Это утверждение опровергают наши медики.
Качество лечения в отечественных клиниках ничуть не хуже, чем за рубежом, заявляют они
Как известно, дома и стены помогают. Однако многие, скажем так, небедные татарстанцы предпочитают доверять свое здоровье зарубежным медикам, порой совершенно не представляя себе уровня их квалификации и наивно полагая, что «там» все лучше – и климат, и врачи, и медицинское оборудование, и обслуживание. Мол, пусть дорого, зато на совесть.Увы, правы они лишь отчасти.
Обслуживание в большинстве зарубежных клиник, «заточенных» под медицинский туризм из стран бывшего СНГ, действительно на высоте. О подавляющем большинстве наших больниц этого пока не скажешь. Но по части оборудования многие республикан-ские клиники уже могут составить достойную конкуренцию забугорным. А уж в плане профессиональной подготовки врачей спорить можно смело – российская, и в частности казанская, медицинская школа всегда считались одними из лучших.
Безусловно, медицина не стоит на месте, нынче она вообще движется вперед семимильными шагами. Синтезированы такие лекарственные средства, появление которых лет десять назад казалось сродни чуду. Изо дня в день появляются новые, прогрессивные методы лечения.
Правда, «клевать» на новинки нужно тоже с оглядкой – бывает, обещанная панацея оказывается на деле простым мыльным пузырем… И полбеды, если бы этот «пузырь» предназначен был, например, для обретения вами неземной красоты. Куда хуже, если с его помощью пациент решил вылечить онкологическое заболевание. Тут неправильное лечение плюс упущенное время приводят, как правило, к плачевному результату.
Поговорить о плюсах и минусах зарубежной медицины, о правильном выборе клиники для лечения онкологии мы решили с главным врачом Республиканского клинического онкологического диспансера Рустемом Хасановым.
– Сегодня выбор клиники и врача – личное дело каждого больного, – говорит он. – Вот только выбор-то нужно делать грамотно, не заглядываясь на заманчивую рекламу, которой сегодня пестрит тот же Интернет. Часто случается, что россияне пытаются лечить раковые заболевания в клиниках, имеющих к лечению онкологии весьма отдаленное отношение. Чего уж греха таить, сегодня под нас и выходцев из бывшего Союза во многих европейских клиниках специальные отделения создают и даже русскоязычный персонал подбирают. На руках буквально носят, пылинки сдувают. Потому что «деньги приехали». Но ведь не только санаторий онкобольному нужен, а в первую очередь – больница, нормальное лечение. Бывает, приезжает пациент, победно выкладывает на стол бумажку, в которой значится: «Метастазы уменьшились». Смотришь его на аппаратуре – все стало даже хуже, чем было до зарубежного лечения. Не раз я в возмущении звонил в злосчастную клинику, где пациента лечили. Там обычно заносчиво отвечают: «Лучший в мире лучевой терапевт (диагност, онколог и т.д.) его смотрел и нашел улучшения, а вы спорите». Назовите фамилию «лучшего», спрашиваю. И фамилия эта мне обычно ничего не говорит, а уж лучших-то в своей сфере я знаю – как-никак более тридцати лет в онкологии работаю. А недавно вообще непонятный случай был. Привезли татарстанца с сильным ухудшением состояния – мы к самолету на реанимобиле за ним подъехали, уже в машине начали срочно помощь оказывать. Так у него, бедняги, едва язык шевелится, но он спешит рассказать, как «там» его лечили, да как «там» за ним ухаживали. Мы его с того света вытаскиваем, а он спешит впечатлениями поделиться, похвастаться… Почему его с ухудшением из клиники выписали? Да потому, что деньги у него кончились. А без денег кому он нужен? Одним словом, бизнес – ничего личного. Я не хвалю нашу медицину, хотя, если честно, есть за что. Просто недостатки больше в глаза бросаются. Да, пока в нашем диспансере не предусмотрены штатные единицы так называемых сопровождающих, как в большинстве клиник за рубежом. Да, по части сервиса мы существенно уступаем подавляющему большинству зарубежных больниц. Да, есть еще и очередь на лечение, хотя справедливости ради стоит отметить, что тяжелых больных никто не заставит ждать лечения месяц или более. Но давайте посчитаем. На онкоучете сегодня состоят более 74 тысяч татарстанцев, а лет пятнадцать назад их было около 47 тысяч. Почти в два раза число больных увеличилось не из-за того, что раком стали больше болеть, и не только из-за того, что диагностика стала на порядок лучше и позволяет выявлять заболевание на самых ранних стадиях. Дело еще и в том, что наши пациенты просто дольше теперь живут. Благодаря появлению препаратов нового поколения и, конечно, программе страховой медицины. Понятно же, что хорошие брендовые препараты очень дороги, – к примеру, при лечении агрессивной формы рака толстой кишки требуется до 3,5 миллиона рублей в год.
Сегодня, например, химиотерапию проводят не одним препаратом всем, а адресно. То есть препарат подбирается индивидуально, с учетом особенностей опухоли и стадии заболевания. В результате больные живут десятки лет после постановки диагноза, и это уже бесспорно. Правда, если у пациента хватает ума и предусмотрительности не отказываться от соцпакета – точнее, той его части, которая касается бесплатного лекарственного обеспечения.
– Но разве может государство отказать в помощи умирающему?
– Вот и вы туда же… Конечно, нет. Ему окажут помощь, чтобы он не ушел из жизни сразу, выведут из острого состояния. Но на эффективное лечение нужны особые препараты, а на них ни у больницы, ни у государства просто нет денег. Ну, нет такой «кубышки», из которой можно было бы черпать деньги на лечение таких безответственных больных. И пиши хоть Президенту Татарстана, хоть Президенту России – не поможет. А больные вместо этого вытаскивают из общей копилки свой крошечный – во всяком случае, в сравнении со стоимостью лечения – «взнос». Который, кстати, ему обеспечивает опять же государство…
На содержание и лечение в стационаре деньги очень точно рассчитаны, больше никто не даст даже при потребности. Таблетированных препаратов, к примеру, на стационар вообще не предусмотрено, а многим больным нужны именно такие. В результате время безнадежно упускается, и пенять не на кого, кроме как на самого себя. Но нельзя сказать больному: отказался от соцпакета – иди, умирай. У нас так не делают. Приходится выкручиваться всеми мыслимыми и немыслимыми способами, назначая, допустим, не полный курс, а его часть. Но ведь шуба греет, когда она целая, а если без рукавов, все равно зябко будет. Так и в случае неполного комплексного лечения – настоящего эффекта не получится.
– Вот вы говорите – медики в Татарстане, во всяком случае в онкологии, одни из лучших. Так почему же мы не можем создать систему «медицинского туризма», чтобы не наши за рубеж ехали, а оттуда к нам лечиться приезжали? Неужели сервис соответствующий создать труднее, чем выучить высококлассных онкологов?
– О, тут мы вступаем на зыбкую почву. Во-первых, несмотря на то, что в последнее время финансирование здравоохранения существенно улучшилось, денег все равно не хватает. Причем их в медицину нужно не вбрасывать, а вносить постоянно. Да, сегодня у нас очень неплохое оборудование, уже совсем скоро заработает в Казани ядерный центр – сейчас он работает в пусконаладочном режиме. Но необходимо пересматривать саму систему лечения онкологических больных. Поясню. Например, часть онкологических больных не нуждается в лечении в стационаре – и диагностику, и терапию они могли бы получать в амбулаторном порядке. Сегодня принципы лечения онкобольных существенно меняются. Если совсем недавно преимущественным было лечение в стационаре, то сегодня на первые позиции выходит амбулаторно-поликлиническое – при современном уровне оборудования и лекарственных препаратов. Трудность перевода на амбулаторно-поликлиническое лечение состоит в отсутствии пансионата, где могли бы жить наши пациенты.
При правильном подходе это экономически обоснованно. Понятно же, что стационар тянет за собой массу дополнительных расходов вроде коммунальных платежей, питания пациентов и т.п. Однако тариф на стационарное содержание пациента составляет 2400 рублей. На эти деньги можно и диагностику всестороннюю провести, и консультации необходимых специалистов организовать. А вот на амбулаторный прием предусмотрено всего 240 рублей. А ведь постановка всестороннего диагноза и назначения, допустим, лучевого лечения требует работы терапевта, лучевого диагноста, медицинского физика и еще ряда высококлассных специалистов, которых в республике можно по пальцам пересчитать. И как все это сделать на заложенные тарифом 240 рублей? В него не входят ни диагностика, ни лекарственное обеспечение. А ведь назначение и проведение лучевой терапии – ответственнейшие мероприятия. При нынешней технике можно рассчитать дозу облучения и ее локализацию максимально точно, чтобы не повредить окружающие опухоль здоровые ткани. Думаю, никому не нужно объяснять, насколько это важно. И эта сложнейшая работа при амбулаторном приеме остается неоплаченной.
Опять же не хочу подчеркивать альтруизм своих специалистов, но мы и на это готовы пойти – людей спасать нужно. Тут другая сложность – пациент. Для того, чтобы принимать ежедневно предписанные процедуры, даже в амбулаторном режиме, людям нужно жить недалеко от онкодиспансера. Ну, по крайней мере, в Казани. Так что диспансеру как воздух нужна гостиница. Причем социальная, все-таки жить в Казани полтора-два месяца, снимая, например, квартиру, сможет далеко не каждый пациент. А пока получается, что выход один – класть пациента в стационар. Естественно, это увеличивает очередь в разы. А вы говорите – платные услуги. Мы попытались было выделить несколько палат под платных больных. Сделали ремонт, все необходимое – и тут в здании онкодиспансера на улице Япеева – бывшего городского, который тоже сегодня относится к нам, – прохудилась крыша. Пришлось в срочном порядке пациентов со второго этажа эвакуировать сюда – в палаты, которые предполагалось сделать платными. Пациентов много, мы бы еще два здания заполнили.
Разговор о стационарозамещающих технологиях идет не первый год, но еще предстоит многое сделать в законодательном порядке. Нужно, чтобы амбулаторное и рентгеновское исследование оплатили, и эндоскопию, и УЗИ, и электрокардиограмму, и много чего еще. Сегодня стационарная помощь от амбулаторной отличается только предоставлением постели да питания, а разница в тарифах – на порядок. О каком сервисе можно говорить, каких сопровождающих нанять?
Хирургический уровень в среднем в России выше, чем где угодно за рубежом, это я вам как специалист говорю. Я бы оперироваться никогда не поехал ни в Европу, ни в Америку. Школа у нас замечательная, более чем семидесятилетний опыт у клиники. К нам уже едут из Азербайджана, Узбекистана, из Нижегородской области, из Казахстана, Таджикистана. При некоторых нозологических формах рака, например, при онкопатологии органов малого таза, к нам едут со всего бывшего Союза, даже из Москвы. Причем рекламу мы не даем, люди
Можно предположить, что с введением на полную мощность нашего ядерного центра (предположительно, к Новому году. – Авт.) пациентов станет больше в разы. Там прекрасные условия, возможности – удивительные, с отделением радионуклидной терапии и собственным центром позитронно-эмиссионной томографии, с молекулярно-генетической лабораторией. Подобных центров в России немного – наш стал третьим после челябинского и хабаровского. Расходы на создание центра таковы, что и мы, и наши пациенты Правительству республики должны сказать огромное спасибо.
А ведь еще всего несколько шагов, уже не столь дорогостоящих, как строительство ядерного центра, – и наша медицина обгонит Европу и по уровню медицинского сервиса тоже. И не будут россияне искать здоровья за рубежом, тем более – в сомнительных клиниках.
