Когда мы вместе с заместителем председателя Рыбнослободского райпо Александром Романовым отправились в поселок Хутор, то вначале подумалось, что заедем в какой-нибудь “медвежий угол”, жители которого, сникнув под ударами судьбы, тихо-мирно доживают свой век, не в силах что-либо изменить к лучшему. Однако уже внешний облик поселка приятно удивил: целая улица кирпичных домов на окраине населенного пункта придавала ему вполне современный вид.

– Здесь подсобное хозяйство Казанского НПО имени Ленина, – пояснил Романов. – Дома построены этим объединением. Правда, оно, кажется, обанкротилось…

Зашли в райповский магазин – других в поселке нет. Да и этот – обычный вагончик, только с прилавками. По ассортименту товаров довольно объективно можно судить о том, как живет местное население. Ассортимент оказался скудным: хлеб, соль, спички, макароны, растительное масло и еще пара-тройка наименований. Цены – выше городских. Мысли о “медвежьем угле” стали возвращаться.

– Что же это вы так бедно живете? – спрашиваю продавца, назвавшегося Исрафилом Курбановичем Салаховым.

– Так у нас в поселке всего двадцать дворов, люди, работающие в подсобном хозяйстве, зарплату почти не получают, а у стариков пенсии маленькие…

В магазин вошли четыре молодые женщины в рабочих халатах – работницы фермы. Не сразу захотели они разговаривать с корреспондентом.

– С нашим начальством, препятствующим приватизации жилья, Верховный суд ничего поделать не смог, а что уж вы-то сможете? – иронично высказалась одна. – Только зря обеденное время потеряем.

Было видно, что у доярок настроение неважное.

Тем не менее мало-помалу разговор завязался. И выяснилось, что для хорошего настроения оснований маловато. Зарплату выдают с задержками. Сетевого газа нет, хотя трубы и подведены. Дома отапливаются углем и дровами, а это и дорого, и канительно. В распутицу грязь непролазная. Фонарей на улицах нет. В довесок к этому в магазин хлеб привозят плохой, непропеченный…

Если добавить, что в поселке нет ни школы, ни детсада, ни клуба, то станет понятно, что жизнь на Хуторе – не фонтан. Хотя могла бы быть и получше, если бы руководство районного потребительского общества строго выполняло свои обязательства перед пайщиками по их торговому обслуживанию и закупкам с подворий излишков сельхозпродукции.

В Татреспотребсоюзе подсчитали, что крестьянское подворье за год может реализовать сельхозпродукции в среднем на 20 тысяч рублей. Крепкое – еще больше. Согласитесь, эти деньги были бы не лишним довеском в бюджет сельской семьи. С ними в магазин можно заглянуть не только за хлебом.

Что же получается на деле? За первую половину текущего года даже лучшие районные потребобщества республики заготовили в каждом подворье продукции в среднем лишь на 2700-3700 рублей. А ПО “Актаныш” – на 184 рубля, ООО “Верхнеуслонский кооператор” – на 24, ООО “Новошешминский кооператор” – на 40, Тукаевское райпо – на 87 рублей. Курам на смех.

Рыбнослободское райпо закупило у населения продукции в расчете на подворье на 532 рубля. Не намного лучше. Если бы сельчане уповали только на родную потребкооперацию, точно ноги протянули бы…

– Ездим в Казань на рынок, там и продаем излишки – сметану, масло, творог, – говорят жительницы Хутора. – А что делать – жить как-то надо, ведь у нас дети.

У хуторских молодых женщин – своя кооперация, неформальная. Без директоров и бухгалтеров. За неделю накапливают продукцию, потом договариваются с владельцем личной автомашины, скидываются на троих-четверых на бензин и оплату за работу и по выходным – вперед. В Казани на рынке цены по сравнению с закупочными на молоко – на порядок выше. Свежий качественный товар идет нарасхват. С выручкой заезжают затем хуторянки в любой супермаркет и отовариваются необходимым. Почти у каждой – сотовый телефон. И у каждой – чувство собственного достоинства. Никто из них не намерен ждать, когда им помогут президент или корреспондент. Именно они, владельцы крестьянских подворий, производят более половины валовой сельхозпродукции в стране. Но далеко не вся продукция попадает на рынок – некому закупать.

В конце минувшего июня Кабинет Министров РТ принял постановление “О республиканской программе развития потребительской кооперации в Республике Татарстан на 2004-2010 годы”. В ней дан критический анализ деятельности данного общества, многие организации которого с переходом на рыночные отношения оказались на грани банкротства. В результате тысячи сельских жителей – пайщиков потребительских обществ остались без должного торгового обслуживания, а заготовители продукции крестьянских подворий забыли дорогу в целый ряд населенных пунктов.

…На “Ниве” райпо едем в соседнюю деревню Новый Салтан. Дождя не было давно, поэтому через глубокий овраг проезжаем без проблем.

В деревне всего пять домов. И все, больше ничего. Даже магазина нет.

– Спасибо Исрафил-абыю, он хоть нас не забывает, – говорит жительница деревни Галина Костанова, имея в виду продавца из Хутора. – Бывает, зимой так задует-заметет, что до дороги не доберешься, а он еженедельно привозит на лошадке хлеб, соль, спички, макароны, крупы…

Галина Анатольевна – домохозяйка, ее муж Александр Якимович – механизатор СХК “Салтан”. Между прочим, они – тоже “подопечные” районного потребительского общества. Однако если бы надеялись только на райпо, которое ничего у них не закупает, или на сельхозкооператив, где зарплата низкая, да и та выдается с длительными задержками, или на районный отдел соцзащиты, который выплачивает на двух дочерей Костановых по 210 рублей в месяц, им давно пришлось бы пойти по миру.

Но Костановы живут не хуже других. Свой дом, на подворье – две коровы, два теленка, овцы, куры, большой огород. Продают заезжим частным заготовителям мясо, шкуры крупного рогатого скота, иногда – шерсть. Трудиться супругам приходится до седьмого пота, но зато дети голодными не сидят, обуты и одеты.

– Тяжеловато, конечно, – признается Костанова, – детям, которые учатся в соседнем Шумкове, приходится жить в интернате. Переехали бы мы на Хутор, да муж не хочет – до пенсии, говорит, уж недалеко, доработает в “Салтане”. Отсюда в сельхозкооператив ближе добираться, чем из Хутора. А потом – родина все-таки, пусть и малая…

Из Нового Салтана мы с Романовым отправились в соседнюю деревню Губайдулловку, где насчитывается восемь дворов. Было видно, что Александр Алексеевич загорелся, едет по деревням с интересом. Это и понятно: руководитель он в райпо новый, в иные населенные пункты нога его не ступала еще ни разу.

Вот и Губайдулловка. Красивая и уютная деревушка. У околицы – корова, телята, по зеленой улочке лениво разгуливают куры. Летом это – райский уголок. Недельку-другую здесь пожить – “лепота”.

Однако это благостное впечатление вскоре рассеивается. Потому что в Губайдулловке – как на острове.

– Вот в данный момент у нас в доме нет хлеба, – говорит Гатият-абый Зайнуллин. – Продавец из Хутора приезжает редко, когда не распродаст товар в Новом Салтане. А до Большого Салтана – четыре километра, не находишься. А если и выберешься туда, все равно не всегда купишь хлеба – его из райцентра привозят раз в день и быстро разбирают. Мука бывает редко, да и то за мешок обязательно 60-80 рублей переплатишь.

Если бы не знать, что Гатият Зиннатович всю жизнь проходил пастухом – до самой пенсии, можно было бы предположить, что он экономист или какой-нибудь бухгалтер. Он быстро раскусил, зачем приехал в Губайдулловку журналист с руководителем райпо, и стал бить точно в цель, в самый нервный узел.

– В доме сейчас три ведра яичек – продать бы, да некому, – стал развивать тему аксакал. – В Большом Салтане райповский магазин закрылся, а частник берет яйца всего по двенадцать рублей за десяток – наверное, совести нет. Корова наша дает сейчас по двадцать литров молока в день, но приходится его выливать собаке да гусям – никто закупать его не желает…

Живет Гатият Зиннатович с супругой и одним из сыновей, у них – хороший дом, большое подворье с живностью, большой огород. Сын трудится в СХК “Салтан” на току.

Неплохо живут Зайнуллины. Как говорится, не хуже людей. Наверняка у них дома и мука есть, и сухари на всякий случай. Да и нельзя им сникать, когда напротив – такие соседи. Пенсионеры Равиль-абый Сунгатуллин – тоже, кстати, скотником работал – с супругой не живут на одну государственную пенсию: у них две коровы, два теленка, лошадь, овцы, куры, иногда покупают и выращивают гусят, огород. За свои земельные паи, свидетельства на которые находятся в СХК “Салтан”, Сунгатуллины ничего не получают, корма заготавливают сами, кося сено по неудобьям и покупая фураж там, где придется. А потому скучать им на завалинке некогда. Тем более что есть и покупатели продукции их подворья – знакомые из Казани. А если и выдается свободная минутка, то берет Равиль Хидиятович в руки кисть и что-нибудь разрисовывает. Сарай у него, например, как сказочный, в многоцветье красок.

…Шумково после Губайдулловки и Нового Салтана показалось мне центром цивилизации, потому что тут есть почти все: власть в лице Совета местного самоуправления, контора СХК “Шумково”, общеобразовательная школа, клуб, почта, четыре магазина. Ну а Рыбная Слобода – почти Москва.

Когда мы задумываемся о роли государства в нашей жизни, а такие мысли к нам с нашим менталитетом приходят часто, то в большинстве своем рисуем в сознании картину: вверху – государство, внизу – мы, маленькие человечки. Одни его боятся, другие надеются на защиту…

В рыбнослободской глубинке мне встретились люди, которые сами являются его, государства, оплотом и опорой. И самое главное – чувствуют себя таковыми. Там, в глубинке, они живут и будут жить, несмотря ни на что, достойно и основательно. Причем независимо от того, будет развиваться потребкооперация или нет.

Другое дело сама рыбнослободская потребкооперация – выживет ли она? Руководители этой организации не устают повторять, что обслуживать малые населенные пункты убыточно. Автотранспорт, доставляющий туда товар, съедает бензина больше, чем поступает выручки от реализации. А если еще поставить там магазины и давать зарплату продавцам? Не случайно на сегодня в республике более 600 населенных пунктов не имеют магазинов. Живущих в глубинке пытаются как-то обслуживать – автолавками, на лошадках, методом организации магазина на дому, по заявкам. Но, как мы убедились, делается это скорее для отчета, чем для людей. При этом руководители Татреспотребсоюза и райпо не устают заваливать республиканские и районные власти просьбами оказать бюджетную помощь в обслуживании малых населенных пунктов.

Известно, что потребительская кооперация давным-давно была создана на паи сельского населения. Обслуживать села, в том числе и малые, – это не только бизнес кооператоров, но и обязанность. И от нее не отвертеться. Если обслуживать малые населенные пункты невыгодно, значит, надо искать пути возмещения убытков другими видами деятельности. Рыбнослободскому райпо это пока не удается.

Да и как может быть по-другому, если местные кооператоры ориентируются в основном на завозной товар? Удельный вес собственной продукции в товарообороте – только 16 процентов. Что, впрочем, не удивительно, если, например, при мощности 15,5 тонны хлеба и хлебобулочных изделий в сутки выпекается только 3 тонны. Больше произведешь – не раскупят, качество не то. Практически отсутствуют в магазинах райпо колбасные изделия собственного производства, кондитерская продукция, макароны, хотя цеха по производству этой продукции имеются. Население не удовлетворяют прежде всего качество и узкий ассортимент. В том, что за полгода райпо понесло убытков на 1355 тысяч рублей, нет ничего удивительного: если мощности не используются даже наполовину, а налоги приходится платить сполна, откуда же быть прибыли?

Нынче у Рыбнослободского райпо, как и у Татреспотребсоюза, – новое руководство, с амбициозными планами. Хотят они развиваться, поднимать на ноги и торговлю, и производство, и бытовое обслуживание, и заготовительную деятельность на селе. Что же, как говорится, бог в помощь!