– Папа, сеять-то сегодня будем? – Марат, 27-летний сын главы фермерского хозяйства З.Маннанова, озабоченно выглянул из окна дома на запорошенные снегом улицы села, на скованные льдинками лужи. В конце мая, когда вся природа вокруг должна благоухать и млеть под жаркими лучами солнца, лицезреть перед собой снег и лед было непривычно и тревожно.

– К обеду все растает и проветрит, – уверенно ответил Завдат Хакимович. – Все же лето на носу…

Отец и сын засобирались на работу – было полшестого утра. Примкнул к ним и я.

Быть в Альметьевском районе и не заглянуть в Сулеево, к председателю коллективного предприятия З.Маннанову, одновременно являющемуся фермером, для журналиста-аграрника было бы непростительно. И вовсе не потому, что уж очень хлебосольный этот руководитель – скорее наоборот, а для того, чтобы глубже понять, куда нынче дует свежий ветер сельского бытия.

Так получилось, что нагрянул я к Завдату Хакимовичу домой уже в девять часов вечера. Хозяин был в бане. На кухне хозяйничала его супруга, а дочь, приехавшая из Турции в отпуск, возилась с сынишкой.

– Недавно вернулся из Казани, – рассказывал потом Маннанов, – там собирались сторонники Союза правых сил, чтобы обсудить вопрос создания аграрного отделения. Возникла такая необходимость…

СПС, партия… Это маннановское. До корней волос. Ну что тут поделаешь, если Завдат Хакимович не просто рыночник, а что называется – радикал. Стоит только послушать его, так сельское хозяйство республики со всеми его рекордами предстает этакой отстойной ямой, где застряли и потихоньку тонут все продекларированные с трибун реформы.

– Ну как могли пойти реформы в Альметьевском районе, если делались они “сверху”, по разнарядке и указаниям, – вопрошает он. И сам же отвечает: – Не могли. Не могли, потому что не были пропитаны духом реформ их проводники – как руководители разного ранга, так и народ…

Понятно, что речь идет о памятном республиканском совещании в Альметьевске в 1997 году, когда Президентом РТ был провозглашен политический курс в пользу реформ на селе и когда по сценарию Минсельхозпрода РТ и тогдашнего альметьевского руководства в районе было создано сразу более 100 фермерских хозяйств.

В настоящее время фермерских хозяйств в районе осталось менее четырех десятков, остальные развалились. Зато семнадцать из них действуют на землях коллективного предприятия имени Фрунзе. Между новыми формированиями разделены все сельхозугодья, и данный факт заслуживает особого внимания.

К фермерскому укладу на селе Маннанов вел своих земляков более десяти лет. Сначала воспитывая их в арендных звеньях, затем в самостоятельных хозрасчетных бригадах, действовавших на принципах купли-продажи. Затем на примере отдельных фермерских хозяйств, зарождавшихся и оперявшихся под крылом колхоза. Все это зиждилось на земельных долях и имущественных паях всего населения, постепенно, но неуклонно впитывавшего и дух рыночных реформ, и частнособственнические настроения.

– В настоящее время ни планерок не проводим, ни нарядов не даем, – говорит З.Маннанов. – Фермеры все текущие вопросы решают сами.

Все так. Однако коллективное хозяйство в Сулееве еще существует. И расчетный счет есть, и печать, и контора. И Маннанов, глава одного из фермерских хозяйств, продолжает оставаться председателем КП имени Фрунзе.

– Еще не распределенными остаются у нас производственные здания мехпарка и автотранспорт, зерноток, ферма, две мельницы и еще кое-какие участки, – говорит Завдат Хакимович. – Сейчас думаем над тем, как быть с ними.

Прямо при мне Маннанов предложил создать фермерское хозяйство с арендой фермы крупного рогатого скота ее заведующей А.Насыровой. И та согласилась. Завдат Хакимович даже удивился:

– Надо же, ведь пенсионерка уже, а не боится трудностей, такую ношу готова на себя взвалить…

А мне подумалось: стоит ли тут удивляться? Ведь Асия Рахматулловна всю жизнь была заводной, хозяйственной, трудолюбивой. Помнится, еще лет пятнадцать назад готова была держать на подворье более десяти голов крупного рогатого скота, да теснота хозпостроек не позволяла.

Сулеевские фермеры, помогая друг другу, постепенно встают на ноги. Хорошо пошли дела у бывшего водителя Назыма Хурамшина. Он имеет уже 370 гектаров паевой земли, на которой в прошлом году получил в среднем по 41 центнеру зерна с гектара. Приобрел комбайн “Енисей”, имеет пять тракторов разных марок, автомобиль “КамАЗ”, набор прицепной почвообрабатывающей и посевной техники. Построил вместительные производственные помещения.

– Сейчас мог бы расшириться гектаров на сто, – говорит Хурамшин.- Вот только свободной земли уже нет, а переманивать пайщиков у других фермеров у нас не принято.

Да, Маннанов пока тормозит естественный отбор и свободную конкуренцию в фермерской среде.

– Считаю, что молодым, начинающим фермерам, у которых пока еще не очень получается, надо дать два-три года на то, чтобы окрепнуть, – говорит Завдат Хакимович. – Так что сейчас намеренно умеряем аппетиты тех, кто не прочь был бы увеличить земельные площади.

К нему прислушиваются. Правда, не все. Кое-кто из местных фермеров, по словам того же Маннанова, все же ходит по селу и уговаривает собственников земельных паев перезаключить договоры.

– Это непорядочно, – выносит приговор Завдат Хакимович. – Так делать непозволительно…

Убеждает фермеров Маннанов не допускать пока разнобоя и в объемах арендной платы за земельные доли – у всех 17 фермерских хозяйств плата должна быть одинаковой: по два центнера пшеницы и столько же фуражной муки, 20 соток однолетки на сено, вспашка огорода, транспортные услуги плюс земельный налог.

Не очень, казалось бы, рыночный подход просматривается в таких вот “сговорах”. Но кто сегодня может судить Маннанова, прав он или нет? Человека, жизнь посвятившего не бумажным, а истинным преобразованиям на селе. И самого влившегося в этот водоворот.

Родился и вырос Завдат Хакимович здесь, в Сулееве. После 7 классов вынужден был пойти в пастухи, потом выучился на тракториста, получил права. Но на трактор так и не сел – отказали из-за близорукости. Среднее образование получил уже в вечерней школе, по окончании которой поступил в Казанский сельхозинститут на специальность агронома. По данной специальности поработал пять лет, после чего был назначен директором совхоза “Кичуйский”. А уже спустя два года Маннанова выбрали председателем его родного колхоза имени Фрунзе, который он и возглавляет уже четверть века.

Было дело – пытались местные власти снять его с должности: за строптивость, колючий характер, упрямство. За то, что по любым вопросам имеет собственное мнение, нередко расходящееся с официальным, и не боится отстаивать его. Но не получилась у чиновников затея – колхозники не дали в обиду своего вожака, не поддались давлению “сверху”. Редкий, прямо скажем, случай на селе.

…С Маратом мы едем по производственным участкам. После окончания Казанского химико-технологического университета он второй год вместе с отцом фермерствует в Сулееве. На трактор садится редко, много организаторской работы.

В мехпарке, воспользовавшись плохой погодой, мужики ремонтировали двигатель трактора Т-150. Невооруженным глазом было видно, что мотор “занедужил”: весь был в масле.

– Турбина полетела, – сказал механизатор. – Восстанавливать бесполезно, отслужила свое…

Марат задумался.

– Может, что-нибудь еще можно сделать?

Тракторист скептически покачал головой.

Потом Марат, объяснив ситуацию отцу, после чего тот стал названивать в “Сельхозтехнику” по поводу новой турбины, сказал с досадой:

– Вот такая техника у нас, латаная-перелатаная.

Через полчаса мы уже были на полях фермерского хозяйства Маннанова: я полюбовался вместительным ангаром под оцинкованной крышей, где хранится техника, а также семена, приготовленные для сева.

– Нет, сегодня сеять уже не придется, – с сомнением в голосе произнес Марат, глядя на участки, местами все еще засыпанные снегом, а местами настолько сырые, что заводить на них трактор – только грязь месить.

На обратном пути в село разглядывали поля разных фермеров. Где-то просматривались хозяйский пригляд, творческий подход к делу – об этом свидетельствовали изумрудный ковер озимых культур, дружные всходы яровых. А кое-где бросалось в глаза и другое: легкомысленность, безалаберность. Например, на одном поле увидели оставленную без присмотра сеялку, бункеры которой были доверху заполнены пшеницей, чуть поодаль сиротливо мокла под дождем сцепка борон.

– Не обжигался еще парень, – прокомментировал Марат, кивая на сельхозмашины. – У меня в прошлом году сперли тракторную тележку, так я теперь глаз с техники не спускаю, при любой возможности – под замок.

Прокомментировал ситуацию и Завдат Хакимович:

– Фермерами не рождаются, ими становятся. У нас пока разный опыт, разная квалификация, но при всем этом налицо и положительные тенденции.

И Маннанов обстоятельно, подробно рассказал о том, как фермеры совершенствуют свои знания, как обеспечивают работой сельчан, как развивают экономическое мышление.

– Сами ремонтируют технику, сами себе готовят обеды в страдную пору, – рассказывает он. – Понятно, что не от хорошей жизни делают они это, а от нужды. Но куда деваться, если государство практически отвернулось от фермеров?

…В эти дни в фермерских хозяйствах КП имени Фрунзе продолжается сев. Сеют рапс. Почему поздно? А потому, что так выгодней: всходы рапса уходят от основного вредителя – цветоеда, которого, если он напал на посевы, можно уничтожить только дорогостоящими пестицидами. Творческий подход уже приносит хорошие результаты: даже при относительно невысокой урожайности обеспечивается высокая рентабельность. А это в условиях рынка – первое дело.