Социальные эксперименты, проводившиеся в стране в течение многих десятилетий, более всего ударили по селу. Упорное “стирание граней между городом и деревней”, выражавшееся в механическом привнесении элементов урбанизации в быт тружеников полей и ферм, обернулось карикатурой на цивилизованный образ жизни.
Взять ту же многоэтажную застройку. Дома усадебного типа, которые, слава Богу, колхозы и совхозы тоже возводили для своих работников, после приватизации стараниями владельцев стали быстро приобретать вид благоустроенного жилья. Деревенские же “небоскребы”, наоборот, столь же стремительно превращаются в трущобы. И если в городах энтузиасты жилищно-коммунальной реформы хватаются за голову, не зная толком, как из когда-то облагодетельствованных государством граждан сделать ответственных собственников своего жилья, то можно представить масштаб проблем, связанных с реформой на селе.
Из письма в редакцию: “Мы, жители деревни Калмаш Тукаевского района, проживающие по улице Зуфара Галиева, 1, в 12-квартирном доме, убедительно просим нам помочь. Наш дом находится в катастрофическом состоянии, сидим и ждем, с какой стороны нас придавит. Крыша валится, подвалы залиты водой. Мы как на пароходе. Стены рушатся и внутри, и снаружи. В квартирах вонь, сырость. Мы задыхаемся, так жить дальше нельзя. Поселок Новый не принял наш дом на обслуживание, причина – его аварийное состояние: крыша прохудилась, отдельные батареи тоже текут, канализация не работает. Дом стоит 28 лет без ремонта. Неужели надо ждать, пока случится непоправимое? В каждой из 12 семей малолетние дети…”
– Все правильно, – сказал, возвращая мне письмо, начальник управления жилищно-коммунального хозяйства Тукаевской районной администрации Раис Саитов. Хотя мог бы, наверное, и оспорить некоторые детали жалобы. В частности, Азьмушкинское коммунальное унитарное предприятие ЖКХ, что занимается эксплуатацией жилфонда и инженерных сетей поселка Новый, еще в апреле формально приняло на баланс 11 домов, котельную и теплотрассу Калмаша. Однако на практике процесс передачи затянулся из-за невыполнения руководством производственного кооператива “Якты юл” взятых на себя обязательств. Нет, речь не идет о том, что хозяйство, прежде чем избавиться от социальной сферы, должно привести имущество в порядок. Согласно последнему постановлению Кабмина РТ № 382 оно переходит в муниципальную собственность в том состоянии, в каком находилось на момент передачи. Имеется в виду техника коммунального назначения. Без нее работники созданного Калмашского участка муниципального предприятия будут как без рук. Между тем получить обещанное оказалось не так-то просто. Например, перед тем, как расстаться с одним из тракторов, кооператоры возили на нем солому, не залив в двигатель масло…
Повторюсь: Р.Саитов, когда мы в его служебной машине направлялись в Калмаш, не стал затрагивать тему сложных “дипломатических” отношений с партнерами. Лично для него не существует вопроса: принимать жилье и инфраструктуру поселков или не принимать?
– Только вот раньше надо было этим заняться, опоздали мы, – высказывает он свою точку зрения. – Первое жилищно-коммунальное предприятие создано пять лет назад в селе Бетьки, сейчас в районе их десять, в прошлом году организовано наше управление. Так что реструктуризация ЖКХ стала фактом. Дело упирается в финансы и низкую сознательность людей, правильнее сказать, в их потребительское отношение к жилищному фонду. Ведь больше половины его в сельской местности приватизировано, а в отдельных домах обрели частных владельцев 100 процентов квартир. К сожалению, статус собственника большинство жильцов понимают лишь как право продавать и покупать недвижимость, а о сохранности ее должен заботиться кто угодно – совхоз, государство, но только не они сами. Поэтому даже не знаю, какая проблема главнее. Начну все-таки с денег.
В том же постановлении Кабмина № 382 записано: после передачи на баланс коммунальному предприятию жилья половину расходов по его содержанию бюджет покрывает в течение 18 месяцев. Калмашу в первом квартале по этой статье было выделено 111 тысяч рублей. И все они пошли на… оплату газа для отопления поселка. На поддерживающий ремонт домов ничего не осталось.
– Да, но это же нецелевое использование бюджетных средств!
– Зимой самое главное – тепло в квартирах. Выбирать не приходится, куда направлять деньги. Значит, нужны дополнительные источники финансирования. Так оставлять жилье, находящееся в аварийном состоянии, тоже нельзя. Подобных домов, как в Калмаше по улице Галиева, в районе 26. Все они обследованы комиссиями с участием специалистов отдела строительства районной администрации, зональной жилищной инспекции. Соответствующие документы направлены в Министерство строительства и ЖКХ республики. Ждем решения Кабмина.
Некоторые эксперты склоняются к мысли, что самое простое – перевести аварийное жилье в разряд ветхого, а дальше уже вступит в действие президентская программа. Дома снесут и построят новые. Но для этого опять же требуются деньги, и гораздо большие, чем для ремонта. Хотя, попав на улицу Зуфара Галиева, невольно поддаешься эмоциям, которые исключают трезвый экономический анализ. Снаружи трехэтажка № 1 похожа на сдохшую на пустыре собаку, до трупа которой нет никому дела, и он уже начал разлагаться. Из полуразрушенных стеновых панелей дома прутья арматуры выпирают, как ребра…
Но как не за сотню, а всего за 28 лет дом мог прийти в такое состояние? Ответ лежит на поверхности. Во-первых, необлицованные панели нуждаются в регулярном обновлении штукатурки и покраске. Если защитный слой осыпается, железобетон тут же начинает подвергаться выветриванию. Как и полагается по законам природы. Процесс тем более идет быстро, если вспомнить, что стройиндустрия норовила спихнуть селу брачок. Под это была даже подведена идеологическая база: мол, не по-хозяйски использовать для возведения малоэтажных зданий кондиционные панели. Конечно, приглядывать требуется и за инженерным оборудованием. А дом, если верить авторам письма, за все 28 лет ни разу не ремонтировался.
Что, впрочем, неудивительно. Когда коммунальные службы являлись подразделениями колхозов и совхозов, они занимались всем чем угодно, например, пахали и сеяли, только не прямыми своими обязанностями.
Директор Азьмушкинского предприятия ЖКХ Мубаракша Касымов с улыбкой припомнил, как обычно в прежние времена у руководителей хозяйств проходил день приема по личным вопросам. Заходит сельчанин к начальнику: “Крыша прохудилась, как бы починить?” “Все сделаем, – обнадеживает тот, – вот только закончим весенне-полевые работы”. Отсеялись. Снова стучится в дверь кабинета жилец с дырявой крышей. “Помню, помню! – машет руками руководитель. – Обожди немного, свеклу сорняки душат”. Потушили “зеленый” пожар на плантациях. Наступила пора сенокоса. Потом – уборочная. А потом и “белые мухи” замелькали в воздухе, ремонт пришлось отложить до будущей весны. И так из года в год.
– Сейчас нам трудно, – продолжил М.Касымов, – нас не было – и будто не существовало проблемы содержания жилья на селе. Мы появились – и сразу хлынул поток писем от населения в разные инстанции, зачастили с проверками комиссии. Потому что есть теперь на кого жаловаться, с кого спрашивать.
Добавлю от себя: и это уже хорошо. Коммунальщики, став самостоятельной структурой, как бы вызвали огонь на себя. Но надо иметь в виду: культура жилища есть производная моральной и экономической дееспособности каждого человека. Проще говоря, не стоит на селе дом без хозяина. Сейчас многие завидуют поселку Новый. Однако его достижения – по итогам 2000 года центральная усадьба ПК “Гигант” признана одним из победителей республиканского конкурса по благоустройству – это следствие не какой-то исключительной государственной поддержки, а всего лишь более высокого уровня самодеятельности жителей поселка. Особенно это заметно в кварталах индивидуальной застройки. Типовые безликие домики после приватизации, как по команде, обросли красивыми пристройками с архитектурными “излишествами”. Всюду чистота, порядок.
У села Калмаш и его жителей тоже появились перспективы: есть, куда обращаться, с кого спрашивать. А там, глядишь, дело от конфронтации перейдет к сотрудничеству, и выход из безрадостной ситуации будет найден быстрее.
