Нынешний год для адвокатского сообщества особенный – исполнилось 10 лет Адвокатской палате РТ и 90 лет Коллегии адвокатов республики. Об успехах и проблемах этой службы мы говорили с президентом Адвокатской палаты Татарстана, председателем президиума республиканской Коллегии адвокатов Людмилой Дмитриевской.

– Людмила Митрофановна, адвокатские палаты, объединившие различные коллегии на территории каждого российского региона, появились в 2002 году после того, как был принят федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Как вам работается при этом законе?

– Большой плюс этого закона в том, что он действительно объединил адвокатов в единое сообщество. Потому что до этого между разрозненными коллегиями регулярно случались какие-то распри. Сейчас в каждом субъекте Федерации все адвокаты являются членами адвокатской палаты региона, почувствовали, что они вместе.

Положительным моментом является и то, что теперь необходимо сдавать экзамен на получение статуса адвоката – это дает возможность пополнять адвокатуру лучшими специалистами.

Одним же из тех моментов действующего закона, который до сих пор критикует адвокатское сообщество, является предоставление возможности людям, только окончившим учебное заведение и прошедшим год стажировки, работать в собственных адвокатских кабинетах. Адвокаты старшего и среднего поколения считают, что это не совсем правильно, потому что, по существу, это еще недостаточно опытный и квалифицированный юрист, чтобы самостоятельно оказывать помощь гражданам. Конечно, лучше бы сначала поработать в коллективе, где можно посоветоваться, обсудить возникающие вопросы со знающими коллегами, набраться опыта, а потом уже реализовать себя в индивидуальной частной практике. Наверное, в этой части в законодательстве необходимы изменения.

– Сейчас как раз ходят разговоры об очередной реформе в сфере юриспруденции…

– Да, но пока трудно сказать, во что это выльется. Вообще, несмотря на некоторые недостатки закона, мы к нему привыкли, десять лет его осваивали, он уже стал знакомым, родным, и адвокаты болезненно встречают попытки снова что-то менять. А попыток очень много. И в принципе такое частое изменение законодательства – в разных сферах – не всегда хорошо. Вот у нас недавно гостил коллега из Америки, мы его спрашивали, насколько часто у них меняются законы. Он говорит – вообще не меняются!

– О каких конкретно изменениях сейчас идет речь?

– Разные есть предложения в Министерстве юстиции, вплоть до того, что адвокаты должны сдавать экзамен каждые пять лет. В той же Америке, например, такого нет. Получил разрешение на адвокатскую деятельность – и работаешь. Конечно, нужно повышать свой профессиональный уровень. Но у нас это и так делается. Требование федеральной Адвокатской палаты – чтобы каждый адвокат раз в год проходил обучение, посетил определенное количество часов занятий, представил подтверждающий документ. И адвокатам непонятно, зачем еще сдавать экзамены и почему это необходимо делать только им – тогда и прокуроры, и судьи должны сдавать экзамены каждые пять лет. Все юристы должны быть в одинаковом положении.

• Нужно повышать свой профессиональный уровень. Но у нас это и так делается. Требование федеральной Адвокатской палаты – чтобы каждый адвокат раз в год проходил обучение, посетил определенное количество часов занятий, представил подтверждающий документ

Рассматривается сейчас и другой вопрос. В России наряду с адвокатами существует много юристов, которые занимаются индивидуальной практикой, оказывают услуги населению, не являясь адвокатами. И предлагается, чтобы они вошли в адвокатуру…

– В чем их принципиальное отличие от адвокатов?

– Над ними нет кодекса профессиональной этики, который как дамоклов меч, в хорошем смысле, висит над каждым адвокатом. Если он нарушит кодекс, то привлекается к дисциплинарной ответственности – в каждом субъекте при адвокатской палате имеется квалификационная комиссия, куда входят не только адвокаты, но и представители государства. Эта комиссия и экзамены принимает, и дисциплинарные дела рассматривает. У юристов, которые работают как индивидуальные предприниматели, ничего этого нет. Ошибку ли он совершил, не оказал ли квалифицированную помощь, проявил недобросовестность, халатность – он ни перед кем не отвечает.

Нам часто звонят – безобразие, ваш адвокат нас обманул, скрывается, телефон молчит… Начинаем смотреть по реестру – у нас такой фамилии нет. Это не адвокат. А люди разницы не понимают. И вот сейчас были даже предложения, чтобы всех этих юристов без экзамена взять в адвокатуру… Наверное, это не совсем правильно – «топить» адвокатуру в этом непонятном круге людей, даже численности которых сегодня никто не знает. Ведь страдать будут граждане, которые доверятся этим людям.

– А граждане сегодня часто обращаются к адвокатам?

– Чаще обращаться стали в суды, а тут так или иначе приходится идти к адвокатам. Но вообще, когда я начинала работать, помню, в день могла принять до семидесяти человек. Очереди стояли. Сейчас такого нет, в целом обращаться стали меньше.

– Наверное, это отчасти потому, что юридические услуги недешевы. Есть ли сегодня у небогатого человека возможность получить квалифицированную юридическую помощь?

– Адвокатура с царских времен имеет одну цель – помогать людям. В силу присущей нашей профессии гуманности традиция оказания бесплатной помощи малоимущим гражданам продолжается и сегодня. Конечно, если вопрос требует присутствия адвоката в суде, тут сложнее. Но все равно, если человек действительно нуждается, мы найдем ему специалиста. А уж когда речь идет о том, чтобы документ составить или просто совет дать, вопросов не возникает. И если, скажем, в 2005 году адвокаты республики оказали бесплатную помощь чуть менее чем четырем тысячам человек, то в 2011 году это было уже почти восемь с половиной тысяч граждан.

Интересный момент: в свое время Кабинет Министров республики, основываясь на статье 26 закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», где оговаривался перечень вопросов, по которым адвокаты были обязаны оказывать бесплатную юридическую помощь, принял постановление о порядке оплаты труда адвокатов, и начиная с 2005 года из бюджета республики ежегодно выделялось по три миллиона рублей на эти цели. Но адвокаты ни одного рубля до сегодняшнего дня у республики не брали. Я каждый раз на конференциях коллегам говорю – есть возможность получать деньги за оказание этой помощи. Но адвокаты, по-прежнему оказывая помощь, оплаты не получают. Видимо, с советских времен привыкли, что бесплатная – значит, бесплатная. И молодые адвокаты тоже эту традицию перенимают.

– Кстати, о молодых. Вы в своих воспоминаниях как-то писали, что, когда поступали в юридический институт, туда шли учиться те, кто провалился при поступлении в другие вузы. Сейчас юриспруденция – это самая востребованная специальность. На ваш взгляд, это нормальная ситуация, когда на юристов учат везде?

– Нет, ненормальная. Все-таки здесь должна быть особенная специфика, должен быть у вуза многолетний опыт – как давать знания в этой области. А сейчас бывают случаи, что обучают чуть ли не в подвалах. В итоге юристов много, а на деле качественных, квалифицированных – недостает. И сейчас как раз государство идет по пути сокращения вузов, проверки качества образования, которое получают их выпускники.

С другой стороны, доводилось сталкиваться и с тем, что сегодня многие люди получают второе высшее юридическое образование «для себя». Видимо, в жизни сегодня много сложностей, много законов, и люди хотят тверже стоять на ногах, лучше знать право, в случае чего уметь защитить себя и своих родных.

– В последнее время в стране происходит очень много резонансных судебных дел, когда вынесенные решения вызывают большие вопросы. Почему за одно и то же преступление кто-то получает больше, кто-то меньше? Не очень понятно, от чего это зависит…

– В судебном процессе каждый хочет выиграть. В гражданских делах, например, обязательно кто-то проиграет, хотя каждая сторона считает, что справедливо было бы удовлетворить ее исковые требования. Но так не бывает. И тогда начинается поиск причин – мол, несправедливо рассмотрели… Но ведь нужны какие-то конкретные доказательства, чтобы быть в этом уверенным. А иногда это просто субъективное мнение о несправедливости.

• Если в 2005 году адвокаты республики оказали бесплатную помощь чуть менее чем четырем тысячам человек, то в 2011 году это было уже почти восемь с половиной тысяч граждан

Или по уголовным делам, где есть потерпевший и подсудимый. Потерпевший хотел бы максимума наказания для подсудимого, подсудимый, наоборот, минимума. И у каждой стороны адвокаты, которые хотят того же. И всегда бывает недовольство одной из сторон, и вокруг недовольных, конечно, крутятся такие разговоры. А где-то , может, не слишком квалифицированные люди рассматривают дело. И субъективный момент присутствует – характер, личность подсудимого могут повлиять на тех, кто выносит приговор. Так что очень сложно сказать однозначно, почему так происходит. К тому же одинаковых дел не бывает, как нет одинаковых людей.

– То есть справедливость в юридическом понимании очень относительна?

– Она зависит от многих обстоятельств. И никогда, наверное, не получится так, чтобы все считали, что это справедливо. Потому что разные люди судят о наказании с разных позиций.

– Адвокату часто приходится работать в противовес общественному мнению…

– Это самая трудная часть адвокатской деятельности. Потому что не все понимают, что по закону каждый человек имеет право на защиту, и адвокат, как врач, выполняет свой профессиональный долг. Назвался адвокатом – обязан оказывать помощь, даже если все общество возмущено тяжестью преступления. А ведь адвокат тоже человек, со своими чувствами, эмоциями…

– Доводилось слышать такое мнение, что адвокатура – это элита юриспруденции. Как бы вы прокомментировали это утверждение?

– Наверное, имеется в виду то, что адвокату приходится сталкиваться с различными вопросами законодательства – тут и уголовное право, и гражданское, и семейное, и трудовое, административное, арбитражное… То есть если ты становишься адвокатом, для тебя открыты все сферы деятельности. Часто мои коллеги именно так и поступают – ведут и уголовные, и гражданские дела, и в арбитражных процессах участвуют, и по трудовым вопросам, и по семейным работают. Многие приходят в адвокатуру из других сфер юриспруденции, где были вполне успешны, имели достойную зарплату. Мы им говорим – зачем вам адвокатура? «А я хочу заниматься разносторонней юридической работой». Наверное, в этом и заключается наша «элитность», другого объяснения у меня нет.

– Если продолжать тему отношений адвоката и общества – часто ли у нас в республике жалуются на работу адвокатов?

– Жалоб хватает, но иногда это происходит потому, что люди недостаточно грамотны. Считают: если их родственнику дали реальный срок за убийство, не оправдали, значит, адвокат не выполнил свою работу… К сожалению, бывает и так, что спрашивают у адвоката: «У вас есть знакомый прокурор? А следователь?» И если тот отвечает, что нет, уходят. Не профессионала ищут, а возможность уйти от ответственности. Между тем по кодексу профессиональной этики адвокат не должен обещать результат ни при каких обстоятельствах. Даже если видит, что клиент или доверитель стопроцентно прав и должен быть положительный результат – все равно не имеет права ничего гарантировать, потому что не адвокат в итоге принимает решение. Кстати, подобные обещания – это уже адвокатский проступок. К проступкам, нарушению профессионального кодекса у нас в палате относятся довольно жестко. Вообще, среди юристов только адвокатам дано право самим очищать свои ряды. Никто не может лишить адвокатского статуса, кроме Совета нашей палаты. И надо слышать, как порой с болью адвокаты высказываются в адрес того или иного коллеги, который как-то бросил тень на авторитет адвокатуры! Ведь по одному человеку создается мнение и о других. И адвокаты всегда стремятся к тому, чтобы в их рядах были люди достойные.