Разговоры о том, как построить в России правовое государство, ведутся в стране не первый год. Между тем проблем в правовой области все еще хватает – тут и законы, которые принимаются, но не исполняются, и невыполнение судебных решений, и правовой нигилизм населения… О том, в чем причины такого положения дел и какие могут быть пути решения этой важной общественной проблемы, мы говорили с министром юстиции Татарстана, кандидатом юридических наук, заслуженным юристом республики Мидхатом Курмановым.

– Мидхат Мазгутович, ваш коллега, министр юстиции России Александр Коновалов как-то сказал, что в России на бытовом уровне уважения к закону не было никогда. Вы согласны с этим мнением?

– К великому сожалению, у нас действительно развит правовой нигилизм. И надо заметить, что этому в немалой степени способствует порядок принятия законов. Например, есть “Закон об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов власти”. Так туда тридцать восемь раз вносились изменения. В “Закон об общих принципах местного самоуправления” – сорок два раза, в Уголовный кодекс – сто восемьдесят раз. Я как-то выступал с этими данными на конференции в Москве, так меня “успокоили” – не переживай, говорят, в Налоговый кодекс более четырехсот раз изменения вносили. Ну откуда будет уважение к закону, если ты его даже прочитать не можешь? Ведь я же для этого должен взять первоначальный вариант, потом все эти изменения на него наложить… То есть изначально закладывается, что закон живет сам по себе, а люди сами по себе.

– …потому что просто не в силах в нем разобраться…

– Да юристы сами не могут в иных случаях разобраться!

– И как же при этом добиться, чтобы люди уважали закон?

– Вообще, если мы говорим, что хотим жить в правовом государстве – а согласно Конституции мы в нем живем, – то уважение к праву, к закону нужно воспитывать с детских лет. Вот казанский Институт экономики, управления и права выпустил учебник “Основы права”. Я уверен, что каждый выпускник должен эту книгу прочитать, чтобы, выйдя из школы, хотя бы элементарно знать свои права, уметь их отстаивать. Если чиновник будет знать, что посетитель его ведомства знает свои права, он и разговаривать с ним будет совсем по-другому. И чем больше будет юридически грамотных людей, тем больше это будет обязывать чиновников относиться к ним с уважением и добросовестно выполнять свою работу.

Кстати, вот у нас сейчас много споров ведется о введении в школах курса по основам религий. Думается, лучше бы нам сначала с земными проблемами разобраться. Ввести предмет “Основы права”, а уже в его рамках можно и о религиозных проблемах поговорить.

– Вернемся к теме законотворчества. Вот вы говорите о том, как у нас законы принимаются, сколько в них вносится поправок… Вы четырнадцать лет были членом Комиссии Госсовета РТ по вопросам законодательства, законности, регламента и депутатской этики и имеете полное представление о том, насколько у нас в стране вообще сегодня продуктивна законотворческая деятельность и что надо сделать, чтобы она была более эффективной?

– С одной стороны, конечно, мы зря ворчим, что в законы вносятся изменения, потому что они приводятся в соответствие с требованиями времени, с новыми реалиями жизни. Но когда принимают один закон, в соответствии с которым в сто пятьдесят два других вносятся изменения, а сорок один закон признается утратившим силу, я считаю, это издевательство над теми, кто эти законы исполняет, и над законодателями субъектов, которые должны тут же приводить местные законы в соответствие с этими новшествами. К тому же федеральный законодатель обязан учитывать интересы субъектов. А у нас как происходит? Есть регламент, согласно которому Правительство России, прежде чем внести проект закона в Госдуму, должно направить его в исполнительные и законодательные органы субъектов на согласование. За 2006-2007 годы Правительство внесло в Госдуму двести семь проектов законов. В Татарстан на согласование за 2006 год прислали два, за 2007-й – три. И мы хотим, чтобы законы выражали интересы субъектов, граждан, там проживающих.

– И потом еще удивляемся, почему они не работают…

– Совершенно верно. Потому что они изначально принимаются без учета наших интересов. Остальные-то законопроекты сразу в Госдуму пошли – и все. Или, например, в регламенте написано: если более трети субъектов выскажутся против данного проекта, то он не рассматривается, создается согласительная комиссия. По Земельному кодексу сорок один субъект высказался против. И его рассмотрели! Дескать, субъекты не указали, почему они против. Хотя такого по федеральному закону не требуется.

– Безусловно, это несправедливо. Кстати, ведь “юстиция” и переводится с латыни как “справедливость”. Вы вообще в справедливость верите?

– Я стремлюсь к тому, чтобы была справедливость. Но в моем понимании это понятие относительное, философское даже. К великому сожалению, в реальной жизни справедливым на сто процентов быть невозможно. Потому что всегда есть две стороны. Когда судом, прокуратурой принимаются какие-то решения, кто-то всегда остается недоволен и считает их несправедливыми. И я тут только одно всегда говорю: любое дело надо рассматривать по справедливости, то есть – по закону. У нас вообще нет возможности проявлять “гибкую принципиальность”. Мы должны принимать решение в соответствии с законом. Вот тогда и будет справедливость.

– Мы с вами говорим о довольно серьезных вещах. Но я знаю, что за вами идет слава непревзойденного рассказчика анекдотов. Поделитесь, как при достаточно напряженной работе удается сохранить такое чувство юмора?

– Да это я от безысходности (смеется). На самом деле юмор, анекдоты помогают снять напряжение. Вот идет в министерстве планерка. Все сидят серьезные, напряженные… Расскажешь что-то веселое – и все расслабились, и пошла нормальная работа. К тому же я ведь эти анекдоты не просто так, невпопад рассказываю, они всегда в тему.

– Позвольте тогда личный вопрос. Что еще, кроме юмора, помогает министру выдержать напряженный рабочий ритм?

– Очень помогает спорт. Я каждое утро бегаю. По берегу Волги в Кировском районе пробегаю около двух километров. Зимой вечером там же хожу на лыжах, даже если прихожу домой поздно. Играю в хоккей, плаваю в бассейне. За грибами любим всей семьей ездить…

– А в вашей семье еще есть юристы?

– У нас восемь юристов на семью – жена, оба сына, обе снохи, племянник жены, брат снохи. Правда, мы с детьми специализируемся в разных областях права, я – по конституционному, муниципальному, они – по гражданскому. Так что когда они начинают спорить, я не вмешиваюсь – я тут не специалист. Иногда они мне даже помогают в каких-то вопросах. Но вообще мы дома редко обсуждаем юридические проблемы. Если уж и дома об этом говорить, тогда надо будет не два, а двадцать километров бегать – подальше от семьи (смеется).

– У вас в семье, как в стране, – переизбыток юристов.

– Я не согласен с тем, что у нас в стране избыток юристов. Действительно, ведутся разговоры – дескать, раньше у нас пятьдесят два вуза готовили таких специалистов, а сейчас тысяча двести… Во-первых, большинство этих вузов работают на коммерческой основе. Да, среди них есть так называемые лжевузы, располагающиеся чуть ли не в пределах трехкомнатной квартиры, – с этим надо бороться. Но если человек идет в нормальный, полноценный вуз получать образование за свои деньги – почему ему надо мешать? Пусть он даже не сможет устроиться по специальности, но он получит правовое образование, а это само по себе, как мы уже говорили, очень важно. И, кстати, могу отметить, что люди у нас действительно в последнее время становятся более подготовленными. Вот мы обеспечиваем деятельность мировых судей, и хочу сказать – количество гражданских дел у них нынче увеличивается в геометрической прогрессии. С одной стороны, это для нас дополнительная нагрузка, с другой – я радуюсь, что люди сейчас не боятся идти в суд. И все чаще можно услышать – “не сделаете то, что должны, не дадите вовремя ответ – в суд пойду”.

Но вернемся к юристам. Если бы у нас было, как в Америке, где каждая семья имеет своего юриста (а я думаю, со временем так и будет), то тех специалистов, которых выпускают наши вузы, не хватало бы, это была бы капля в море. А когда мы говорим о качестве подготовки сегодняшних юристов, надо понимать, что подготовить специалиста, который владел бы стопроцентными знаниями во всех сферах юриспруденции, практически невозможно. Вот, к примеру, я преподаю в Казанском университете муниципальное право. Прочитал курс лекций, принял экзамены, все прекрасно. Через год тот же предмет читаю другому курсу. А в феврале приняли новый закон “О муниципальной службе”, внесли изменения в старый документ. Соответственно, я преподаю уже по внесенным изменениям. Но те, кто уже сдал этот экзамен, о новшествах знать не будут! По крайней мере, до тех пор, пока им это не понадобится в работе. Поэтому в вузе должны даваться азы, основы, а потом человек в течение всей жизни будет совершенствоваться в соответствии с тем направлением, которое выберет.

– А если он не захочет совершенствоваться?

– А его жизнь заставит. Пару раз процесс проиграет – задумается, начнет творчески подходить к делу. Юрист – это ведь человек, который просто обязан уметь защищать и себя, и других.