Вот уже десятый год осень начинается для медиков тревожно. Сколько льготников останется в страховой программе ОНЛС? Сохранят ли они свое право на бесплатное лекарственное обеспечение? Сколько из них склонятся в сторону так называемой денежной компенсации, получив меньше восьмисот рублей в месяц и решив приобретать лекарства на собственные деньги? Казалось бы, это личное дело каждого из участников программы, однако от выбора зависит финансовая устойчивость программы, а значит, в конечном итоге здоровье людей.
«Здравствуйте, мне 63 года, я – инвалид. Отказалась от соцпакета, потому что считала: 700 рублей – неплохое подспорье к пенсии. Но я же не знала, что могу заболеть такой болезнью, как рак! Денег на лекарства взять негде. Больным детям люди их собирают, но кто будет собирать старухе? Я ведь не Жанна Фриске, вот и влезли в долги с детьми… Помогите мне деньгами или пусть восстановят бесплатное лечение». (Из письма женщины-инвалида Президенту Татарстана.)
Жалко человека? Еще как. Но скажите, кто надоумил пожилую женщину, инвалида первой группы, отказаться от «подушки безопасности» в виде бесплатного лекарственного обеспечения? Дети, которые теперь вместе с матерью по копейкам собирают деньги и берут кредиты, чтобы набрать средств на лечение? Или те, кто сам рискует жизнью, предпочитая душевный покой в виде подстраховки «на черный день» не такой уж большой материальной выгоды? Сейчас это уже не так важно. Главное, помочь этой женщине очень сложно. Закон, как известно, обратной силы не имеет, несмотря на самые что ни на есть пиковые обстоятельства, обратно в программу ее никто не возьмет.
Наверное, это справедливо – в рамках страны. В масштабах же одной жизни – истинная трагедия. И ощущение беды только усугубляется пониманием того, что эту «яму» ты выкопал для себя собственными руками. Жаловаться не на кого, остается лишь молить о помощи…
Дружба дружбой, а денежки – врозь?
По данным Минздрава РТ, в прошлом году отказавшихся от соцпакета, в том числе и бесплатного лекарственного обеспечения, оказалось более семидесяти процентов. Много? Конечно, много. Однако, по словам заместителя министра здравоохранения Фариды Яркаевой, это лучший результат по Приволжскому федеральному округу, где средний показатель превышает восемьдесят процентов.
Понятно, что принятую десять лет назад программу дополнительного лекарственного обеспечения, со временем переименованную в программу ОНЛС (обеспечения необходимыми лекарственными средствами), трудно назвать финансово стабильной. Ее наполнение в прошлом году составило более 1,2 миллиарда рублей – это взносы оставшихся в программе плюс так называемые трансферты, которые государство выделяет ежегодно в дополнение к этой сумме. Последние рассчитываются исходя из количества оставшихся в программе льготников.
- По утверждению Энгеля Хасанова, главного специалиста-эндокринолога Минздрава РТ, ни одного отказника сегодня нет разве что среди инсулинозависимых диабетиков. Препараты для них весьма дороги и доступны далеко не каждому. А вот те больные диабетом, которые принимают таблетированные препараты, частенько выбирают деньги. Но даже на них не спешат приобретать необходимые лекарства, ведь диабет – весьма коварный недуг, долгое время таящийся в человеке без каких-либо признаков. А когда он «оскаливает зубы», обычно бывает уже поздно
Обычно республике достается 300–350 миллионов рублей. Прибавьте экономию бюджета за счет, например, оптовых госзакупок лекарств. Получится, что на каждого льготника приходится около 1,2 тысячи рублей в год. Тут как в пословице: на кота широко, на собаку – узко. Дело в том, что
Копилка-то с дыркой
За десять лет ожидаемая продолжительность жизни в России увеличилась почти на четыре года. Достичь таких результатов за столь короткие сроки мало кому удавалось. Не последнюю роль здесь играет лекарственное обеспечение.
Дело в том, что подавляющее число заболеваний сегодня лечится медикаментозными методами. В арсенале врачей нынче достаточно обширный набор очень эффективных препаратов. И десять лет назад часть таких препаратов вошла в список так называемых жизненно важных лекарственных средств. В определенном смысле это была революция. А так как в первый год действия программы ее участники были автоматически обеспечены соцпакетом, взять поддержку государства в виде «живых» денег было нельзя. Сегодня врачи вспоминают 2005 год как «золотой в медицине».
– Если сегодня на всех льготников республики выделяется около 1,2 миллиарда рублей, то тогда только на онкобольных тратилось около миллиарда, – мечтательно вспоминает главный онколог республики Рустем Хасанов. – Мы имели возможность лечить наших пациентов самыми современными и дорогостоящими препаратами. Стоит ли удивляться, что резко увеличилась не только годичная, но и пятилетняя выживаемость больных раком?
Мы все чаще говорим: «Рак – не приговор». Да, если есть ресурсы. Четверть века назад основным методом лечения злокачественных новообразований была хирургия. Но тогда химиотерапия, например, только делала первые шаги. В Республиканской онкологической больнице даже отделения химиотерапии не было, а сейчас – четыре. Пятнадцать лет назад пятилетняя выживаемость онкобольных составляла 45–46 процентов, сегодня – почти 57. Это огромный рывок. Но таким образом накапливается все больший контингент таких больных. А чем дольше они, слава Богу, живут, тем больше появляется моментов, когда болезнь возвращается. И мы снова ее локализуем, боремся. А при повторном и последующих возвратах болезни помогают только медикаменты. Лучевая терапия может быть применена один раз. Оперировать больного несколько раз тоже обычно не представляется возможным. Я, врач, хочу помочь всем, но как, если нет этих самых «волшебных» препаратов? Даже стационар в таком случае – не спасение, ведь здесь применяются иные средства, нежели при амбулаторном лечении. Здесь снимут обострение, но не смогут обеспечить постоянное лечение. А при онкологических заболеваниях оно не однократное, а курсовое. Гормонотерапия вообще годами ведется…
- Сегодня в стране, в том числе в Татарстане, проходит широкомасштабная диспансеризация. Вот уже второй год среди населения республики выявляется большое количество заболеваний – за восемь месяцев этого года осмотрены более 360 тысяч человек, у них выявлено более шестидесяти тысяч заболеваний, более тысячи из которых – новообразования, когда требуется дорогое лечение
Сегодня каждый 48-й житель Татарстана имеет диагноз «онкология», на учете более 58 тысяч таких больных. Темпы роста числа больных у нас выше, чем в среднем по России, в 2,5 раза. Это объяснимо. Ведь и продолжительность жизни в республике выше, чем в среднем по стране, а риск злокачественных новообразований увеличивается с возрастом. Плюс имеется хорошая диагностика, позволяющая выявлять рак на самых ранних стадиях. Мы укрепили все звенья здравоохранения, участвовали в специальной федеральной программе, серьезно занялись диспансеризацией взрослого населения. За счет этого статистика выживаемости и излечиваемости онкобольных улучшается.
– Но мы только в начале пути, – утверждает Рустем Хасанов. – Например, в Германии заболеваемость почти в два раза выше, чем у нас. Приблизительно такая же – во Франции. Но там средняя продолжительность жизни населения – восемьдесят лет. Сегодня перед медиками стоит поистине сверхзадача – на фоне повышения заболеваемости населения снизить смертность. Возможно? Да. Программа ОНЛС – один из таких важнейших ресурсов.
По лезвию ножа
– Всего полвека прошло с тех пор, когда в России стали применяться психотропные препараты при лечении психически больных. С тех пор психиатрические клиники кардинально изменились, количество коек стало сокращаться по всему миру. В госпитализации пациенты нуждаются гораздо реже, терапию можно проводить амбулаторно, и очень успешно, – говорит главный специалист-психиатр Минздрава РТ Ильшат Халитов. – Препараты помогают больным быть адаптированными в обществе. Но поддерживающее амбулаторное лечение – процесс длительный, требующий постоянного применения препаратов. Стоит прекратить – высока вероятность изоляции.
Препараты в основном импортные – такова сегодня ситуация на фармрынке, они дороги. Сегодня отказников в этой области медицины, пожалуй, меньше всего – по Татарстану это чуть более шестидесяти процентов. Но ведь и шестьдесят – очень много, тем более в такой тонкой сфере, как психиатрия. Пациент может быть не просто «неудобным» для окружающих, а по-настоящему опасным. А если учесть, что выбор «соцпакет – деньги» часто делает не сам пациент, а его родственники, опекуны? Насколько они добросовестны? Похожая ситуация складывается в отношении детей-инвалидов. И тут все полностью зависит от порядочности тех, кто их окружает. Но не секрет, что в неблагополучных семьях эти деньги попросту пропивают…
А есть пациенты, представляющие опасность для окружающих, – с открытой формой туберкулеза, ВИЧ-инфицированные и т. д. Разве можно позволить им лечиться или не лечиться по собственному усмотрению?
Средства – только на лечение
Нынче в республике количество обращений с просьбой разрешить вернуться в программу ОНЛС увеличилось вдвое по сравнению с предыдущим годом. Увы, до следующего первого октября отказникам придется выкручиваться кто как может – влезать в долги, продавать имущество и надеяться на лучшее. А тем временем упускать драгоценное время. Медики же будут по-прежнему пытаться выкроить часть средств, чтобы хоть
Так как же быть? Может, разрешить возврат в программу в течение всего года? Но это мгновенно сведет ее на нет. В программе уже сегодня львиную долю составляют те, кому нужно дорогостоящее лечение. Так, нынче несколько человек по программе получили препаратов каждый на сумму свыше миллиона рублей. Десятки – от полумиллиона до миллиона.
Может, правильнее было бы средства, выделяемые на лекарства для льготников, аккумулировать в одной «копилке», не провоцируя больных на неправильные поступки? А определять, кому и какое лекарство следует выписывать и принимать, должен врач. В конце концов, его этому учили много лет. И никакого нарушения страхового принципа в этом нет – государство дает деньги на лечение, а не на какие-то иные нужды.
Есть в свете последних событий в мире и еще один нюанс. Не коснутся ли пресловутые санкции со стороны Запада закупки лекарств за рубежом? Скорее всего, госзакупки сохранятся, а вот что будет в отношении контрактов с оптовыми покупателями-частниками, удастся ли приобрести препараты в аптеке на свои деньги, без спецрецепта – это вопрос. Есть над чем подумать. И пока не поздно, взвесить все «за» и «против» и сделать правильный выбор – в пользу жизни – своей и собратьев по несчастью.
