«Отмотать срок» осужденные смогут теперь и дома, и на работе
Смешанные чувства оставила недавняя пресс-конференция в уголовно-исполнительной инспекции.
Поводом для нее послужил переезд данного подразделения Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Татарстану в собственное здание в Казани на улице 8 Марта, оборудованное по последнему слову техники. Необходимость переезда связана с заметным ростом роли и функций инспекции, которая занимается контролем за осужденными, чье наказание не связано с лишением свободы. Поскольку таковых в последнее время все больше, есть острая необходимость создания разветвленной системы дистанционного слежения за перемещением осужденных, в том числе в режиме реального времени.
Не клонировать изгоев
Заместитель начальника УФСИН по Татарстану Рафаиль Давлеев сообщил, что сегодня более 70 процентов судебных решений для россиян, преступивших закон, выносится в пользу мер, не связанных с лишением свободы. Ежегодно по учету уголовно-исполнительных инспекций России проходит более миллиона осужденных, в Татарстане – около 30 тысяч.
Журналистам в этой связи напомнили, что существенное расширение аппарата уголовно-исполнительной инспекции далеко не случайно. Еще лет пять назад государство взяло курс на гуманизацию пенитенциарной системы. Ставка сделана не на традиционные формы наказания, связанные с изоляцией от общества, а лишь с ограничением свободы. Как известно, места заключения и без того переполнены, да и нахождение в них зачастую не исправляет, а, наоборот, еще больше затягивает в омут криминала.
Иными словами, вместо тюрьмы у десятков тысяч преступников будет… родной дом. Некоторые еще называют этот вид наказания домашним арестом, но, как утверждают во ФСИН, это совершенно разные вещи, по крайней мере, де-юре.
Ограничение свободы предусматривает, что осужденный не отправляется в колонию, а лишь частично лишается прав, гарантированных законопослушному гражданину. Посудите сами: какая же это свобода, если, скажем, запрещено посещать развлекательные заведения? Ночные прогулки также под запретом. Осужденному подробно распишут график жизни: дом – работа – дом. Нельзя менять место работы или учебы, выезжать за пределы города или района и так далее.
В общем, не жизнь, а тоска. Но на то оно и наказание.
Человек «на поводке»
Возникает вопрос: как контролировать поведение таких осужденных? Для этого во ФСИН два года назад придумали специальные электронные приборы автоматического слежения. Их правильное наименование – система электронного мониторинга подконтрольных лиц, сокращенно – СЭМПЛ. Работу электронных конвоиров продемонстрировали в ходе пресс-конференции.
СЭМПЛ представляет собой набор из нескольких устройств. Самая мобильная ее часть – это электронный браслет, который надевают на ногу осужденного. Внешне браслет напоминает часы – в герметичный корпус зашит маячок, который передает информацию о местонахождении осужденного на специальный сервер.
С помощью стационарного контролирующего устройства, напоминающего обычный телефон, за носителем браслета будет вестись наблюдение дома. А вот мобильное контролирующее устройство (оно похоже на сотовый телефон) позволяет отслеживать передвижение человека по городу, району (сигнал передается через ГЛОНАСС).
Осужденный не должен выходить за пределы действия системы. В том случае, если сигнал браслета будет потерян, устройство моментально передаст на сервер сигнал тревоги. То же самое произойдет в том случае, если осужденный снимет или сломает устройство. Сообщение увидит дежурный инспектор, который ведет дневник подопечного, и в любой момент может направить сообщение о нарушениях в суд. Тот в свою очередь может ужесточить наказание.
Кроме того, мобильное контролирующее устройство оборудовано кнопкой вызова SOS, которая позволяет связаться с инспектором и полицией.
Режим лучше не нарушать
Как сообщила пресс-служба УФСИН по Татарстану, в настоящее время в республике на учете состоят 119 осужденных к ограничению свободы. В отношении 49 из них применяются электронные устройства слежения – 23 носят мобильные контрольные устройства (браслеты), а 26 осужденных находятся под контролем стационарных приборов (СКУ). При помощи тех и других на сегодня выявлено 35 нарушений, допущенных осужденными. Троим из них наказание заменено на лишение свободы, 32-м – вынесены предупреждения.
По словам Рафаиля Давлеева, в ближайшие годы количество используемых электронных конвоиров в республике планируется довести, как, например, в Краснодарском крае или соседней Оренбургской области, до 800-1000.
Надзор за отбыванием наказания поручается филиалам уголовно-исполнительной инспекции по месту жительства осужденных (в Татарстане их 51).
Прописанный режим лучше не нарушать. После двух предупреждений инспекция может потребовать у суда изменить неполную свободу осужденного на полную несвободу. Иными словами – отправить в места не столь отдаленные. В этом случае один день лишения свободы будет приравнен к двум дням срока ограничения свободы.
- В УФСИН подчеркивают: реформа пенитенциарной системы может коснуться буквально каждого. Если не напрямую (не дай бог, конечно!), то опосредованно: теоретически любой из нас может столкнуться с осужденным с формулировкой «ограничен в свободе» прямо на улице, в подъезде родного дома, на лестничной площадке
Исправление трудом
Не менее актуальной оказалась вторая новость, которую огласил Рафаиль Давлеев. Оказывается, наряду с гуманизацией ведомства решено активнее использовать труд осужденных. Это особенно касается находящихся именно под «домашним арестом». По мнению руководства Минюста России, в структуру которого входит ФСИН, их планируется активно привлекать к принудительным работам. Часть их заработка при этом будет перечисляться в пользу государства (родственников или, к примеру, потерпевших).
По словам Рафаиля Давлеева, в связи с новыми приоритетами уголовно-исполнительная инспекция уже через год будет преобразована в учреждение принципиально иного типа, условное наименование которого – «федеральная служба пробации». Английское «probation» означает «испытание». Планируется, что на службу будут возложены функции контроля и надзора за освобожденными условно-досрочно. Она же будет вести работу по социальной адаптации и реабилитации («социальные лифты») осужденных после их выхода на свободу, а также по досудебной пробации в отношении подозреваемых, обвиняемых и подсудимых.
Таким образом, уверен Рафаиль Давлеев, уголовно-исполнительная система России полностью перейдет на европейские стандарты работы с осужденными, в том числе с теми, кто уже отбыл срок наказания, но еще с трудом адаптируется к жизни в нормальном обществе.
В УФСИН подчеркивают: текущая реформа пенитенциарной системы может коснуться буквально каждого. Если не напрямую (не дай бог, конечно!), то опосредованно: теоретически любой из нас может столкнуться с осужденным с формулировкой «ограничен в свободе» прямо на улице, в подъезде родного дома, на лестничной площадке.
«Химия» возвращается?
Рафаиль Давлеев добавил, что практика принудительных работ чем-то схожа с передачей осужденных в ведение спецкомендатур, применявшейся в советское время. В нашей стране с середины 1960-х годов их называли «химией».
Журнал диссидентов «Хроника текущих событий» определял этот термин как «стройки большой химии». По словам Рафаиля Давлеева, в Татарстане труд осужденных активно использовался при возведении промышленных гигантов в Нижнекамске и объединения «Оргсинтез» в Казани. Как правило, после этапирования заключенного в спецкомендатуру он был обязан жить в специальном общежитии и работать на определенном предприятии. На эти работы направлялись осужденные за незначительные преступления.
В начале 1990-х годов этот вид наказаний в большинстве стран бывшего СССР был отменен.
Возрождаемая ныне форма принудительных работ будет применяться на срок от двух месяцев до пяти лет как альтернативная мера лишению свободы за совершение нетяжких преступлений и преступлений средней тяжести, а также за совершение впервые ряда тяжких преступлений. Местом отбывания трудовой повинности для безработных станут специальные исправительные центры, которые будут создаваться с 2013 года (УФСИН по РТ направил заявку на организацию двух из них в Татарстане – в Казани и Набережных Челнах), а имеющие постоянное место работы смогут нести наказание «без отрыва от производства».
Не опоздают и не придут пьяными
Разговор представителей ФСИН с журналистами в Казани совпал по времени с пресс-конференцией приблизительно на ту же тему главы Минюста РФ Александра Коновалова в Москве. На ней он предложил пойти дальше и использовать труд осужденных при реализации крупных инвестиционных проектов.
В частности, глава российского Минюста рекомендовал активнее использовать осужденных в качестве наемных работников представителям малого и среднего бизнеса. По словам Александра Коновалова, многие исправительные учреждения располагают необходимой базой, чтобы наладить швейное, дерево- и металлообрабатывающее, литейное производство. Теперь дело за бизнесменами, которые должны решить, хотят ли они брать на работу осужденных. Предприниматели могут быть уверены, что такие сотрудники не опоздают на работу, не придут пьяными и выполнят план за умеренную плату, считает российский министр.
На начало текущего года в России в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержались около 880,7 тысячи человек. Большая часть осужденных не имеет медицинских или возрастных противопоказаний к трудовой деятельности.
«Исправление с помощью труда – это давняя практика, которая действует не только в России. И есть перспектива расширить сферу ее применения. Мы стараемся уходить от принципа «работа ради работы». К примеру, уже сейчас некоторые колонии выполняют заказы Минатома», – рассказал Александр Коновалов.
В стахановцы не рвутся
Тезис Александра Коновалова перекликался с позицией, высказанной Рафаилем Давлеевым. По мнению заместителя начальника
УФСИН по РТ, осужденных необходимо привлекать к труду на благо всей страны, а не только исправительного учреждения или фирмы, которая разместила в нем производство. К примеру, те, кто не считается социально опасными, могут быть использованы на строительстве дорог, освоении лесных массивов, производстве железобетонных изделий и в других крупных инвестиционных проектах. Специалисты Минюста РФ прорабатывают законодательную базу для подобной практики.
По мнению Рафаиля Давлеева, уже сейчас экономическая выгода очевидна. «Себестоимость товаров или услуг, произведенных или выполненных осужденными, ниже среднерыночной, так как наценки минимальны. Нужно лишь окупить затраты на материалы и зарплату. Поэтому это предложение должно заинтересовать и крупный бизнес», – рассказал он.
Впрочем, полагают скептики, при нынешней экономической ситуации рассчитывать на скорый успех не приходится. Посудите сами: сейчас в России, как и во всем мире, крупных инвестиционных проектов – раз-два и обчелся. Из-за недавнего кризиса инвесторы не особенно активны. Кроме того, осужденные в основном представляют собой неквалифицированную рабочую силу. Доверить им высокотехнологичное производство вряд ли кто решится.
Зачастую и сами осужденные не настроены на высокопроизводительный труд. «В основном осужденные не рвутся в стахановцы. Там, где на обычном производстве для выполнения определенных действий за определенный срок достаточно одного работника, в колонии потребуются два-три, – рассказал «РТ» сотрудник одной из казанских колоний, пожелавший остаться неназванным. – Но, с другой стороны, это плюс для руководства исправительного учреждения – выше процент осужденных, задействованных в рабочем процессе».
Правозащитники сомневаются…
Получение профессии и трудовая деятельность осужденных во время отбывания наказания играют заметную роль при социальной адаптации после освобождения. «В целом идею более активного вовлечения осужденных в рабочий процесс можно оценить положительно, – считает известный московский адвокат Игорь Трунов. – Это путь к либерализации уголовно-исполнительной системы России».
Напротив, правозащитники настаивают на том, что если подобная схема организации труда осужденных заработает в России, то это потребует дополнительного контроля со стороны правоохранительных органов и общественности. Сейчас у осужденных мало гарантий на защиту своих трудовых прав в случае их нарушения.
Вспомним: в истории страны уже был период, когда труд заключенных рассматривался как экономический ресурс. Начиная с 30-х годов прошлого века в СССР строили супердержаву, но ценой такого строительства были человеческие жизни. В итоге, по разным данным, через печально известный ГУЛАГ прошло более 10 миллионов человек, около двух миллионов погибли.
– Поэтому сейчас мы еще внимательнее должны относиться к использованию труда осужденных, так как знаем, чем это может закончиться, – предупредил Игорь Трунов. Он считает, что, конечно, времена изменились, но нельзя допустить, чтобы история ГУЛАГа повторилась, пусть и в меньших масштабах.
