В последнее время СМИ все чаще стали сообщать о преступлениях, совершенных судебными приставами. Это и вымогательства взяток, и злоупотребление полномочиями, и должностной подлог. Что это — усиление внимания журналистов к этой теме или объективное ухудшение криминальной обстановки в данной сфере? Прокомментировать ситуацию мы попросили начальника службы отдела обеспечения работы с кадрами и вопросов безопасности Федеральной службы судебных приставов по РТ Валерия Ерашова.

Столь длинное название отдела таит в себе, тем не менее, простую суть — это служба собственной безопасности. Сотрудники именно этого отдела выявляют преступления среди судебных приставов в Татарстане, собирают на провинившихся материал и передают его в прокуратуру для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

— Валерий Борисович, что, и впрямь в рядах сотрудников службы судебных приставов стало больше преступлений?

 — Ну, так категорично я бы не стал говорить. Мы признаем, что многие преступления, в том числе коррупция, в службе судебных приставов совершаются. А если говорить о масштабах, то этот уровень не ниже, но и не выше, чем в других государственных учреждениях. Но по сравнению с прочими организациями у нас очень «благоприятные» условия для существования коррупции. Посудите сами: судебные приставы работают с миллионными суммами. Соблазн велик. Особенно, если учесть не очень высокую зарплату сотрудников. Но этим я ни в коем случае не оправдываю тех, кто нарушает закон. К примеру, за прошлый год в отношении судебных приставов было возбуждено шестнадцать уголовных дел. Причем пятнадцать из них — по инициативе службы собственной безопасности. В этом году по собранным нами материалам прокуратурой возбуждено уже шесть дел.

— А если говорить о видах преступлений. На чем чаще всего попадаются нарушители закона?

— В основном, это преступления, связанные с должностным подлогом, злоупотреблением полномочиями и, конечно же, взятки. В этом году, например, возбуждено два дела по взяткам. В Нижнекамском районе сотрудник был пойман, что называется, за руку, получил два года условно. В другом случае сотрудник Набережночелнинского межрайонного отдела вымогал «откат». Сейчас он под арестом.

Повторюсь — очень велик у приставов соблазн переступить закон. Ведь нашего сотрудника обрабатывают два «искусителя» — должник и взыскатель. Должник, допустим, говорит: «Слушай, приди, пожалуйста, не завтра, а послезавтра ко мне описывать имущество. Естественно, в долгу не останусь!» Понятно, что за этот день должник успеет свои средства перевести куда-нибудь, оформить на другое имя. В итоге перед приставом он предстанет «гол, как сокол». А если у него ничего нет, то выносится постановление о невозможности взыскания. Вот и все. По сути, взятка в этом случае приставу предлагается не за какие-то активные действия, а за банальное бездействие.

Или другой пример, уже с взыскателем. Приходят к приставу и просят отложить двести дел и заняться их делом, которое двести первое по счету.

Есть, конечно, и общеуголовные преступления среди приставов, но это единичные факты. Недавно был осужден сейчас уже бывший судебный пристав за кражу автомобиля.

— Говоря о коррупции в сфере малого и среднего бизнеса или в сфере землепользования, в правоохранительных органах отмечают, что там уже давно существуют жестко установленные размеры «откатов». Допустим, 10 процентов от предстоящей сделки. Есть ли что-то подобное у судебных приставов?

— Нет, до такого мы, к счастью, еще не дошли. Никаких процентов нет. Каждый случай индивидуален. Меня поражает другое — суммы взяток. Взять, допустим, последний случай в Нижнекамске. Судебный пристав там был задержан при получении взятки в десять тысяч рублей, хотя сумма долга, подлежащего взысканию, исчислялась миллионами! Бывает, что работая с громадными денежными массами, приставы берут взятки по… тысяче рублей. По большому счету, размениваются на мелочь, за которую все равно предусмотрена уголовная ответственность. И отвечать в любом случае придется!

— Как чаще всего выявляются преступления в вашей сфере?

— Я оставлю за собой право не рассказывать о методах нашей работы. Тем более, что от этого напрямую зависит ее результативность. Служба собственной безопасности еще молодая, она была создана в сентябре 2006 года. При формировании штата ставка делалась на бывших сотрудников правоохранительных органов, имеющих опыт следственно-оперативной деятельности. В своей работе мы сразу сделали акцент не только на выявление преступлений, но и на обеспечение соблюдения дисциплины и законности. Сотрудники почувствовали, что служба собственной безопасности — это не кабинет «для галочки», это реальная сила, которая очень хорошо и продуктивно работает. Уже есть случаи, когда приставы приходят к нам и говорят: «Мне такой-то человек предлагает взятку. Заявляю это официально». И уже есть обвинительные приговоры суда по взяткодателям. Кроме этого, мы серьезно работаем с кандидатами в судебные приставы. В этом году в службу судебных приставов пытались устроиться двести девяносто человек. Так вот, ста десяти из них было отказано на стадии предварительной проверки, то есть из-за сведений, собранных нами.

— А действующие сотрудники как-нибудь проверяются на предмет «подверженности преступным проявлениям»?

— С действующими приставами ведется профилактическая работа. Допустим, собран негативный материал на человека. Мы вызываем его к себе. А сотрудники знают: если вызвали мы, то это серьезно. В этом году таким образом уволились уже тридцать человек. Надо сказать, это очень действенный пример. Приставы видят, что мы работаем эффективно. Так что можно уверенно сказать, что за эти два года служба собственной безопасности себя оправдала.