Если бы депутатом Госдумы России стала фермер Раиса Валеевна Шайхиева, страна от этого только выиграла бы. Утверждаю так, потому что не один раз слышал ее выступления на самых разных собраниях. Пусть говорит Шайхиева не всегда складно, но настолько эмоционально, настолько зажигательно и проникновенно, что слушают ее всегда затаив дыхание. В каждом ее слове, в интонации слышится искренняя боль за судьбу села, его жителей, подрастающего поколения, за судьбу сельского хозяйства. Виден человек очень неравнодушный ко всему, что вокруг происходит, человек с открытой душой, а потому, наверное, и легко ранимый. Но при этом несгибаемый и волевой. Про таких говорят: сильная личность.

А откуда в Шайхиевой все это? Родилась такой? Безусловно, гены многое значат в становлении личности. Хотя, на первый взгляд, родословная ее самая простая: отец был механизатором кукморского совхоза “Ныртинский”, многодетная мать – разнорабочей. Раисе со школьной скамьи пришлось и свиней пасти в свободное от учебы время, и помощником комбайнера работать в летние каникулы. Так ведь сколько в жизни примеров, когда именно трудная судьба кует характер.

Из города – в село

Шайхиевы переехали из Елабуги в село Танайка в 1989 году, оставив в городе благоустроенную трехкомнатную квартиру и вселившись в черный от старости бревенчатый дом на окраине села с видом на соседский огород.

Странно, да? Уехать из города, где предприятия и учебные заведения, кинотеатры и клубы, асфальтированные дороги и тротуары, где много света и сверкающих огней. Куда? Туда, где грязь и навоз, где по ночам на улицах темно, хоть глаз выколи, где в дождливую осеннюю погоду в печной трубе тоскливо завывает ветер…

Логики в этом поступке, по обывательским меркам, было мало. Раиса Валеевна имела два высших образования – педагогическое и биологическое, трудилась преподавателем в медучилище. Мидхат Шайхиевич служил офицером в органах внутренних дел. Сын Айрат и дочь Гульнара неплохо учились в школе. В общем, на первый взгляд, была у Шайхиевых вполне нормальная городская жизнь. Что же побудило их круто повернуть судьбу?

– Да, пожалуй, какую-то одну причину и не назовешь, – сказала мне при встрече Раиса Валеевна. – Всего накопилось помаленьку…

До Елабуги Раиса успела поработать в Богатых Сабах и Актаныше. Была возможность и в Казань переехать, но боялась, как огня, русского языка: хорошо не знала, а коверкать стеснялась.

Но часто так бывает: от чего бежишь, к тому и возвращаешься. В общем, мужа перевели на работу в Елабугу.

– А Елабуга, как известно, более русский город, чем та же Казань, – усмехается фермерша. – И тогда я поняла: не бежать надо от русского языка, а учить его…

Но в Елабуге жизнь у Раисы Валеевны складывалась трудно. Из больницы, где Шайхиева поначалу устроилась, ее уволили за то, что она, став председателем профкома, слишком рьяно начала защищать права рядовых членов профсоюза от диктата администрации лечебного учреждения.

Судилась, восстановилась, но на работу устроилась в медучилище, где была принята на должность преподавателя биологии и генетики. Но и здесь проявился неспокойный характер Шайхиевой. Летом со своей группой учащихся она отправилась на трудовую практику в колхоз.

– Столкнулась я там с таким бардаком, что тошно стало, – вспоминает Раиса Валеевна. – Никакого порядка, никому ничего не надо.

Проштудировав купленный в книжном магазине справочник с расценками на все виды сельскохозяйственных и строительных работ, она вынудила руководителей хозяйства составить с ней договор, в котором четко были указаны объемы работ, сроки их выполнения и условия оплаты.

О том, как работали в то лето будущие медики, говорит тот факт, что каждый, кто хотел, за один месяц заработал около 400 рублей – невиданные для колхозников деньги, особенно если учесть, что месячный оклад председателя колхоза составлял тогда 200 рублей.

Тогда-то Шайхиева и поняла: даже в захудалом хозяйстве можно заработать хорошо, если правильно организовать работу и учет. В Раисе уже тогда проявились задатки незаурядного организатора и экономиста, неравнодушного к тому, что происходит вокруг.

И все-таки было бы удивительно, если бы далее не произошло то, что произошло. В коллективе на Раису Валеевну стали коситься: совращает, мол, детей, к деньгам приучает. А когда однажды в учительской Шайхиева в ходе разговора об истории России имела неосторожность вскользь заметить “…А нужна ли нам была революция?”, участь ее была предрешена. На собрании трудового коллектива Раису Валеевну заклеймили: можно ли доверять воспитание детей человеку, так оценивающему историю страны?! И вскоре Шайхиева была уволена по сокращению штата. Заметим: шел уже 1988 год, то есть было время перестройки, люди, вдохнувшие свободы, взахлеб говорили о перегибах и ошибках, о темных пятнах прошлого. Демократия и гласность уверенно шагали по городам и весям. Однако провинциальную Елабугу, похоже, эти веяния обходили стороной.

Как бы то ни было, но целый год Шайхиева ходила в безработных. Судилась, естественно, и снова восстановилась. А попутно вечерами читала… “Капитал” К.Маркса. Да-да, этот и другие труды идейного учителя рабочего класса Раиса Валеевна проштудировала с интересом, равно как и статьи Ф.Энгельса. Прочитала и проштудировала, чтобы однажды, чуть позже, сделать для себя открытие: а ведь обитатели Танайки живут и трудятся по Марксу.

С лопатой, как со знаменем

Танайка… Большое и удивительное село под Елабугой – село настоящих тружеников, испокон веков живущих личным подворьем, частной собственностью. Тоннами продают танайкинцы на рынках ближайших городов капусту и лук, огурцы и помидоры, молоко и мясо. С малых лет приучаются здесь к нелегкому крестьянскому труду, который при должном прилежании да умении приносит в дом достаток: у многих в Танайке хорошие дома, личные автомобили.

Похоже, потому, что пришелся по душе образ жизни населения, и выбрали Танайку в качестве места дальнейшего проживания Шайхиевы. Тяга к частной собственности, к свободному труду – огромная сила.

И все же Шайхиевы с трудом представляли себе, что же получится из их затеи. Они отправились туда, где им сразу же пришлось взять в руки лопату, грабли и топор.

Решились переселенцы взять в местном совхозе в аренду 60 телят на выращивание. Откармливали собственными кормами, благо возле Танайки простираются заливные луга. Прогорели. Не заплатил им совхоз, начальство обмануло. А когда через суд вытребовала-таки Раиса Валеевна положенное – 49 тысяч рублей, на которые еще год назад можно было купить три трактора, – деньги эти превратились в пустые бумажки. Шел 1992 год – год либерализации цен. Техника, горюче-смазочные материалы, удобрения – все стало дорожать на глазах.

Такой удар мог сломить и крутого мужика. Шайхиева не сломалась. Все же не зря она изучала на памятной летней практике колхозную систему, была готова ко всему. А потому в совхозном арендованном стаде вырастила и 18 собственных телок.

Намучилась с ними вся семья. Став первотелками, животные не давали доиться, дрыгались и бодались. С синяками на теле ходила тогда Шайхиева, полгода доившая первотелок вручную. И только сила частной собственности, личная материальная заинтересованность помогали преодолевать трудности.

Но 18 коров на подворье! Даже жители Танайки, всегда испытывавшие проблемы с кормами для личного скота, не могли стерпеть такого “нахальства” и стали требовать от совхозного начальства, чтобы оно не разрешало пасти Шайхиевым свой скот в общем стаде.

– Вот тогда-то перед нами и встал вопрос о создании фермерского хозяйства, – говорит Раиса Валеевна. – Нужна была своя земля…

К этому времени вышли в свет федеральные законы об аграрной реформе и о крестьянском (фермерском) хозяйстве, разрешившие новоявленным фермерам брать землю в пожизненно наследуемое владение или в аренду.

Землю Шайхиевы взяли – 20 гектаров. Но с чего начали? Думаете, с самого доходного дела? Нет! Опять-таки с самого тяжелого и изнурительного – с животноводства. А по-другому – с каторги. Правда, поняли они это потом. Количество крупного рогатого скота, включая дойных коров, у фермеров перевалило постепенно за сотню. Это было самое крупное фермерское стадо в республике. Дохода от него было мало, потому что закупочные цены снизились, но каждый день с утра до ночи нужно было животных кормить и поить, перетаскивая на себе тонны сена и соломы, фуража и свеклы, воды и молока. На то, чтобы внедрить хоть какую-то механизацию, не хватало средств.

При этом нужно было вовремя составлять всякие отчеты, оформлять бухгалтерские документы, объясняться по разным вопросам с чиновниками разного уровня, которые, еще вчера казавшиеся вполне приличными людьми, на поверку в большинстве своем в глазах фермерши проявились черствыми и завистливыми, плохо разбирающимися в налоговом законодательстве.

А чему было завидовать? Рабскому труду фермера? Ломоте в спине? Тому, что месяцами не удается на молзаводе получить за сданное молоко причитающиеся деньги? Только теперь Шайхиева стала понимать, насколько умно и дальновидно поступали те знакомые ей фермеры, которые не связывали себя животноводством, а специализировались на выращивании зерновых и кормовых культур, – там и работать полегче, и доходов побольше. Надо ли говорить, что порой такое отчаяние овладевало Раисой Валеевной, что хоть лбом об стенку. Стоит ли теперь удивляться тому, что когда Шайхиевы купили лошадь – первый их “механизм”, им показалось, что они вступили в эру автоматизации – настолько облегчился их труд.

Может, Шайхиева в конце концов и отступила бы – пропади все пропадом. Но рядом были муж и дети, которых именно она сорвала с насиженного места и перед которыми ей было стыдно отступать. Были друзья, были и враги – в глазах и тех, и других ронять себя тоже жутко не хотелось. Ну и, наконец, удача не всегда к фермерше спиной поворачивалась: и материальный достаток стал появляться, и в республиканской ассоциации фермеров ее заметили.

Гусиным шагом – к успеху

…С тех пор прошло десять лет. И снова я в Танайке. Рядом со стареньким покосившимся домом Шайхиевых вырос новый – из ядреной сосны, обложенный кирпичом. Вместительный, светлый, уютный, за ажурным металлическим забором. А чуть поодаль строится еще один – двухэтажный, со спортзалом и широкой верандой, уже возведенный под крышу. Это дома Шайхиевых.

Напротив домов – гараж, где содержатся собственные легковые автомобили Шайхиевых, а также мощные “КамАЗы”, тракторы. Рядом – комплекс по приемке, первичной очистке, размолу зерна и затариванию муки. Чуть дальше – цех по производству макаронных изделий.

Вот такие метаморфозы произошли в семье елабужских переселенцев. И накопили они свое состояние благодаря каждодневному тяжелому труду в качестве фермеров. При этом на собственные средства Шайхиевы проложили в Танайке полкилометра асфальта, провели рекультивацию земельного участка за околицей села, предотвратив дальнейшую его эрозию, каждую зиму расчищают после буранов улицы.

В июне Раиса Валеевна приехала из США, где полтора месяца жила в семьях фермеров штата Иллинойс.

– Впечатлений уйма, – рассказывает она. – Вот у нас многие ноют, что нет первичного капитала для открытия своего дела. Но ведь это самообман! В нашей стране есть первичный капитал – это земля. И выделяется она, в отличие от Америки, пока что бесплатно. Остается только вложить в нее труд.

Вложить труд… Мне сразу вспомнились выступления Шайхиевой на встрече предпринимателей с Президентом РТ, на заседании Контрольного управления при Президенте РТ, конференции фермеров республики. И везде Раиса Валеевна с присущими ей эмоциональностью, напором, едкостью говорила о том, как трудно фермерам развиваться, как мешают им, вставляют палки в колеса чиновники самых разных калибров. Как только ей удавалось, постоянно обивая пороги сановных кабинетов и торча в приемных больших и маленьких начальников, еще кормить стадо крупного рогатого скота на собственной ферме, уму непостижимо.

– Выручали муж и дети, – вспоминает Раиса Валеевна. – Львиную долю забот по ферме они брали на себя.

Помнится, несколько лет назад, когда фермерское хозяйство Шайхиевых только-только зарождалось, супруг фермерши, Мидхат Шайхиевич, передвигался по территории двора, то и дело сгибаясь вопросительным знаком от мучившего его радикулита. А недавно он предстал гвардейцем – стройный, подтянутый, грудь колесом.

– Гусиный шаг выручил, – смеется он. – Пока двадцать пять коров подоишь, столько наклонов сделаешь, столько гусиных шажков и прыжков от бодливых первотелок – никакая болезнь не задержится…

Сколько же сил и упорства понадобилось Шайхиевым, чтобы преодолеть барьеры и достигнуть нынешнего благополучия! Раисе Валеевне, наверное, помог и первый разряд по лыжам.

С владельцами паев, у которых арендуют землю, Шайхиевы расплачиваются или сеном, или зерном, или деньгами. Условия договоров выполняют неукоснительно. Нередко бывает, что немощным старушкам и зерно мелют бесплатно, и кормами помогают, за что пользуются уважением сельчан. С зерном и сеном по округе разъезжает Айрат, основательно взваливший на себя фермерские заботы.

А вот Гульнара окончила музыкальную школу, балетную студию, выполнила второй взрослый разряд по плаванию. Потом окончила педуниверситет. Две недели стажировалась в Оксфордском университете. На материнской ферме научилась доить коров, водить автомобиль, вести хозяйство. Стала владелицей магазина в Танайке.

В 1999 году Раиса Валеевна альтернативой главе Елабужской районной администрации пошла на выборы кандидатом в депутаты Госсовета РТ.

– Какие только препоны мне не устраивали, – вспоминает она. – Не давали залов для встреч с избирателями, запрещали населению встречаться со мной…

Неудивительно! Ведь сильная духом Шайхиева, не ведая страха, крититиковала власть за то, что она, власть, придавливает инициативу снизу, что с владельцев личных подворий налог за землю взимает во много раз больший, чем с колхозов и совхозов, что госавтоинспекцию превратила в орган обслуживания чиновничества…

Увы, не пробилась тогда Шайхиева в депутаты. Но встречи с людьми не прошли даром: она рассказывала им о том, что такое частная собственность, кто такие фермеры, зачем нужна купля-продажа земли, как должно развиваться сельское хозяйство и какова роль в жизнеобеспечении населения страны крестьянского подворья.

P.S. В последние годы у Шайхиевых произошли значительные перемены в жизни: с животноводством они покончили, живут в основном за счет мельницы и продажи сена. Купили в Казани большой дом, куда переехала Гульнара с двумя детьми. У Раисы Валеевны настроение неважное, она разочарована ситуацией в сельском хозяйстве: поощрением крупных частных компаний по “захвату” земель без соответствующего оформления собственности за крестьянами, дифференцированным отношением руководства республиканской Ассоциации фермеров и крестьянских подворий к фермерам. Обидно ей и за то, что ее, как успешного фермера, ни разу не пригласили на районный или республиканский праздник урожая…

Раиса Валеевна одно время даже подумывала о продаже фермерского хозяйства. Да вовремя остановилась. Остановилась, потому что стержень в ней все-таки не сломлен, сильный характер по-прежнему чувствуется явственно. А значит, она по-прежнему является прочной опорой и катализатором новых отношений на селе.