Офтальмология – второй за стоматологией раздел медицины, где особенно развиты платные услуги. Но распространенные заболевания, а также те, что угрожают жизни пациента или могут привести к инвалидности, всегда будут лечиться бесплатно.

Особенно эффектный на фоне современных типовых зданий Казани, этот особняк на горе над площадью Вахитова привлекает взгляд и по сей день. А уж в начале прошлого века это было одно из самых красивых зданий города. О былой роскоши убранства особняка можно судить по сохранившимся в нем по сей день хрустальному зеркалу пятиметровой высоты, хрустальным же стеклам в парадной двери здания да мраморным, пусть слегка стершимся, ступеням широкой лестницы…

После Октябрьской революции в национализированном купеческом особняке расположился первый в мире Казанский научно-исследовательский трахоматозный институт со стационаром. Тогда трахома – инфекционное заболевание глаз – была настоящим бедствием молодой республики, ею страдали около четверти жителей, нередко болезнь приводила к полной слепоте. Со временем здесь появилась кафедра глазных болезней Казанского клинического института, позднее преобразованного в Казан-ский ГИДУВ, а затем – в КГМА.

Лишь в 1964 году грозный недуг был побежден, а в 1966 году Республиканский трахоматозный диспансер был переименован в Республиканскую офтальмологическую больницу Минздрава ТАССР.

Сегодня она – одна из лучших в стране. Конечно, теперь в купеческом особняке офтальмологической службе Татарстана тесно – особняк задействован только как административный корпус. Отделения – и хирургическое, и неотложка, и другие – расселены в новые, комфортабельные помещения, оснащенные современным оборудованием. Здесь успешно лечат распространенные сегодня глазные заболевания и недуги, за исцеление которых берутся далеко не во всех крупных медучреждениях этого профиля. За последние десять лет лечиться по части офтальмологии за рубеж из Казани не был направлен ни один человек. Нет необходимости – практически любое оперативное вмешательство на глазах возможно сегодня в Татарстане. Кстати, немногие татарстанцы, все же решившиеся на лечение за рубежом (за свой счет, разумеется), потом признавались: деньги потрачены только на сервис, уровень хирургии там ничуть не выше.

Рассказать о сегодняшнем состоянии офтальмологической службы в Татарстане мы попросил главного врача РКОБ Айдара Амирова.

– Каждый год мы внедряем какой-нибудь новый вид операций, – говорит он. – Это стало возможным потому, что сегодня в нашу практику прочно вошло такое понятие, как высокотехнологичная медицинская помощь. Разумеется, разговор о ней в офтальмологии можно вести только после того, как будут решены вопросы лечения самых распространенных заболеваний и оказания неотложной помощи.

– Самые распространенные – это катаракта и глаукома?

– Да, в их лечении мы достигли, скажу без ложной скромности, серьезных успехов.

– Еще не так давно на удаление катаракты была очередь. Говорят, по три года приходилось ждать бесплатной операции…

– Сейчас такого нет. В год в республике делается около десяти тысяч операций по удалению катаракты, и только три тысячи из них – в частных клиниках на платной основе: это могут позволить себе пациенты, которые не хотят ждать и имеют возможность заплатить.

Однако катаракта бывает двух видов – обычная и осложненная. Осложненная – в сочетании с глаукомой, макулодистрофией, отслойкой сетчатки, например. На операции с осложненной катарактой очередность – несколько месяцев. А вот обычную мы скоро будем оперировать в центральных районных больницах – буквально на днях наш министр здравоохранения подписал соответствующее распоряжение.

Сейчас техника такой операции отточена до мелочей, так что хирургическое вмешательство проводим уже в амбулаторном режиме. Во всяком случае, для казанских больных. В районах республики, где проживают более ста тысяч человек, уже закупили аппараты, при помощи которых можно делать операцию малотравматичным методом. То есть обычную операцию с довольно большим разрезом, когда помутневший хрусталик удаляют и на его место ставят искусственный, заменили другим вмешательством – через прокол вводят зонд и разрушают хрусталик ультразвуком, а затем на его место вводят свернутую линзочку, которая потом разворачивается, как лепесток. Через два часа пациент может отправляться домой…

– Что и говорить, метод замечательный. Но ведь узких специалистов, в том числе и окулистов, в глубинке хронически не хватает. А вы говорите – операции в ЦРБ… 

– Не хватает окулистов в поликлиниках. Обученных, профессиональных офтальмохирургов в республике достаточно, и многие из них готовы работать в провинции.

– Так и глаукому скоро будете оперировать в районных больницах?

– Со временем – конечно. Но еще не завтра, это заболевание иного уровня. Например, если катаракту можно оперировать на любой стадии заболевания, то с глаукомой тянуть не приходится. Полгода упусти – и зрение не вернешь. Дело в том, что причиной этого заболевания является повышение внутриглазного давления. А его, в свою очередь, провоцирует нарушение баланса притока и оттока глазной жидкости. Канальцы, по которым она отводится из глаза, зарастают, внутриглазное давление начинает расти, и человек потихоньку слепнет. Изменения эти необратимы, поэтому чрезвычайно важно начать лечение вовремя.

Методов здесь множество. Мы в нашей больнице первыми в России в 2006 году начали ставить так называемые клапаны Ахмеда. Это американская технология, при которой естественные каналы заменяются таким клапаном. Правда, операция эта весьма недешевая, очень дороги расходные материалы. Поэтому делают ее уже тогда, когда испробованы все остальные методы лечения. Но для пациента она, естественно, бесплатна.

– Интересно: первыми в России мы начали делать такие операции… Но ведь прежде чем закупить сложную аппаратуру и уникальные расходники, нужно, как минимум, знать о новой технологии. Интернет расширяет возможности?

– Увы, далеко не все есть во Всемирной паутине, и далеко не всегда она может заменить живое общение. Я стараюсь посещать как можно больше международных конференций. На одной из них и познакомился с доктором Ахмедом из США. Разговорились, слово за слово – подружились. Узнав о его методике, постарался внедрить ее у нас. Кстати, он оказался довольно состоятельным человеком и согласился выделить грант на лечение пятидесяти пациентов и обучение татарстанских хирургов.

Хоть и разный уровень проблем у нас с западными медиками, но общение с ними дает возможность быть в курсе многих передовых тенденций. Съездив в те же Штаты, я увидел аппаратуру, которая через год появилась в Европе, через два – в Москве. И я уже знал, что нам необходимо и к чему надо готовиться.

В числе неотложных вмешательств у нас проводятся операции на отслоившейся сетчатке. Причин недуга много – от травм и воспаления на глазном дне до осложнений при беременности. Результат нелечения – слепота. Когда-то мы таких больных отправляли в Москву, сегодня лечим у себя – приблизительно шестьсот человек в год. У нас оперируют пять врачей во главе с Александром Самойловым. Благодаря внимательному отношению Правительства республики к здравоохранению в Татарстане есть центр обучающих технологий, а в нем – мастер-класс «Ветлаб», где специалистов обучают на великолепных современных тренажерах. Пока мы единственные в Поволжье, где проводится такое обучение.

Долгое время в республике не делали пересадку роговицы глаза – после появления закона о пересадке органов и тканей. Понятно же, что взять ткань можно только с мертвого тела. Пересадка роговицы требуется при появлении послеоперационных в ней изменений – расплавлении, ожогов глаз, механических травм. Мы пять лет добивались разрешения делать подобные вмешательства и смогли-таки его получить.  Нынче провели пятьдесят операций, могли бы втрое больше – не хватает материала.

Еще одно заболевание, которое мы начали лечить, приводило в свое время к полной слепоте. Это макулодистрофия, когда у человека постепенно исчезает центральное зрение. Совсем недавно этот диагноз звучал как приговор – скорректировать его невозможно ни операцией, ни очками. Чаще заболеванию подвержены женщины старше сорока лет. Так вот, три года назад появился препарат, который позволяет остановить течение болезни, а на ранних стадиях даже повернуть процесс вспять. Но дорогой… В качестве утешения могу сказать: с будущего года он войдет в список жизненно важных лекарств, так что несколько упадет в цене. К тому же в России строится завод по его изготовлению, поэтому для россиян он будет продаваться по льготной цене.

– По статистике, офтальмология прочно укрепилась вслед за стоматологией по платности. То есть многие операции делаются на платной основе. Это, на ваш взгляд, правильно?

– Это неизбежно. Я не говорю о глазных болезнях, которые угрожают жизни человека или могут сделать его инвалидом, о неотложной помощи при травмах и т.п. Но есть же практически эстетическая офтальмология – ну, допустим, не хочет человек ходить в очках, не идут они ему. Пожалуйста – есть лазерная коррекция зрения. Я сам, когда работал главврачом одной казанской медицинской фирмы, улучшил себе зрение до единицы. Почему мне должны были делать это бесплатно? Да и с точки зрения развития офтальмологии работа частной, нацеленной на получение прибыли от применения новых технологий и препаратов медицинской фирмы весьма полезна.

– Похоже, знания, полученные в частной фирме, вы готовы применять и будучи главным врачом государственной клиники?

– Я уже говорил, что никакие знания не остаются невостребованными. И многие методы частной медицины вполне применимы в государственной. Простой пример: применяя метод факоэмульсификации при лечении катаракты и другие высокотехнологичные методы, мы снизили число койко-дней в больнице вполовину – незачем пациенту лежать в отделении столько времени. И, соответственно, получили на этом экономию, средства от которой могут быть пущены и на закупку нового оборудования, и на хорошие расходные материалы, и на обучение специалистов… Мы первыми в России еще в 2006 году ввели стандарты лечения. И давно уже работаем не по койко-дням, как большинство медучреждений, а по законченному случаю. И оплату персоналу так проводим. Получается, не требуя дополнительных денег, переходим на более современные методы лечения. Выигрывает медицина и, соответственно, пациент, ради которого мы и работаем.

– С таким практическим подходом к жизни из вас бы прекрасный экономист получился. Почему же медицину выбрали? 

– Собственно, выбора у меня не было. Я же врач в третьем поколении, в кругу ближайших родственников у меня только медики. Мама – офтальмолог, отец – педиатр, дед, прадед – все врачи. В семье по сей день вспоминают курьезный случай, когда в раннем возрасте я объяснял студенту, как лечат лимфогранулематоз. Родители за столом обсуждали этот вопрос, а я слушал.
Детская память цепкая…

– А в работе вашей комичные случаи бывают?

– С глазами не шутят. Хотя… Забавно и трогательно видеть, когда многие пациенты не узнают своих близких, – они же не видели их много лет. Сначала по голосу ориентируются… Помню, однажды мамаша молодого человека скандал нам учинила. Парню сделали лазерную коррекцию зрения, так его в призывной комиссии тут же признали годным к службе в армии. Она все сокрушалась, что не подождали, пока призывной возраст пройдет…

Грустные курьезы тоже бывают. Был случай, когда после прекрасно проведенной операции по удалению катаракты бабушка без глаза осталась. Чтобы быстрее все зажило, она решила уринотерапией заняться – в прооперированный глаз мочу закапывала. Врач видит ухудшение и нагноение, а понять, в чем дело, не может. Результат – расплавление роговицы, сильнейшее воспаление, ампутация глаза. Вот такое самолечение…

Но большинство наших пациентов верят врачам, лечатся добросовестно, а потому уходят из больницы счастливыми. Ведь видеть мир своими глазами – действительно великое счастье.