Как уже сообщалось, в минувшую пятницу наша редакция встречала гостей. На пятый этаж журналистского дома поднялись известный кардиохирург, академик АМН России Ренат Акчурин, бывший первый секретарь Татарского обкома партии Фикрят Табеев, генерал-полковник, бывший командующий ПВО страны Расим Акчурин, главный редактор газеты “Татарский мир” Вадим Чурбанов. Работать, отвечая на звонки читателей, в этот день пришлось Ренату Сулеймановичу Акчурину и Фикряту Ахметжановичу Табееву. Их диалоги с жителями республики мы и предлагаем вашему вниманию.

– Алло, Ренат Сулейманович, это вы? Вас беспокоит Сергей Патрушев из Казани. Мне 18 лет. Не могли бы вы коротенько сказать, как в домашних условиях проводить профилактику сердечно-сосудистых заболеваний? Как беречь свои сосуды, следить за уровнем холестерина?

– Я надеюсь, вы ведете правильный образ жизни. Это самое главное условие профилактики. В 18 лет вам вряд ли кто-либо назначит лекарственные препараты. Теперь – о холестерине. Если его уровень повышен, нужно контролировать процесс, регулярно сдавать анализы, причем не менее одного раза в три месяца. И самое главное – не сворачивать с выбранного пути. Помните, что физическая активность продлевает жизнь.

– А чрезмерные нагрузки укрепляют здоровье или наоборот?

– Вы же знаете, что где-то в 30 лет, а то и раньше спортсмены-профессионалы сходят со сцены. Не потому, что они очень старые, а потому, что уже не могут выносить такие нагрузки. Вы же знаете, что Арнольд Шварценеггер, который только что стал губернатором Калифорнии, перенес операцию замены аортального клапана. А это – прямое следствие чрезмерных физических нагрузок.

– Вам звонит Федорова Зинаида Петровна. Мне 75 лет. Страдаю гипертонией. Утром давление 180 на 110, а через три часа – 110 на 60. И так в течение всего дня. Что делать в этих случаях?

– Лечиться у кардиолога. По телефону я не могу рекомендовать лекарства, близко не зная больного. Скажу одно: люди, страдающие гипертензией (а у вас, похоже, именно это заболевание), нуждаются в постоянном приеме целого комплекса лекарств и в ежедневном контроле артериального давления. Кардиологи все это хорошо знают, а в Казани очень известная кардиологическая школа.

– Вопрос задает Билял Канеев из Набережных Челнов. Имеются ли у вас связи с вашей исторической родиной -Пензенской областью?

– Связи постоянные. В виде приема больных из Татарстана, Поволжья, в том числе и из Пензы.

– Ренат Сулейманович, беспокоят из Альметьевска. Нигматуллин моя фамилия. А как чувствует себя ваше собственное сердце?

– Вопрос, конечно, интересный. Я иногда задумываюсь над ним, но пока не могу точно сформулировать его состояние. По крайней мере, я постоянно соблюдаю режим физической активности, стараюсь избегать переедания и пока – тьфу-тьфу-тьфу…

– Говорят, что у хирургов не особенно хорошее здоровье…

– Совсем нехорошее. Хирурги на первом месте по смертности среди врачей. Потому что у них бесконечные стрессы и переживания. Но мы знаем два прекрасных примера, к которым нужно стремиться. Летом исполнилось 95 лет Борису Васильевичу Петровскому, и он активно принимает участие в консилиумах и часто бывает на рабочем месте. 7 сентября исполнилось 95 лет Майклу ДеБейки, известному кардиохирургу, который тоже продолжает работать.

– А вы поддерживаете связи с ДеБейки?

– Мы общаемся примерно раз в один-два месяца. Последнее послание он мне прислал полтора месяца назад, попросил принять пациента. Больной – гражданин США, но ведет бизнес в России и полгода, а то и больше проводит в нашей стране.

– Майкл ДеБейки сейчас оперирует?

– Я думаю, что нет.

– Ренат Сулейманович, меня зовут Алексей Уваров, я из Чистополя. Говорят, что Россия – сильно пьющая страна. А как кардиологи и лично вы относитесь к спиртному?

– Считается, что алкоголь в небольших количествах может угнетать тромбообразующую функцию печени и тем самым способствовать профилактике тромбозов и чрезмерно быстрому развитию атеросклероза. Доза должна быть 25 миллилитров алкоголя (имеется в виду спирт 96 градусов) в сутки. В переводе на водку – это 50-60 граммов. Но алкоголь не является лекарством и панацеей. Можно принимать алкоголь, не поднимаясь с места, и вы заболеете чем угодно. То есть нужно думать о физической нагрузке, правильном питании и так далее.

– Ренат Сулейманович, вас беспокоит житель Казани. Мне 57 лет, сердце, слава Аллаху, здоровое. Я хотел бы вам вот что сказать. Я – ясномыслящий… Слышали что-нибудь о таких людях?

– Я так думаю, что у нас большая часть населения страны ясно мыслящая, в том смысле, что ясно мыслит. Вы в этом смысле не одиноки. Если бы ясно мыслящих в стране было меньшинство, Россия бы полетела в тартарары. Желаю вам здоровья.

– Добрый день, это из Заинска беспокоят. Могу я задать свой вопрос Ренату Акчурину?

– Можете, я вас слушаю.

– Как может женщина в сложный период, в возрасте старше 50 лет, уберечь свое сердце, что для этого нужно делать?

– Существует много способов, об этом хорошо осведомлены врачи-гинекологи и эндокринологи. Действительно, женщине после 50 лет нужно уделять повышенное внимание сердечно-сосудистой системе, потому что к 60 годам женщины догоняют мужчин по частоте заболеваний ишемической болезнью сердца. Поэтому в 50 лет своим здоровьем, сердцем в том числе, нужно заниматься очень тщательно. Что касается конкретных рекомендаций, то их назначит лечащий врач. Это может быть и гормональная терапия, и какие-то специальные упражнения, гимнастика.

– Это “прямая связь”? Можно знаменитого хирурга? Это вы, эфенди Акчурин?

– Это я, внимательно слушаю.

– Я старый человек, мне уже 80 лет, я преклоняюсь перед вами и горжусь тем, что в России есть такие хирурги. А вопрос у меня вот какой. Наверное, клиника, где вы работаете, упакована самыми современными импортными инструментами и техникой. Не обидно ли вам, что наша промышленность не может выпускать аналогичную продукцию?

– Почему не может? Может. Я работаю, например, только нашими изделиями, которые выпускает Казанский медико-инструментальный завод. Причем не потому, что я такой вот патриот, а потому, что это самые удобные инструменты для коронарной хирургии. А если говорить о центрах, то и в Татарстане есть такие, которые, как вы говорите, упакованы не хуже столичных. Например, в Казани и в Альметьевске.

– Здравствуйте, вас беспокоит больной Хасанов. Хотелось бы спросить, как держаться при ишемической болезни сердца и приступах стенокардии?

– Самому держаться не нужно. Нужно сходить к кардиологу, обследоваться. Существует целый ряд лечебных воздействий, и если они неэффективны, если они не убирают приступы, значит, нужно думать о коронарографии (это исследование позволяет проверить сосуды сердца). И если в сосудах наблюдается какое-то поражение, то нужно подумать о следующем шаге. Это может быть либо расширение суженой артерии, либо операция – коронарное шунтирование.

– Но мне более 80 лет, возможна ли операция в таком возрасте?

– Эти вопросы всегда нужно решать с лечащим врачом, он лучше знает, как вы перенесете операцию, какие у вас сопутствующие заболевания. Что касается возраста, то у нас были пациенты и старше, и мы их оперировали.

– Сколько же стоит такая операция?

– Я вам не могу назвать точную цифру, потому что цена операции колеблется от трех до семи тысяч условных единиц, все зависит от характера операции, проведенного обследования. Но существуют еще и квоты для каждого региона, которые выделил министр здравоохранения России. И по этим квотам можно прооперироваться бесплатно. Хотя окончательно бесплатно это не будет, потому что придется покупать кровь, некоторые препараты. В целом это выльется в полторы-две тысячи долларов.

– Ренат Сулейманович, вам звонят казанцы Ирина Дмитриевна и Вера Петровна. В свое время газеты писали о том, что вы готовы проводить операции в Казани…

– Я-то готов. И хирурги есть в Казани подготовленные. Но в вашем городе не доведен до конца диагностический центр, не подготовлена операционная, не введен в эксплуатацию клинический корпус, центр пока работает как поликлиника. Там имеется хорошее оборудование, но проводить операции на сердце пока нельзя.

Есть и другой вариант. Взять любую клиническую больницу и реконструировать ее до нормальных условий. Тогда там тоже можно проводить операции.

– Это Ренат Сулейманович? Из Кукмора вас беспокоят. Мой муж работает хирургом уже более 20 лет. У него был инфаркт в феврале, и с тех пор он находится на лечении. Скажите, пожалуйста, вы оперируете таких хирургов в своем центре?

– А как же! Конечно, оперируем.

– А льготы для них имеются?

– Каких-то особых льгот нет, хотя мы сами их всегда предоставляем. Вам следует обратиться к министру здравоохранения республики Камилю Шагаровичу Зыятдинову, и он пришлет вашего мужа в Москву, в кардиоцентр со специальным направлением.

– А как часто вы оперируете больных из Татарстана?

– Приблизительно четыре раза в месяц.

– Ренат Сулейманович, вас беспокоит студентка мединститута. Меня зовут Альфия Идрисова. Сколько операций вы сделали за свою жизнь? Когда вы держите в руках чужое больное сердце, вы можете сказать: это сердце счастливого человека или не очень? Наши радости и горести как-то на нем отражаются?

– Я не стараюсь держать сердце на ладони, хотя иногда и приходится это делать. Когда экстренного больного удается спасти от кардиологического шока, я могу точно сказать, что через несколько часов он будет счастлив.

А что касается количества операций, то в моей тридцатилетней практике их было около пяти тысяч.

– Спасибо вам, я просто счастлива, что разговариваю с таким человеком.

– Это звонок из Нижнекамска. Ренат Сулейманович, вы, может быть, знаете, что у нас в городе очень хорошо поставлена работа кардиологов. Это признают и в Минздраве Татарстана, и сами жители. А каков уровень оснащения хирургических центров в России – в центре и в глубинке?

– Вас как зовут?

– Ирина Сергеевна Куликова.

– Так вот, Ирина Сергеевна, могу сказать, что все центры оснащены по-разному. В основном это связано с тем, что медицина в России всегда финансировалась по остаточному принципу и центры, которые находились в Москве и в Ленинграде (сейчас – Санкт-Петербурге), развивались более ускоренными темпами. Но за последние 10 лет появилась совершенно четкая тенденция строительства индивидуальных центров в субъектах России. Я оперировал несколько раз в Волгоградском кардиологическом центре, он не уступает по своему оснащению зарубежным клиникам, где я бывал. Я оперировал в Кировской области, там тоже очень хорошо оснащены хирурги. Успешно развивается кардиохирургия в Новосибирске, там целых два специализированных центра. Если поездить по стране, то обнаружится, что во многих областях и республиках уровень хирургических клиник достаточно высокий. Он гораздо выше, чем в советские времена.

– Ренат Сулейманович, сейчас в небольших городах открываются филиалы федеральных кардиологических центров, туда приезжают бригады врачей и оперируют. Как в этой ситуации быть простому человеку: доверить свое сердце приезжим врачам или все-таки поехать в Москву и прооперироваться в проверенном месте?

– Я не знаю, о каком городе вы говорите. Если это Нижнекамск, то, по-моему, там не делают операции с использованием искусственного кровообращения. В этом случае больного однозначно нужно везти куда-то в центр, где такие операции проводятся постоянно.

Если же говорить о тенденции, то мы идем к тому, что во всех крупных городах будут созданы кардиологические центры, где должны проводиться подобные операции. Это не мое личное желание. Потребность мировая такова: на один миллион населения нужно делать 1400 операций с искусственным кровообращением или вообще на сердце. У нас в стране 140 миллионов человек. Вот и подсчитайте, сколько нам необходимо операций. А мы делаем около 30 операций на миллион человек населения. Вот как мы отстаем.

– Пенсионер Сиразетдинов вас беспокоит из Зеленодольска. Нам, старикам, часто говорят, что кардиохирургия – это затратная сфера, тут одни расходы, поэтому и центров строится мало…

– Как кардиохирургия может быть затратной? Мы, допустим, спасаем человека в возрасте от 40 до 60 лет. На него же общество затратило массу средств, чтобы его вырастить, выучить, обеспечить работой, сделать профессионалом. Этот больной еще может принести обществу немало пользы, в ту же казну заплатить налогов в последующие годы в 10 раз больше, чем будет потрачено на операцию. Кардиохирургия – это спасение для общества. Сейчас в России умирает ежегодно около полутора миллионов человек, из них 65 процентов – от сердечно-сосудистых заболеваний. Это же гигантское кладбище…

– А как Россия смотрится среди других стран в области кардиохирургии?

– Как развивающаяся страна. 32-е место после Габона. Это, конечно, шутка. Она хотя и горькая, но близка к истине.

– Я Садыков Фархат. Болею семь лет разными сердечно-сосудистыми заболеваниями. Можно ли лечить ишемическую болезнь сердца, не прибегая к хирургическому вмешательству?

– Можно, вы же семь лет лечились, и, как я понимаю, принимая лекарственные препараты. Но при том перечне болезней, который вы назвали (не будем утомлять читателей их перечислением), медикаментозное лечение может оказаться менее эффективным, чем операция. Поэтому нужно обследоваться, провести коронарографию. Без этого исследования что-либо определенное сказать сложно.

– А какие лекарства вы бы посоветовали мне принимать?

– Я не могу давать рекомендации, не видя больного. Это лучше сделает лечащий врач. Ежегодно выпускается 300 тысяч лекарств разных наименований, поэтому по телефону о лекарственной терапии мы можем говорить только в общих чертах.

– Ренат Сулейманович, Феоктистова Татьяна из Казани спрашивает. А вы помните свою первую операцию?

– Конечно, помню. Это была непростая ситуация. В 1971 году я был в Перу, в составе отряда ЦК комсомола по оказанию помощи этой стране после землетрясения. Индейцы привезли на лошади двенадцатилетнего мальчика с огромным подчелюстным абсцессом. Температура сорок держалась в течение недели. Я был один, никого из специалистов рядом не оказалось, подсказать некому. Если честно, то боялся, что мальчик умрет прямо на операционном столе. Работать пришлось под местным наркозом. После операции мальчик уснул. А через день мы его отпустили.

– Это “прямая связь”? Мне бы хирурга Акчурина.

– Внимательно вас слушаю.

– Я хирург, мне 28 лет, в последний год стала мучить “мерцалка” (мерцательная аритмия). Насколько это серьезное заболевание?

– Очень серьезное. Не хочу вас пугать, но это так. Причин заболевания – масса. Вы могли перенести миокардит, тяжелый грипп, простудное заболевание. Нужно посмотреть, есть ли избыток веса, как ведет себя артериальное давление. В любом случае предстоят исследования. Опытные кардиологи все это хорошо знают. Не теряйте времени, обратитесь к ним. Для вашего возраста мерцательная аритмия нехарактерна. Займитесь своим здоровьем, пока не поздно.

– Гузель Хайруллина вас беспокоит. У меня болеет маленькая дочь. Врачи говорят: нужно постоянно делать УЗИ сердца. После исследований мне сказали – шумы в сердце. Нужен регулярный контроль. И после каждой простуды мы делаем УЗИ. А не вредна ли эта процедура для малышки? И так ли это необходимо?

– Если вы сомневаетесь в правильности диагностики, то вам нужно идти за другим мнением в любую другую больницу. Я бы так поступил со своим ребенком. Еще могу вам посоветовать: проконсультируйтесь с врачом, не является ли сама простуда следствием какого-либо сердечного заболевания? Такое бывает. В любом случае нужно провести исследование в хорошей клинике.

А что касается УЗИ, то японцы придумали этот аппарат именно потому, что он практически безвреден.

– Старые кардиологи слушают больного ухом. Так можно что-то особенное услышать?

– Преимущество этого метода исключительно в старости.

– Ренат Сулейманович, вы – руководитель общества “Ватаным”, пытаетесь объединить татар в разных регионах России. А что заставляет врачей заниматься общественной жизнью, политикой? Вроде бы у них и без того гуманная профессия…

– Правильная мысль, мне нужно об этом подумать. Это, конечно, шутка. А если серьезно, то есть целый ряд вопросов, которые заставляют нас заниматься немного не своим делом. Один из них – неустроенность общественной жизни. Это не может нам нравиться.

– Ренат Сулейманович, это Ильсияр Мифтахутдинова. Вы живете в Москве, часто бываете за границей, общаетесь с очень умными людьми. Ваше отношение к Татарстану и татарской нации? Куда мы идем и правильно ли мы движемся? Как вам все это видится со стороны?

– Со стороны чего?

– Со стороны Москвы, например?

– Нормально все видится. Наше общество “Ватаным” как раз и создано в дополнение к другим общественным организациям с одной целью – способствовать сохранению культуры, языка и единства татар в России. Я не говорю, что мы быстро решим эту задачу, но будем стараться ее решать.

– У вас есть свое издание?

– Издание есть – газета “Татарский мир”.

– Видела я эту газету. Покупала ее в Москве, жаль, что в руки попался только один номер.

– На эту газету можно еще и подписаться, можно читать ее в Интернете.

– Спасибо вам большое, что отвечаете на вопросы простых читателей.

– У меня вопрос к Ренату Сулеймановичу. Вас беспокоит Зулейха Рахманова из Сарманова. Вы ведь долго жили в Средней Азии. Я тоже оттуда. А ностальгию вы испытываете?

– А как же!

– А как вы относитесь к развалу Советского Союза?

– Отрицательно. СССР никогда не был империей, как считают некоторые современные политики. Он просто был большой страной, в которой жили разные народы. И не так уж плохо жили, как нам сейчас рассказывают.

– А что для вас Родина? Москва, Казань, Средняя Азия?

– Для меня Родина – это то место, где я родился и вырос. Это Андижан, Узбекистан. Но и Казань мне очень близка. Это очень красивый город. Я сюда приезжаю уже тридцать лет, и всегда с большим удовольствием.

“Вы оставили о себе добрую память…”

– Можно задать вопрос Фикряту Ахметжановичу Табееву? Меня зовут Виталий Соколов, я из Казани. Вы много лет руководили республикой и, наверное, в курсе наших успехов. Татарстан третий год подряд получает 5 миллионов тонн зерна. В среднем урожайность выше 30 центнеров с гектара. Есть районы и хозяйства, где урожайность намного выше. Почему в то время, когда вы руководили республикой, сельчанам не удалось достичь таких показателей?

– Я такой же вопрос задал Минтимеру Шариповичу Шаймиеву. Он мне ответил: мы вносим на один гектар столько удобрений, что вам в 70-е годы и не снилось. Еще эти урожаи объясняются… корректными осадками. В последнее десятилетие наша полоса славится благоприятными погодными условиями. И, конечно, растет культура земледелия. Там, где дотации в сельское хозяйство, там и видны результаты.

– Но в некоторых хозяйствах урожайность достигла 70, а кое-где и 100 центнеров с гектара…

– Знаете, что я вам скажу, может, это и крамольная мысль. Такие высокие урожаи и не нужны. В некоторых странах запрещено получать такие урожаи. Это противоестественно для почвы. Канада, как вы знаете, хлебная страна, не имеет права получать более 20 центнеров с гектара. Для нас такой подход удивителен, а там заботятся о земле, о том, чтобы она постоянно давала стабильные урожаи. Нельзя загонять столько минеральных удобрений в почву.

– Алло, это Фикрят Ахметжанович? Мне позвонили мои знакомые и сказали, что вы сегодня находитесь в редакции.

– Я вас слушаю.

– Фикрят Ахметжанович, здравствуйте. Вы, конечно, не запомнили в лицо всех комсомольцев 70-х годов. Нас было очень много. Когда вы возглавляли Татарский обком партии, я работала в обкоме комсомола. Я всегда с удовольствием слушала ваши выступления. Вы нам запомнились, знаете, чем? Своей искренностью, умением найти язык со всеми, кто вас слушал: с доярками, с молодежью, со стариками, интеллигенцией. Вы оставили о себе в республике добрую память. Очень скоро исполняется 75 лет комсомолу. Все мы оттуда родом…

– Меня уже пригласили во Дворец съездов, там будет большое мероприятие. Я туда приду в составе делегации Татарстана.

– Помню, вы выступаете на пленуме обкома комсомола и говорите: тут молодежь гоняется за импортными ботинками, а у нас что, “Спартак” плохую обувь делает, у нас что, быки плохие? Мы вас цитируем до сих пор…

– Я всегда носил “спартаковскую” обувь и ее пропагандировал. Для моих ног итальянские ботинки просто не подходили. Я никогда не думал, как можно объясниться в любви по телефону. Теперь вы мне показали, как. И журналисты, которые участвуют в “прямой связи”, убедились в этом.

“Прямую связь” подготовила и провела