалил в лицо вдове уполномоченный. В заключение, обращаясь к виновнице и к нам, изрек: “Ребятишек из школы завтра же гоните!” Женщина встрепенулась, улыбнулась чему-то и сказала: “Подниму ради Катьки!”

Катька – ее старшая дочь, ученица пятого класса, круглая отличница, гордость семьи.

Как она выплачивала этот горький заем, я узнала только недавно. Оказывается, продала баню на выплату займа. На семенную картошку променяла житницу. На отопку пошел двор и ворота. Но – разве это не подвиг! – детей сохранила всех.

Много радостного и горестного выпало на долю той женщины-труженицы. С сыновьями-орлами, которые мало учились, но много и хорошо работали, отстроила новый дом. При доме – баня, погреб, амбар, сарайки. Вышла еще раз замуж за инвалида-фронтовика, который вскоре сгорел от водки, но успел подарить ей сына. Выросла Катька и укатила с мужем-офицером аж к китайской границе. Старшего сына – заядлого курильщика, балагура, весельчака, гармониста – забрала целина. Младшего – красавца, девичьего сердцееда – навсегда отнял Афган. Остались только фотокарточки. Остальные дети по совету матери уехали в города. “Живут как люди”, – с гордостью говорит старушка.

Она живет одна. С новой жизнью смирилась, “пензии” хватает ей на хлеб, чай, сахар. Правнукам покупает иногда заморские “Марсы” и “Сникерсы”. И одежда у старушки есть: почти новая “плюша”, “козенка”, бурки. Каждого, с кем сводит ее судьба, она одаривает любовью и душевным теплом. Поминает всех умерших родных, знакомых, на поле боя убиенных, а особо – второго мужа. Помню, еще супруг первый называл ее “хозяюшкой”, “красавицей”, “солнышком”, “ласточкой”. Второй в пьяном угаре поднимал на жену руку. А она, широкая душа, любит и сейчас его, часто говорит соседям: “Поминаю сердечного почти каждый день и не забуду до смертного часа”.

Эта загадка женской души будет восхищать меня до последних дней жизни.

Кстати, в разговоре женщина сказала, что она “ветеран труда”, что она пользуется “заслугами” за свет, газ, телефон. Льготы она назвала заслугами. А ведь получается, что это действительно так. Но ученые мужи, стоящие у власти, хотят “льготы-заслуги” заменить рублем. Рублей сто-двести – всего-то… Но разве можно рублем измерить то, о чем я вам поведала?

Л.ИГНАТЬЕВА.

с.Корноухово.

Рыбнослободский район.