Хочу поделиться с читателями “РТ” своей радостью. Представьте себе: в Китае издана моя книга! Правда, я не первый татарин, покоривший сердца китайцев. Первым был наш земляк Никита Яковлевич Бичурин, в монашестве отец Иакинф. Он ведь тоже из-под Казани, из села Акулово. Годы его жизни – 1777-1853. Бичурин – выпускник Казанской духовной академии. С 1807 года и на протяжении 14 лет был главой духовной миссии в Пекине. Н.Бичурин составил и издал несколько русско-китайских и китайско-русских словарей, ибо в совершенстве овладел языком этой страны.
Конечно, считать себя вторым после отца Иакинфа – тоже немалая дерзость. Но факт остается фактом: мои повести “Несказанный свет”, “Фонд Фандама” и семь рассказов переведены на китайский язык. Этим я обязан профессору Шаньдунского университета из города Цзинань госпоже Шеэнь Цансин и ее супругу Гуань Ингуань. Они оба в этом учебном заведении преподают русский язык и литературу. Супруги Ингуань регулярно приезжают в Москву, и там на книжной ярмарке им попал на глаза мой сборник “Радость”, выпущенный издательством “Современник”.
А вскоре после этого я получил письмо из КНР. Супруги Ингуань просили разрешение на перевод и издание на китайском языке моих произведений. Надо быть дураком, чтобы не согласиться!
Поддерживать связь с моими дорогими переводчиками весьма проблематично. Если звонить “по автомату”, то когда у них 7 часов утра, у нас – 2 часа ночи. С письмами тоже закавыка. На конверте я очень разборчивым почерком пишу адрес: откуда и куда. Письмо мое, считай, через два дня уже в Москве. Там сортировка, и письмо летит дальше, в Пекин. Там снова сортировка. Но теперь оно попадает в руки не наших Аннушек и Катюшек, а китайских почтальонок. Но ведь они ж по-русски ни бельмеса. Хорошо, что у нас в Лениногорске живет настоящий китаец, мой давнишний друг Ян Сень Чунь. Все мы его зовем по-дружески Володей. Вот он-то и пишет на моем конверте адрес для китайской стороны. Иероглифами.
К слову, в китайской письменности их более пятидесяти тысяч. По правде говоря, во всем Китае едва ли найдется человек, который знает все эти иероглифы. Поэтому каждый китаец, каким бы “высоколобым” он ни был, носит в кармане словарик, чтобы в любой момент он был под рукой. И это считается в порядке вещей.
Китайцы сами признают, что их письменность самая сложная в мире. Но что делать? В истории Китая были попытки перейти на латинский алфавит. Но в последний момент здравый смысл останавливал ученых мужей. “Если вы перейдете на латиницу – нашептывал он, – за Великой китайской стеной останется все ваше духовное наследие”.
Мало того, китайский язык сам по себе очень сложный. Скажем, в нем нет звука “Р”. И ничего, живут. И стихи пишут, и в любви объясняются. Даже собаки, видимо, у них не рычат.
Или вот слово “дао” имеет девятнадцать значений, а слово “тао” – семнадцать… Из уважения к моим переводчикам (авось доведется встретиться) я выучил наизусть два стихотворения на китайском языке. На базаре пробовал их декламировать китайцам. Никто ничего не понял. Видать, тут и произношение многое значит!
Еще вот какая проблема. Раз я любезно дал свое согласие на перевод и издание моих произведений, за это мне положено вознаграждение, то есть законный авторский гонорар. И он уже начислен. Только за ним нужно лететь в Китай. Пятнадцать тысяч рублей туда и столько же – обратно. Для пенсионера сущий пустяк, вы согласны? Но и там, аккуратно пересчитав положенные мне китайские юани, я не смогу положить их в свой карман, а должен буду купить на них китайские товары. А вы их хорошо знаете: джинсы, часы, магнитофоны, куртки. Ими завалены все наши рынки. Бери – не хочу… Вот и решил я, что игра не стоит свеч. Да и не в гонораре дело. Радость-то какая!
Сижу вот теперь и смотрю на эти иероглифы в своей книге, как коза на театральную афишу. Они ведь только для меня безмолвны. А для знатока? За этими знаками – мои добрые мысли, образы моих героев. Как бы то ни было, эта книга мне очень дорога. Показал ее на днях своему другу Володе. Читает, как воду пьет. Нравится, говорит. Взял книгу домой, чтобы дочитать. Я был растроган не меньше его.
Словом, свою книгу, изданную в Китае, я решил подарить кафедре китайского языка Института восточных языков. А в Цзинань я дал телеграмму и пригласил моих милых переводчиков, супругов Ингуань, в гости. Вдруг приедут!
Альберт ХАСАНОВ.
Лениногорск.
