Где земля имеет цену

– Ну что, господа, сеять сегодня начнем или завтра? – глава фермерского хозяйства “Тан” Рашид Галиев с юморком обращается к сидящим в бытовке мехмастерской товарищам. – Сами знаете, в нашем деле опоздать – без урожая остаться…

Худощавый, смуглолицый, со спокойным взглядом умных карих глаз, он не похож на типичного сельского руководителя. Но в неторопливой манере речи, в твердости голоса чувствуется воля.

На лицах у фермеров – задумчивость. Уж кому, как не им знать, что такое оптимальные агротехнические сроки сева: вчера было рано, а завтра может оказаться поздно. Счет – на часы.

Галиев – агроном по образованию, конечно же, для себя уже принял решение. Но намеренно не спешит его высказывать, давая возможность и другим пораскинуть мозгами. Он по жизни убедился: когда мысли и у руководителя, и у механизатора совпадают, дело потом лучше клеится.

Тем более что и руководитель он – номинальный, а сидящие вокруг товарищи – равноправные члены фермерского хозяйства. Так договаривались изначально. Просто должен же кто-то и с властями отношения поддерживать, и в сельхозорганах интересы фермерского хозяйства отстаивать. Вот и выбрали в вожаки Рашида Галиева – главного инициатора создания “Тана”.

А в сотоварищах его люди не случайные – земледельцы до мозга костей. Взять хотя бы Мухаметзяна Шакирова. Прошел на селе и огонь, и воду: был секретарем парткома, председателем сельсовета, кругозор – дай Бог каждому. Но все же главным делом считал для себя работу агронома-кормовика в бывшем колхозе “Маяк”. Там он был ближе к земле, к полю, там душа наполнялась жаждой творчества.

Рашид переводит взгляд на Зинатуллу Гатауллина. Этот – вообще самородок. Технику знает “назубок”, что называется, нутром чувствует ее. Не случайно он, не имея специального образования, одно время работал в колхозе главным инженером.

А Нуртдин Гарипов и Нургали Кашапов – это механизаторы по призванию. И в земледелии разбираются, и технику знают, и трудятся на совесть… Командовать такими людьми – глупо и недальновидно, считает Галиев. Советоваться с ними, согласовывать свои действия – другое дело.

Фермерское хозяйство “Тан” в Лаишевском районе сегодня известно не менее, чем, например, СПК “Девятовское” или товарищество на вере “Вафин и Ко”. И большими урожаями, и качественной пшеницей, и атмосферой товарищеской взаимовыручки. Но, прежде всего, тем, что здесь аккуратно, из года в год выплачивают населению арендную плату за пользование его, населения, паевой землей. Подошло, к примеру, время сенокоса, во многих селах люди сон теряют: успеть бы где-то накосить луговой травы да привезти, да сметать стожок. А если, к примеру, здоровье подводит, а помочь некому, так и пенсией пожертвовать, но подкупить сенца.

А в селе Именьково те, кто отдал по договору свою земельную долю “Тану”, в том числе пенсионеры, учителя, медики, другие социальные работники, не волнуются: в один прекрасный день прямо ко двору им на тракторной тележке подвезут сухое сено – целую тонну. Кроме того, осенью подбросят шесть мешков зерна да тонну соломы, весной вспашут без поклонов огород. А если понадобится трактор или автомашина, то три часа транспортом можно пользоваться бесплатно. Все это четко прописано в договоре между владельцами земельных долей и фермерским хозяйством “Тан”.

Это – не жест доброй воли со стороны главы фермерского хозяйства, не благотворительность. Так строить свои взаимоотношения с населением производственные структуры на селе должны по закону. Ведь сегодня две трети земли в Татарстане – в частной собственности населения, закрепленной свидетельствами с государственной печатью. Только для одних закон писан, а для других – будто бы и нет его.

Хождения по мукам

– Наше фермерское хозяйство мы начали создавать в 1996 году после того, как колхоз “Маяк”, стал на глазах разваливаться, не выдержав шоковой терапии российского правительства, – говорит глава “Тана” Рашид Якубович Галиев. – Дело дошло до того, что практически перестали выдавать заработную плату. А у нас – дети, их поднимать, обувать-одевать надо. Только подворьем никак не обойдешься…

Рашид тогда работал в колхозе главным агрономом. Возраст – 35 лет. Самый расцвет сил! Трудиться бы на совесть, да жить в радость. С женой, сыном маленьким. Но работать в колхозе стимула уже не было – ни материального, ни морального.

К тому времени в газетах довольно скупо, но все же писали об успехах отдельных фермерских хозяйств – и в республике, и за ее пределами: Ильшата Гумерова из Алексеевского, Расыха Мифтахетдинова из Буинского, Вахита Исламгалиева из Бавлинского районов и других. Рашид с интересом читал публикации, анализировал, прикидывал…

Одному решиться на столь смелый шаг – создать фермерское хозяйство – было боязно. Нет, ни работа, сколь тяжела она ни была бы, ни ответственность специалиста не пугали: к труду был приучен с детства, а образование было самое что ни есть сельскохозяйственное – агрономическое. Причем Рашид не только с красным дипломом окончил Казанский сельскохозяйственный институт, но еще успел поработать в отделе экономики Татарского научно-исследовательского института сельского хозяйства. Да и служба в армии добавила Галиеву крепости духа.

Сомнения закрадывались в душу по другой причине: видел Галиев, с каким трудом новые производственные отношения, основанные на частной собственности, пробивали себе дорогу на селе. Вроде бы и законы необходимые были приняты, и прогрессивный Земельный кодекс открывал простор для инициативы, и с трибун раздавались речи о важности становления на земле заинтересованного хозяина, тем не менее фермерство во многих районах натыкалось на чиновничьи барьеры, на сопротивление руководителей хозяйств, на неприятие частника населением. Менталитет, взращенный на селе десятилетиями колхозной жизни, основанной на уравниловке, преодолеть было не так просто.

Нерешительность Галиева была понятна. Он же не мог не видеть, что глава администрации района Анатолий Иванович Демидов, от которого во многом зависело, пойдет в районе фермерство или нет, без симпатии относился к “инакомыслящим”, видя в них врагов близкого и понятного ему колхозно-совхозного строя. “Резервы колхозов еще не исчерпаны”, – любил повторять Демидов. Не случайно, когда в годы горбачевской перестройки в отдаленном селе Курманаково два брата Файзуллиных загорелись идеей возродить захиревшее производство и пришли к главе с интересными идеями и предложениями, Анатолий Иванович не поддержал их. Теперь в Курманакове – полное запустение: поля зарастают сорняками, ферма разрушена, скота нет. Поскольку магазин закрыт, хлеб раз в неделю привозят на тракторе: машина не пройдет из-за бездорожья. Трудоспособное население, какое еще там осталось, живет на пенсии стариков да на рыбе из Меши.

Но, может быть, именно начавшаяся драма села Курманаково и побудила Демидова пересмотреть свои взгляды? Во всяком случае, все более суровая реальность не позволяла руководителю района обеими руками держаться за старое – как ни крути, но многие колхозы и совхозы неотвратимо погрязали в трясине долгов, в том числе по зарплате. Росло социальное напряжение. Не задумываться, не реагировать на это глава района, сам потомственный крестьянин, просто не мог. Не случайно в районе в соответствии с указом Президента РТ без раскачки была проведена реорганизация хозяйств с выдачей населению свидетельств на право собственности на землю, образовалось фермерское хозяйство “Дельта”.

Эти обстоятельства не могли не побудить Рашида к действию. Стал заводить разговоры о фермерстве с теми, кого хорошо знал, на кого мог бы положиться. Естественно, люди сначала недоверчиво относились к словам главного агронома. Однако Галиев все же вскоре нашел отклик у четверых своих товарищей: агронома Мухаметзяна Шакирова, инженера Зинатуллы Гатауллина, механизаторов Нуртдина Гарипова и Нургали Кашапова.

А потом начались хождения по мукам. В выделении земли власти вроде бы и не отказывали, но в чиновничьих кабинетах Рашиду пришлось насидеться достаточно, пока все же 142 гектара паевой земли не отрезали. А вот когда речь зашла об имущественном пае, тут камнем преткновения стало правление колхоза, поначалу ни в какую не желавшее дробить некогда “неделимый” колхозный фонд. Пришлось Галиеву дойти до рескома профсоюза. Поддержала и возникшая к тому времени республиканская ассоциация фермеров.

Весенние разливы

А весна, между тем, вовсю вступала в свои права. И тут Рашид Галиев впервые остро почувствовал, что значит быть хозяином. Душа его заметалась, по ночам не спалось, днем не знал, куда себя деть. Он только теперь по-настоящему ощутил, как быстро летит время. День за днем, час за часом, минута за минутой… Дадут технику или не дадут? – стучало в висках.

В таких делах важна удача. И она улыбнулась. Глава районной администрации А.Демидов вернулся из Альметьевска, где состоялось республиканское совещание по реформированию сельского хозяйства, и тут же отдал распоряжение, чтобы именьковским фермерам отдали их имущественный пай. Потом Галиев из газет узнал: на том совещании Президент Татарстана четко заявил о своем политическом выборе – в пользу курса на реформы.

Распоряжение было в конце марта, а пай отдали, естественно, в апреле: старый колесный трактор, один культиватор, шесть борон и овощную сеялку без колес. И тому были рады фермеры.

С этого момента они забыли об отдыхе. За две недели собрали сеялку, отремонтировали один культиватор, буквально из металлолома “возродили” второй. Скинулись и купили старенький гусеничный трактор. Сделали катки и шлейфы, чтобы, значит, работать по технологии. О качественных семенах Галиев позаботился заблаговременно – зря, что ли, агрономом работал. Минеральными удобрениями тоже удалось немного разжиться. Не зря старались: выехали земледельцы в поле вовремя.

Год получился удачным – и по погодным условиям, и по технологической дисциплине: в лучшие агротехнические сроки посевы подкормили, обработали пестицидами против сорняков, вредителей и болезней. При этом не гнушались никакой работы: надо на трактор – значит, надо. Погрузка-разгрузка? Впрягались вместе, дружно. И на току, когда началась жатва, проблем с людьми не было – с лопатой на подработке зерна сноровисто управлялись и бывший председатель колхоза, и бухгалтер, и учитель. Да и сам Рашид, когда было особенно жарко, не ходил в костюме с галстуком – включался в дело там, где более всего нужны были рабочие руки. Ни дать, ни взять – коммуна. 500 тонн зерна со 100 гектаров зернового клина собрали тогда фермеры “Тана”, или по 50 центнеров на круг. И раздали населению по тонне хлеба (!) за каждый арендованный земельный пай. Неслыханная щедрость!

– Так у нас были составлены договоры, и мы обязаны были их выполнить, – вспоминает Галиев.

Что уж кривить душой: иные колхозные руководители, заводя тогда разговор об именьковских фермерах и злясь на них, крутили пальцем возле виска. В колхозах-то пенсионеры если и получали центнер-два зерна, так и тому были рады. А учителя и мечтать не могли о бесплатном хлебе, да и за деньги, как правило, покупали зерно на стороне. И это считалось чуть ли не правилом, люди свыклись: с какой стати председатель будет народное добро налево-направо раздавать? А то, что оно, сельское население, и есть народ, имеющий право жить достойно, колхозному начальству почему-то в голову не приходило.

Были и такие, кто просто ехидничал: не надолго, мол, этих фермеров хватит. А некоторые откровенно завидовали.

Но вопреки предсказаньям пессимистов, фермерское хозяйство “Тан” устояло на ногах, хотя и 1998, и 1999 годы по погодным условиям оказались сложными. Выручили правильное чередование культур по полям севооборота, высокая агротехника, умелое использование минеральных удобрений. Ну и, конечно, четкая организация труда, слаженность, боевой настрой. Члены фермерского хозяйства стали строить дома, расширять подворья.

– Справедливый он и порядочный, – говорят про Галиева в Именькове. – Слово свое держит…

Уважают Рашида в селе еще и потому, что не зазнается он, не ставит себя выше. Даже зарплата его не намного больше, чем у других членов фермерского хозяйства. Оклад – 2500 рублей в месяц. Остальной доход – от конечных результатов, как у всех.

К фермерам в Лаишевском районе сегодня относятся наравне с руководителями коллективных хозяйств. В Именькове, например, на землях бывшего колхоза образовалось уже три фермерских хозяйства. Не забывают их при дележе товарных кредитов, лизинговой техники.

“Папа, вырасту, буду как ты…”

С Рашидом Галиевым едем на фермерские угодья. Их теперь в “Тане” – 2200 гектаров.

– Присоединили к нам в этом году соседнюю Чирпинскую бригаду, – с озабоченным видом говорит Рашид. – С землей, с фермой крупного рогатого скота и… с долгами – на миллион рублей. А был уже канун сева, так что пришлось побегать – и весновспашка была, и семян не хватало, и с удобрениями туго пришлось. Ничего, отсеялись. Правда, теперь за аренду земельных паев платим поменьше, чем раньше.

Не надо было особенно напрягаться, чтобы понять: присоединение получилось добровольно-принудительным. Местные власти тех фермеров, кто посильнее, вынуждают укрупняться сверх того, чем позволяют их возможности и желания. Тем самым рискуя разрушить хозяйства, создававшиеся с такими трудностями.

– Начинаю теперь свой рабочий день с посещения Чирпинской фермы, после того, как напою и накормлю скот на своем подворье, – рассказывает Галиев, – для этого приходится вставать в четыре-пять часов. А на ферме обязательно какие-нибудь проблемы – то навозоуборочный транспортер сломался, то вакуумный насос не работает, то доярка заболела и надо срочно найти ей замену. Ладно бы надои были хорошие, а то ведь половину коров надо выбраковывать из-за низкой продуктивности. А где найти деньги, чтобы обновить стадо? Все еще в Чирпах надо отлаживать, настраивать. Кредиты же дают только краткосрочные и под большие проценты, с товарными же рассчитаться ой как непросто…

Что и говорить, даже при высоких урожаях, которые получает фермерское хозяйство “Тан”, настроение у его руководителя далеко не мажорное. И Галиева понять можно. У нас много с трибуны произносится хороших слов о приоритетности развития сельского хозяйства, а реально крестьянину приходится несладко. Низки закупочные цены на сельхозпродукцию, зато все дороже становятся электроэнергия, горюче-смазочные материалы, техника, минеральные удобрения. Диспаритет цен с каждым годом все ощутимее. Чтобы более-менее сносно существовать, крестьянину приходится держать на подворье много скота, вкалывать с раннего утра до позднего вечера. Производство – подворье – короткие часы на сон – и снова производство… И так изо дня в день, из месяца в месяц.

– Такое впечатление, что село и крестьянин сегодня никому не нужны, – откровенничает на прощание фермер. – От того иной раз кажется, что не тем делом занялся, что зря время теряю.

Помолчав, Рашид добавляет:

– Этот год мы еще как-нибудь выкарабкаемся, но если в дальнейшем отношение к селу со стороны государства не изменится, не знаю, что будем делать.

Конечно, по-крестьянски немного хитрит Галиев: не так уж все плохо в “Тане”. У фермеров нынче восемь гусеничных тракторов, три зерноуборочных комбайна “Дон-1500”, хватает прицепной посевной и почвообрабатывающей техники. В хорошем состоянии озимые культуры, засыпаны качественные семена под яровой сев.

… Дом у Галиева просторный, из силикатного кирпича. Фермер отдыхает, чаще всего, лежа на диване перед телевизором. Полчаса, час перед сном, как глаза начинают смыкаться.

– Даже на книги нет времени, – с усмешкой говорит Рашид, – хотя, казалось бы, кому, как не мне, их читать. Жена Миляуша – библиотекарь.

Радуют Рашида подрастающие сыновья – Камиль и Раиль. Младшему – пока лишь четыре года. Но уже заявляет: “Папа, вырасту, буду как ты”.

Услышит отец эти слова, и отступают тяжелые мысли, сомнения, снова душа его наполняется спокойной уверенностью в завтрашнем дне.

На снимке: Рашид Галиев.