Медицина нынче идет вперед семимильными шагами. Разрабатываются современнейшие и совершенствуются прежние методы диагностики и лечения. А уж сколько появляется новых лекарств от болезней… И все же, согласитесь: главной фигурой в здравоохранении был и остается врач – человек, который может не только сопоставить нюансы всесторонней диагностики, разобраться в море лекарственных препаратов и выбрать те, что нужны именно этому больному, но и умеющий слушать и слышать пациента. Не зря говорили древние, что словом можно спасти, но можно и убить. Тем более если это слово произнес врач – для большинства людей если не волшебник, то как минимум «промежуточная инстанция» между больным и Богом. А на селе авторитет врача всегда был непререкаем. К нему идут не только за лекарством, но и за советом, за помощью в сложной житейской ситуации. Ведь практически все наши болезни в своей основе имеют психологическую подоплеку. Ну, разве кроме инфекционных.
…Стать врачом Рустем Фатыхов мечтал с детства, с тех пор, как себя помнит. Так что сомнений, куда поступать после школы, у него не было. А вот испытания мечты на прочность начались на первом же курсе. Когда его отцу врачи поставили страшный диагноз: рак пищевода четвертой степени. Обычно операцию в таком случае уже не назначают, а тут решили оперировать. Мол, сделаем трубку в обход опухоли, и пусть живет до ста лет.
– Если бы я был хоть на пару курсов старше, ни за что не согласился бы, – горько вспоминает Фатыхов. – Последняя стадия, неоперабельная. Чего мучить человека? А уж когда разговор зашел о повторной операции, все стало понятно…
Но отца ни в какую выписывать не соглашались. И все-таки сын-медик подогнал прямо к больнице машину, с младшим братом они приставили доски к окну второго этажа и на носилках бережно спустили больного вниз. По приезде домой отец попросил поставить ему раскладушку под любимой яблоней и впервые за долгие месяцы слабо улыбнулся: «Спасибо, улым. Благодаря тебе я дома умру…»
Удивительно, но трагедия не подорвала веру в медицину в будущем докторе. Зато на собственном опыте Рустем почувствовал, насколько хрупка человеческая жизнь, осознал всю тяжесть страданий больного, его родных и близких. И понял, насколько веско и ценно слово врача. Может, поэтому он не любит поликлинический прием. Говорит, двенадцать минут, отведенных на прием, – это ничтожно мало.
– Мне же нужно с больным по душам поговорить, – улыбается Фатыхов. – Для первичного приема и часа не всегда хватает, но кто же позволит такую роскошь в поликлинике? То ли дело – стационар…
Терапевт – профессия для мужчины довольно редкая. Естественно, по окончании вуза перспективного молодого врача хотели видеть во многих больницах. Но раньше всех об этом побеспокоился главврач Высокогорской ЦРБ. Путь выбрал беспроигрышный. Вызвал к себе маму нашего героя – она работала заведующей яслями, которые тогда подчинялись Минздраву, и попросил поговорить с сыном. Мол, местный уроженец – домой пусть и едет работать.
– Я согласился, но с одним условием – только не в Дубъязскую больницу, – вспоминает Рустем Кашапович. – Развалюхи хуже этой тогда в районе не было. Я ж отсюда родом, меня не обманешь. «Что ты? – удивился главврач. – Зачем в Дубъязы? Я тебя в ЦРБ возьму». При распределении зашел к ректору, а тот в недоумении: «Ты же знаешь состояние Дубъязской больницы, неужели не мог чего лучше выбрать?» – «Да нет, – объясняю, – обещали через месяц в центральную районную больницу взять, просто главврач написал так, потому что вакансий здесь пока нет».
Ректор недоверчиво ухмыльнулся… и оказался прав.
Да, перевод Рустема Фатыхова в Высокогорскую ЦРБ не состоялся ни через месяц, ни через два года, ни через сорок лет. Поначалу он работал в Дубъязской больнице заведующим терапевтическим отделением, а в 1983 году тридцатилетний доктор был назначен ее главным врачом. А вместе с этим взял на себя груз ответственности за здоровье более пятнадцати тысяч человек, ведь тогда в так называемую Дубъязскую зону входило тридцать пять деревень и девятнадцать фельдшерско-акушерских пунктов, расположенных порой в сорока километрах друг от друга.
Больница в Дубъязах многострадальная. Строили ее в 1961 году, собирая с миру по нитке – каждый из восемнадцати разнокалиберных отделений-бараков «больничного городка» возводил отдельный колхоз: где ферму разобрали старую, где дом колхозный. Стояла она на высоком пригорке, так что зимой уголь для отопления приходилось на себе поднимать, потому что грузовик в гору по причине бездорожья въехать не мог. Понятно, что молодой, амбициозный главврач мечтал о настоящей, современной больнице.
- На собственном опыте Рустем почувствовал, насколько хрупка человеческая жизнь, осознал всю тяжесть страданий больного, его родных и близких. И понял, насколько веско и ценно слово врача
– Однажды поздно вечером, – вспоминает Фатыхов, – явился к нам в больницу тогдашний глава района Джаудат Миннахметов. Была у него манера устраивать неожиданные проверки, да в самое неурочное время. Хочу, говорит, больницу посмотреть. И пошло: тут стена сырая, тут трещина… «Ну и развалюха у тебя», – констатирует. «А чего тут тогда смотреть, – не выдерживаю я. – Стены только на краске и держатся. Хорошо еще мы ремонт косметический на свои деньги сделали». Глава покосился на меня – редко кто решался с ним в таком тоне разговаривать. Ладно, говорит, веди к больным. Те спать ложились, но приходу нашему не удивились – я всегда в это время обход делал. Ну столько комплиментов в мой адрес наговорили, что хоть прячься. На главу это впечатление произвело: пришел вроде с выговором, а ушел с обещанием помочь в строительстве больницы.
Я съездил в Новосибирск, привез оттуда проект стокоечной современной больницы. Мне говорят: слишком замахнулся, никто здесь такую строить не будет. В отчаянии пишу письмо Президенту республики Минтимеру Шариповичу Шаймиеву. И что вы думаете? Через несколько дней ко мне приезжает злющий заместитель министра здравоохранения: «Кому пишешь? Как осмелился?» А потом прошелся со мной по баракам и говорит: «Не зря ты тревогу поднял. Но строить будем на пятьдесят коек, иначе здание пустовать будет». Прав оказался.
Больницу строили долго. Местное СМУ летом делами района занято, а зимой – к нам. А какая работа зимой? Чувствую, не справятся. К счастью, тогда главой района был уже Рустам Нургалиевич Минниханов. Сумели мы подключить к строительству УКС Кабмина, дело пошло быстрее. Фундамент, стены, крышу подняли, а потом снова все застопорилось. Закончить дело помог случай.
В 2000 году летом Президент Шаймиев поехал в Атню. А у него привычка была – если есть возможность, то обязательно остановится по дороге, с народом пообщается. Вот и остановился возле бабушек, которые яблоками торгуют на дороге. А время обеденное, мои сотрудники мимо домой шли. Ну педиатр наша и воспользовалась моментом, обратилась к Минтимеру Шариповичу: «У нас в больнице коллектив такой хороший, больные очень довольны, а вот больница старая, никудышная». Бабки кивают, поддерживают ее. Президент поворачивается к главе – тогда уже Шаяхметов район возглавлял: «Рашид, когда больницу сдашь?» Тот, видно, растерялся, да с ходу и выдал: «К Дню республики». А на дворе уже июль, нипочем не успеть. Одумался глава, поехал к Президенту – мол, отсрочить сдачу больницы нужно, не успеем. А ему: «Все уже записано и в план внесено». И началась у нас гонка… Одновременно до пятисот человек на больнице работали. И ведь сделали! Потом оборудование завозить стали – КМИЗ поставлял. Его руководитель Нур Хамзинович Шакиров – человек дела, сработал на совесть.
В общем открыли больницу в обещанный срок.
С 1985 по 2000 год у нас даже филиал скорой медпомощи работал. С одной стороны, обуза для больницы, ведь какие проблемы в девяностых годах были с запчастями для машин, с топливом. А с другой – о людях-то думать нужно было.
– В кармане у меня – чековая книжка с миллионами рублей, а лимита на запчасти для нас нет, – вспоминает Фатыхов. – Дело прошлое, сейчас уж и признаться могу, – улыбается он. – Такой вот случай был. Встала у нас машина скорой на ремонт, нужна была прокладка, а купить негде. Договорился на Высокогорском авторемонтном заводике со слесарем – достал он мне ее со склада. А с завода, говорит, сам выноси. А как, ведь документов-то на нее нет? «Эх, медицина, все вас учи», – вздохнул слесарь. Прицепил он скрепку канцелярскую к детали и под пиджак мне на спину привесил. Я аж взмок, когда через проходную шел. Одна мысль грела – не для себя, для больных стараюсь…
А потом грянула модернизация здравоохранения, и многострадальная больница в Дубъязах оказалась под угрозой расформирования…
- Больница в Дубъязах многострадальная. Строили ее в 1961 году, собирая с миру по нитке – каждый из восемнадцати разнокалиберных отделений-бараков «больничного городка» возводил отдельный колхоз: где ферму разобрали старую, где дом колхозный…
– Только в нашем районе было пять участковых больниц, и все они закрыты, – говорит Рустем Кашапович. – Наша стала счастливым исключением. Сколько порогов я обил, доказывая, что закрывать ее нельзя, что до ЦРБ из близлежащих деревень добираться трудно, а старикам просто невозможно.
Оставили нас как филиал ЦРБ. Без своей бухгалтерии, без собственного счета, как
В общем, хоть и говорят, один в поле не воин, а в основном стараниями главного врача сохранена была больница в Дубъязах. Два года назад здесь провели капремонт на пять миллионов рублей – окна во всей больнице теперь современные, пластиковые, двери новые. К больнице персонал относится как к родному дому, а к своему главврачу – как к родственнику. С гордостью отмечают, что хоть у их руководителя и железный характер, но голоса он никогда ни на кого не повышает.
– Это же себе дороже получится – на женщин кричать, – отшучивается главный. А потом добавляет уже серьезно: – С таким коллективом, как наш, можно горы свернуть. Говорят, если в доме лад, то и трещин на стенах не видно. А у нас и трещин нет, так что мы вообще замечательно живем…
В его жизни было многое – и приказ строить 18-ю горбольницу в Казани, и предложение возглавить другую городскую больницу, и поручение строить новое здание поликлиники №3 с прицелом затем ее возглавить…
– Не отпустила меня малая родина, – говорит он. Впрочем, сожаления в голосе Рустема Кашаповича не слышу. Так, констатация факта и – удовлетворение жизнью.
Он стремится быть в курсе всех новшеств в медицине, а потому старается по мере возможности посещать казанские медицинские форумы и симпозиумы, бывает в Москве и Санкт-Петербурге. По-прежнему его страстью остается кардиология, а потому семинары на эту тему он посещает с особым интересом.
Главврач приходит на работу частенько раньше всех, даже санитарок, а уходит не раньше девяти вечера. Хорошо хоть супруга работает по соседству, в больничной аптеке, а то виделись бы только по выходным. Дочери выросли, окончили вузы, повыходили замуж.
– Да, в январе должен родиться внук, – с гордостью заявляет главврач. – Внучки есть, а внук – первый! Надеюсь, станет врачом, настоящим врачом. Я уж для этого очень постараюсь!