С настойчивостью лесного дятла мой телевизор ежедневно показывает одно и то же: барышня неопределенного возраста (на вид ей можно дать от 20 до 50 лет) делает из своей физиономии бутерброд, намазывая ее толстым слоем очередного “волшебного крема”. Густая смесь мгновенно оказывает самое благоприятное воздействие – кожа начинает либо “светиться”, либо становится “нежнее шелка”. Секундой позже выясняется, что это чудо совершило отечественное косметическое средство, созданное на основе плаценты.
И каждый раз мне становится не по себе, потому что с таким же успехом телевизор мог бы демонстрировать человека, заглатывающего в один присест пригоршню таблеток. Дело в том, что женская плацента – это один из самых активных гормональных препаратов на планете. По идее, препараты на такой основе должны продавать исключительно в аптеках и только по рецептам. На Западе это усвоили давно и прочно, в результате чего фирмы – производители косметики практически отказались от использования плаценты – слишком много возни с сертификацией товара, относящегося к лекарственным гормональным препаратам. Во Франции и Германии такой вид бизнеса вообще запрещен – как аморальный.
У нас же подобные кремы, скрабы и маски заполонили все магазины и даже уличные лотки. Вместо врачей-эндокринологов клиентов консультируют бойкие коробейники и длинноногие дивы с неоконченным средним образованием. Самая разветвленная дилерская сеть принадлежит Межведомственному научно-производственному комплексу (МНПК) “Биоиндустрия”, базирующемуся в Твери. Руководит комплексом профессор Юрий Любимов, и с его именем связана крайне неприятная история, касающаяся технологии производства косметики на плацентарной основе.
Линия бальзамов “Плацентоль”, выпускаемых МНПК “Биоиндустрия”, содержит до 40 процентов эмульсии плаценты, что недопустимо много, поскольку в мире давно уже установлен предел в 5 процентов. Естественно, делается это в целях увеличения эффективности, но, как известно, даже аспирин в лошадиных дозах есть не что иное, как смертельный яд. Не так давно группа ведущих специалистов “Биоиндустрии” устроила нечто вроде бунта на корабле, отказавшись дальше разрабатывать бальзамы “Плацентоль” – предсказать результат их действия на организм в общем и кожные покровы в частности уже никто не мог. Результатом стало создание фирмы-конкурента, которая продолжила производство косметических средств, однако старается не выходить за рамки общемировых лимитов. Впрочем, “Биоиндустрию” это не смутило – комплекс продолжает активно работать, поскольку в России нет никаких регламентирующих подобную деятельность законов и положений; продукцию по-прежнему сертифицирует Институт красоты.
Есть в косметологии на плацентарной основе и еще одна сторона – этико-санитарная. Плаценту для производства эмульсии по определению можно добыть только одним путем. А именно – сделать женщине поздний аборт, который чаще всего уже является преждевременными родами. Средний срок беременности, на котором нужно ее прервать, чтобы получить качественный материал, – от 20 до 22 недель. Конечно, женщина сама имеет право решать, рожать ей ребенка или избавиться от него, но даже 12-недельный плод – это уже живой человек. На первый взгляд Россия, которая давно оставила за флагом весь мир по части абортов, – это непаханое поле для коммерсантов, нуждающихся в абортивном материале.
На самом деле очень даже паханое. До 2000 года в Москве действовал филиал заокеанской фирмы “Вертекс”, которая забирала в большинстве роддомов и плаценту, и зародышей – отходы абортов – в обмен на дорогостоящие клинические холодильники. Но об этом стало известно американской неправительственной организации American Foreign Policy Counsil, включившей информацию о “Вертексе” в один из своих отчетов. В результате московский филиал компании прикрыли, но это уже не принесло бизнесменам серьезных убытков: стремительное ухудшение экологии постепенно сделало российский абортивный материал слишком низкокачественным.
Однако отечественная косметика на плацентарной основе активно завоевывает рынок, и возникает логичный вопрос: где фирмы берут сырье? Мы связались с МНПК “Биоиндустрия” и поинтересовались источниками женской плаценты. Ответ одного из менеджеров, отказавшегося представиться, был следующий:
– Мы берем плаценту там же, где и всегда, – в роддомах и клиниках. Заключаем официальный договор и иногда скупаем, а иногда на бартерной основе получаем абортивный материал, который обычно медики просто-напросто сжигают. Разумеется, строго следим за качеством материала и его состоянием. Цены назвать не могу – коммерческая тайна.
Что касается морали… Об этом, наверное, уместнее поинтересоваться у женщин, делающих аборты; во всяком случае, это не имеет никакого отношения к бизнесу. О потенциальной опасности гормональной составляющей эмульсии плаценты могу сообщить лишь то, что у нас работают специалисты высочайшего уровня и имеется сертификат качества. Пока никаких претензий к нам не было…
Остаток разговора можно опустить – он представлял собой чистую рекламу продукции МНПК “Биоиндустрия”. Но касательно качества нелишне будет напомнить, что американцы и французы от нашего абортивного материала отказались из-за низкого качества. Кроме того, для промышленного производства косметики нужно огромное количество материала, следовательно, компания вынуждена добывать его по всей стране, а где-нибудь в Екатеринбурге экология вообще ниже всякой критики. И еще одна особенность плаценты, скупаемой в роддомах, – ее крайняя бактериологическая нестабильность. Плацента вне женского организма так активно атакуется вирусами и микробами, что любая оплошность при хранении и транспортировке приводит к абсолютной непригодности для каких бы то ни было целей. В тех западных странах, где косметология на плацентарной основе все же практикуется (например, в Израиле), разработаны строжайшие правила относительно обращения с ней. Существуют специальные контейнеры и холодильники с определенным режимом работы. Любое нарушение предписаний – и материал подлежит уничтожению. А в России ничего подобного нет. Плаценту можно перевозить хоть в картофельных мешках – никто слова не скажет. И контроль за качеством эмульсии – целиком на совести фирмы-производителя, что, мягко говоря, небезопасно.
И еще кое-что о морали. Не знаем, в курсе ли скупщики плаценты, но их бизнес стал причиной совершенно уникального явления: среди женщин все популярнее становится профессия “человек-инкубатор”. Это дамы, которые зарабатывают себе на жизнь исключительно тем, что беременеют, а после проводят искусственные роды. По неофициальной информации, полученной в одном московском роддоме, такому ходячему “инкубатору” на всем протяжении беременности платят 150 – 200 долларов в месяц и снимают где-нибудь комнату. После аборта, сдав ценные зародыш и плаценту, женщина получает порядка 1.000 долларов и, отдохнув, начинает все сначала. Максимальное количество таких беременностей – семь, после чего “инкубатор” теряет всякую способность к репродукции и зарабатывает кучу сопутствующих заболеваний. Мало кто из них доживает до 45 лет… Хотя и это к бизнесу, безусловно, отношения не имеет и ни под какую статью Уголовного кодекса не подпадает. А жаль.
Борис КОРНЕВ.
(“Деловой вторник”).
