Дом, который может говорить…

– Боже мой, да ведь у вас не крестьянская изба, а настоящий дендрарий! – удивленно восклицаю я. – Сколько ж здесь цветов? Сотня-то видов наверняка наберется. Кто ж эдакую красоту разводит?

– Старший сын Булат, – отвечает хозяин дома – руководитель крестьянского фермерского хозяйства (КФХ) “Заман” Наиль Галимзянов, явно довольный тем, какое впечатление произвел на меня его “райский уголок”. – Он у нас биологом хочет стать…

Знакомство с одним из лучших фермеров Кукморского района и его хозяйством (находящимся в старинном селении Ядыгерь, известном со времен Казанского ханства) началось с экскурсии по утопающим в зелени и цветах апартаментам семьи Галимзяновых. Вот уж воистину – дом многое может рассказать о своих обитателях.

У Нияза, одиннадцатилетнего братишки Булата, другая страсть – космос. Своим идеалом мальчуган считает Юрия Гагарина, мечтает стать непременно астрономом и сожалеет о том, что в родном Ядыгере нет телескопа.

– Нияз родился 12 апреля. Возможно, это и повлияло на увлечение сына, – объясняет хозяйка дома Минсолу Ильсуровна. – А нашей младшенькой – Алсу – всего пять лет. Так что она пока только в куклы играет да по хозяйству мне пытается помогать.

Наиль Галимзянов уверен: нельзя принуждать детей идти по стопам родителей, у них должна быть собственная дорога, выбранная сердцем и душой.

– Ведь работа – это тоже творчество, – говорит Наиль Каримович. – Но мы в настоящее время не работаем, а решаем проблемы и преодолеваем препятствия… А ведь я чуть было не стал профессиональным художником.

Крестьянин с грустью смотрит на свои картины, выполненные с использованием резьбы по дереву и развешанные по стенам комнат. Средь кудрявых деревьев в озорном танце извивается сказочный Шурале. Рядом – умиротворяющий пейзаж: в сумеречной дымке покоится лесное озеро, а из воды выглядывает затейливая коряга, похожая на крокодила…

Вообще, к природе у Галимзянова отношение особое. Его любимые художник и писатель – Шишкин и Пришвин. Стены, потолки и полы родного дома не тронуты евроремонтом – в горнице пахнет деревом и зеленью. Так что изба “дышит”.

По-настоящему счастливым Наиль Каримович чувствует себя только тогда, когда находится в поле, гуляет по лесу или сидит на берегу реки с удочкой. Это к тому же придает ощущение свободы. А Галимзянов всегда отличался свободолюбивым нравом, поэтому, наверное, и стал фермером. Больше не мог руководить ни профкомом, ни колхозом – душа сопротивлялась. С ходу отмел и предложение нынешнего председателя сельхозкооператива “Восток” Ильдуса Башарова возглавить сельсовет.

– Председатель колхоза – человек зависимый, чаще всего он не может самостоятельно принимать решения, а действует по указанию райсельхоз-

управления, – считает Наиль Каримович. – Правда, в начале девяностых годов, когда я принял к руководству “Восток”, пришлось проявить инициативу, – продолжает Галимзянов. – Колхоз на тот момент был в долгах, как в шелках. Государство погасило лишь шестьдесят процентов задолженности – гораздо меньшую часть, чем в других хозяйствах. Оставалось еще сорок процентов, и нужно было как-то выкручиваться. “Восток” стал единственным в Кукморском районе хозяйством – акционером КамАЗа (мы приобрели акции на триста тысяч рублей), а также учредителем коммерческого Агропромбанка.

В связи с этим у нас появилась возможность по низким ценам закупить “КамАЗы”, бортовой “ГАЗ-53”, молоковоз, несколько комбайнов и тракторов. Всего – четырнадцать единиц техники, не считая легковых машин. Кстати, этой техникой сельхозкооператив пользуется до сих пор. С долгами мы расплатились.

Начиналось все… с “нецензурных” картинок

По окончании восьмого класса мальчик решил продолжить учебу в художественно-оформительском училище и стать профессиональным художником. Но родители отговорили: Наиль – единственный сын из шестерых детей, поэтому, по татарским канонам, должен был остаться с отцом и матерью здесь, на ядыгерьской земле. А художника бог весть куда может занести.

После окончания школы Наиль поступил на агрономический факультет Казанского сельскохозяйственного института. В студенческую пору способности к живописи ой как пригодились. В общежитскую комнату вместе с Наилем и Виктором Кормачевым (который долго – до осени 2002 года возглавлял совхоз “Мешинский”, что в Лаишевском районе) поселили еще одного “художественного” юношу – Фарида Рафикова. Наиль с Фаридом успешно оформляли факультетскую стенгазету, и, между прочим, во время республиканского конкурса вузовских стенгазет их творение длиной в пятнадцать метров заняло первое место.

Кроме того, подрабатывали художественным ремеслом: перед первомайскими и ноябрьскими праздниками расписывали для казанских предприятий транспаранты. А еще вырезали на деревянных полотнах обнаженные натуры, потом “нецензурные” картинки (так называет их Галимзянов) продавали из-под полы на казанской “сорочке”. “Произведения” эти расходились неплохо, как, впрочем, и другие – вполне “цензурные”, которые ребята сбывали уже через комиссионные магазины. Зато их комната считалась в “общаге” самой образцовой и “зажиточной”, напоминая галерею.

Так что хозяйская и предпринимательская жилка проявилась у Наиля Галимзянова уже в молодости.

Молоко – дело прибыльное

– Когда в 1998 году я предложил некоторым колхозникам образовать самостоятельное хозяйство, сначала это вызвало испуг: как же можно отделиться от колхоза? – вспоминает Наиль Каримович. – В конце концов откликнулись двадцать четыре человека, которые стали полноправными членами хозяйства. Подсчитал общую стоимость наших имущественных паев – получилось тридцать четыре миллиона рублей. Я не мог ошибиться, поскольку, будучи в руководстве “Востока”, сам делил имущество между его работниками. Однако тогдашний председатель снизил суммарную стоимость наших паев до одного миллиона, сославшись на то, что долги “Востока” тоже нужно делить. В итоге – нам достались заброшенная ферма, три года пустовавшая и готовая вот-вот рухнуть, самый старый в колхозе трактор Т-16. Из двух переданных нам никчемных агрегатов мы собрали трактор Т-40. Всю остальную технику впоследствии приобретали сами.

Земельные паи взяли в аренду у пенсионеров и сельской интеллигенции – учителей, медиков. Всего в распоряжении фермеров оказалось восемьдесят четыре пая – двести восемьдесят гектаров. Руководство “Востока” раскидало наши земли на три поля, между которыми расстояние в два километра. Поэтому перейти с одного участка на другой с собранными агрегатами невозможно. Кроме того, одно поле оказалось с подзолистыми кислыми почвами. Более девяноста гектаров – засорены овсюгом, с которым боремся уже пятый год. Тем не менее высеваем здесь пшеницу, ячмень, силосные культуры. И получаем неплохой урожай…

“Заман” развивается динамично, несмотря на все трудности. Если в 1998 году, в первый год существования крестьянского хозяйства, урожайность зерновых составила в среднем 19, то в 2002 году – 34 центнера с гектара в амбарном весе (то есть взвешивается уже очищенное и высушенное зерно). Кроме того, земледельцы высевают однолетние и многолетние травы, силосные культуры – нужно заготавливать сено и другие корма для крупного рогатого скота. Ядыгерьские фермеры – одни из немногих в республике, которые не игнорируют животноводство. Хотя принято считать, что оно изначально убыточно.

– Откорм скота, действительно, дело убыточное, – говорит Галимзянов. – Но только не производство молока. Прежде чем этим заняться, я все хорошо просчитал. Если от каждой коровы получать в среднем восемь литров молока в сутки – уже выгодно. Наши дойные буренки дают по четырнадцать литров. Так что молоко – дело прибыльное.

– Почему в традиционных сельхозкооперативах животноводство стало убыточным? Да потому что на него принято списывать все неоправданные затраты, – объясняет Наиль Каримович, – связанные не только с принятием гостей, устройством различных семинаров, “подкормкой” районных чиновников. Ведь как бывает? К примеру, райсельхозуправление задает колхозам курс – на беспривязное содержание скота. Председатели безропотно берут под козырек. Ну, и понеслось – на фермах демонтируют стойла, ставят снаружи корыта, выгоняют буренок на свежий воздух. Один раз за сезон трактором разгребут навоз внутри помещения – и все. Но коровы-то все равно заходят на ферму. В итоге – там образуется болото. Грязь, вонь, гниль. Приходится возвращаться на круги своя: заново строить стойла и прочее.

Трудное становление

Подходила посевная пора, заниматься ветхой фермой было некогда. И все-таки ее подлатали – пусть наспех, работая ночью. Однако помещение оставалось неприспособленным для нормального содержания скота. Холод стоял неимоверный – зимой автопоилки замерзали. Потолочные блоки сгнили до такой степени, что часть крыши рухнула прямо на буренок. Терпение у Галимзянова лопнуло, и он твердо решил капитально отремонтировать ферму.

Решить-то решил. Но на какие деньги? Однако председатель “Замана” нанял бригаду строителей. Отступать было некуда, и Галимзянов стал бегать в поисках кредитов. В райсельхозуправлении к нему отнеслись с прохладцей. Глава администрации района вроде как дал “добро”, а в райфинуправлении указание свыше “прорезинили” и не исполнили. Откликнулась лишь Ассоциация фермеров и крестьянских подворий Татарстана – выделила кредит в размере ста пятидесяти тысяч рублей.

В общем, глаза боятся, а руки делают. Задействовали и собственные резервы. До капитального ремонта фермы “Заман” имел 75 голов крупного рогатого скота, после осталось 55. Два десятка голов пришлось зарезать и продать, чтобы получить наличные. Капремонт обошелся в 550 тысяч рублей. Зато животные получили теплое, оборудованное помещение. Теперь замановцы планируют построить отдельный деревянный профилакторий для телят.

Но это уж когда гараж достроят. Ремонтировать технику на пленэре сложно. А чтобы воспользоваться колхозным гаражом, нужно заплатить: к примеру, за один день ремонта маленького трактора Т-16 – пятьсот рублей. А если ремонт затянется дней на десять?.. Пришлось поскрести по сусекам, зарезать еще одиннадцать голов скота и приступить к строительству гаража.

Агропромбанк дал кредит – восемьдесят тысяч рублей на шесть месяцев. Да разве это деньги и сроки? В цивилизованных странах начинающему фермеру дается кредит на двадцать пять лет, в любом объеме и под небольшие проценты. На полученные средства он в состоянии обзавестись самой современной технической и технологической базой, приобрести элитные семена, лучшие удобрения. Российские фермеры мечтают о получении долгосрочных льготных кредитов хотя бы лет на пять…

Новому классу быть!

…В шесть часов вечера галимзяновская “Ока”, к моему удивлению, набивается до отказа.

– Наиль Каримович сам привозит доярок на ферму в половине пятого утра, а вечером развозит по домам, – объясняет доярка Гульсина Мифтахова. – Он на своей крошечной “окушке” за два года больше ста тысяч километров накатал.

– Э-эх, довести бы дойное стадо хоть до пятидесяти-шестидесяти коров, – раздается мечтательный голос фермера. – Тогда чистая выручка только от молока составила бы семьдесят-восемьдесят тысяч рублей в год. Это без учета приплода. Хочу наладить переработку сырья. Сегодня продают оборудованные модули-вагончики, в которых за сутки можно переработать семьсот литров молока – на сметану, масло, сыр, творог. Обслуживают такой модуль всего три человека. Но стоит он около восьмисот тысяч рублей.

Да и земельки бы еще гектаров двести. Ну, хотя бы сто…

– Неужели пайщики не идут к вам? Сельчане рассказывают, будто предлагают свои паи, но вы не берете. Более того – просятся в “Заман” на работу, но получают отказ.

– Так и есть. Паи не беру, покуда не хочу ссориться с руководством “Востока”. Надеюсь получить земли из государственного резервного фонда. А что касается дополнительных работников, то у меня и сегодня четверо находятся в резерве. Вот когда развернусь…

Конечно, сельчанам выгодно отдать паи фермерам, которые исправно рассчитываются с арендаторами. За один пай Галимзянов дает два центнера пшеницы, естественно, бесплатно, и 15-20 соток однолетки, чтобы пайщик смог сена заготовить. Кроме того, замановцы никогда не отказывают в технике, допустим, чтобы огород распахать. А в праздники радуют подарками. Пайщики довольны. Остальным, конечно, завидно.

– В течение 2002 года в колхозе “живые” деньги нам выдавали два раза: пятьсот рублей перед сабантуем и двести – по окончании уборочной, – признается механизатор сельхозкооператива “Восток” Гарафутдин Мубараков. – Лично мне “Восток” задолжал двадцать одну тысячу рублей. И я уже не надеюсь их вернуть. Думаю уйти из хозяйства. Хочу тоже стать фермером – заниматься выращиванием картофеля, в чем я неплохо разбираюсь…

– Помимо натурпродукта мы ежемесячно получаем как минимум тысячу – тысячу двести рублей аванса, – говорит заведующий замановским амбаром Салим Мухамедзянов, который работает в фермерском хозяйстве с 1998 года. – Жить можно. По крайней мере, у меня хорошее подворье, одного крупного рогатого скота – восемь голов. Продам за сезон пару бычков – получу около сорока тысяч рублей. Машину купил. Работая в колхозе, всего этого я бы не имел. Но и пашем мы – дай бог. Чужой работы у нас нет – вся своя. Я и мельник, и сортировщик, и электрик – смотря в каком качестве в данный момент нужен…

Проектов у Наиля Галимзянова громадье. Но в условиях российского менталитета и отношения государства к фермерству осуществить эти планы очень сложно. Думаю, у Галимзянова получится. Он привык преодолевать трудности. Фермерство пытается выжить вопреки всем преградам, возникающим на его пути. Если судить по тому упорству, с которым многие “сельские капиталисты” добиваются своей цели, новому классу быть!

– Я наконец ощутил, что такое свобода, – признается Наиль Галимзянов, – поэтому обратной дороги в колхоз для меня нет.