Примета нашего времени: все чаще рядовые граждане предпочитают решать свои проблемы в суде. Однако не все понимают, что с того момента, когда решение суда вступит в силу, его исполнение неотвратимо.

И это исполнение – задача службы судебных приставов. Правда, к сожалению, познания рядовых граждан о правах и обязанностях судебных приставов довольно туманны. Чтобы развеять некоторые мифы и домыслы о деятельности этой правоохранительной структуры, мы встретились с главным судебным приставом Татарстана Хамитом Шариповым.

– Хамит Габдулхакович, в июле с деловым визитом в Татарстане побывал главный судебный пристав России Николай Винниченко. Каковы причины его приезда?

– Директора Федеральной службы судебных приставов – главного судебного пристава Российской Федерации пригласил Премьер-министр Татарстана Рустам Минниханов. Руководство республики проявляет стабильный интерес к деятельности службы, поэтому приглашение Николая Винниченко, можно сказать, было обусловлено не в последнюю очередь желанием обсудить наболевшие проблемы в деятельности судебных приставов Татарстана. Судя по докладу Николая Винниченко на полугодовом совещании судебных приставов Российской Федерации, у него сложилось благоприятное впечатление о республиканской службе судебных приставов. Было отмечено, что по некоторым позициям она опережает темпы развития всей российской службы. В первую очередь, здесь можно назвать создание единой базы исполнительных производств по всему Татарстану. Она позволяет нам контролировать ход исполнения любого исполнительного производства, которое нам подведомственно.

Еще одно немаловажное преимущество – создание веб-сайта для реализации арестованного имущества. Электронные торги свели на нет усилия криминальных теневых структур, делавших деньги на “непрозрачности” процесса реализации арестованного имущества. А заодно прекратились и досужие домыслы по поводу “продажности” судебных приставов, якобы наживавшихся на торговле арестованным имуществом. Кстати, создание подобных торгов – идея Премьер-министра РТ Рустама Минниханова.

Как подчеркнул Николай Винниченко, практика создания электронных торгов будет распространена по стране.

Одно из наших достижений – высокий уровень делового взаимодействия с органами власти и правоохранительной системой республики. Подобной согласованности действий, по словам Николая Винниченко, пока нет даже на федеральном уровне.

– Нынешний год характерен всплеском “нездорового интереса” к работе судебных приставов. И это имеет отношение не только к нашей республике, но и стране в целом. Чем это, по-вашему, вызвано?

– К сожалению, это отметил и главный судебный пристав России в своем докладе по итогам первого полугодия, мы проигрываем пока информационную войну. А успех здесь крайне важен, ведь судебные приставы находятся на переднем крае борьбы за собственность. Чем прозрачнее наша работа, тем изощреннее методы противостояния тех, кто хотел бы по дешевке скупить государственную и иную собственность. Они не чураются откровенных провокаций, призывов к открытому сопротивлению судебным приставам. Нам не дают вывозить арестованное имущество, чтобы передать новому собственнику. Между тем процессуальные сроки строго определены, и судебные приставы не имеют права тянуть с их исполнением.

– Но ведь противодействие судебным приставам наказывается, и довольно строго…

– Да, оно дорого обходится должнику. После того как судебный пристав предупреждает его о необходимости добровольного исполнения решения суда, а должник отказывается выполнить его требования, то на него налагается штраф в размере семи процентов от взыскиваемой суммы. Кроме того, за противодействие судебным приставам предусмотрена административная ответственность в виде штрафа в размере 100 минимальных окладов. Ну и самая действенная мера – это уголовная ответственность. Также в июле этого года вступил в силу Федеральный закон “О противодействии экстремистской деятельности”, ужесточающий меры ответственности за подобного рода преступления.

Недавно мы получили от директора ФССП России обзор о фактах противоправных деяний в отношении судебных приставов за первое полугодие текущего года. К сожалению, в этом “черном списке” Татарстан стоит одним из первых по числу таких деяний.

– И где истоки этой серьезнейшей проблемы?

– Тут есть целый ряд объективных и субъективных факторов. Это и низкий уровень правовой культуры населения, и безграмотность некоторых сотрудников службы, не сумевших обеспечить безопасность своих подчиненных, и безответственные высказывания некоторых должностных лиц, из которых можно сделать неверный вывод, что служба судебных приставов виновата во всех их проблемах. Я далек от мысли, что они юридически не подкованы, поскольку сама их должность предполагает наличие определенной суммы знаний правового характера. Но ведь надо же понимать, что служба судебных приставов находится на последнем этапе разбирательств. Куда же вы, дорогие руководители, смотрели, когда предприятие плохо работало, когда у вас возникли споры с кредиторами, когда вы проигрывали судебное дело? Пристав только ставит последнюю точку, заколачивает последний гвоздь в гроб разорившегося предприятия. В его убыточности в первую очередь виновато бездарное руководство трудовым коллективом.

Упомяну о еще одной проблеме, для нас важной. Служба судебных приставов за последние полтора года кардинально изменилась. Сегодня федеральный центр строго спрашивает с нас план по двадцати трем показателям.

Наша работа приобрела сходство с плановой экономикой советской эпохи. Цейтнот по выполнению этих запросов приобрел хронический характер. Если раньше мы подводили итоги раз в полугодие, то сейчас – еженедельно, а по некоторым районным подразделениям – ежедневно. Требования к работе службы возросли многократно, а уровень социальной защиты сотрудников остался на том же – более низком, чем в других правоохранительных органах, – уровне. Если не решим проблему социальной защищенности наших сотрудников, то будем обречены бесплатно готовить высококвалифицированные кадры для различных коммерческих и банковских структур.

– Коснулась ли службы судебных приставов всероссийская чистка правоохранительных органов от коррумпированных сотрудников?

– Такая чистка, причем капитальная, проведена нами еще в начале 2005 года. Свыше ста сотрудников были тогда уволены. Некоторые ушли добровольно, остальные – после собеседований. Таким образом, еще в прошлом году мы нанесли ощутимый удар по тем людям, которые привыкли путать государственные интересы с собственными. На текущий день в отношении некоторых возбуждены уголовные дела. В настоящее время у нас есть информация негативного характера о ряде сотрудников районных подразделений. При подтверждении фактов результаты служебных расследований будут переданы в органы прокуратуры. Моя позиция по этому вопросу неизменна: “С пьяницами и жуликами я не работаю! И никаких дел с ними не имею!” В отношении “оборотней” мы будем действовать быстро и жестко.

Обращаясь к читателям “Республики Татарстан”, хочу попросить их сообщать обо всех фактах, порочащих репутацию судебных приставов. У нас есть наработанная практика реагирования на подобную информацию: граждане, заметившие, что судебный пристав живет явно не по средствам, делает дорогие покупки, набирают номер нашей службы собственной безопасности: 292-98-54.

– В последнее время в центральных средствах массовой информации то и дело появляется информация о деятельности частных фирм, специализирующихся на “выбивании долгов”. Эти организации “скупают” по “сниженной цене” долги по кредитам у различных банков, накручивают свои проценты и достаточно своеобразными способами их взыскивают. Ваше мнение по этому поводу?

– Структуры, параллельные государственным, и раньше существовали. Если их деятельность ведется в рамках закона, то я только приветствую подобные новации. За границей, в развитых странах уровень правосознания настолько высок, что большинство дел исполняется при поддержке двух специалистов – адвоката и полицейского. Кстати, когда министром юстиции России был Юрий Чайка, планировалось к концу этого года создать службу частных судебных приставов. Наша служба буквально захлебывается в исполнительных производствах. Нагрузка немыслимая, в десять с лишним раз превышает норму, установленную государством.

– Для правоохранительных органов один из самых актуальных вопросов – кадровый. Как он решается у вас?

– Здесь проделана большая работа по повышению уровня квалификации судебных приставов. Хотя в законодательстве точно не определен их образовательный статус, сейчас принимаем на работу людей только с высшим юридическим образованием. Надо сказать, наши сотрудники пользуются чуть ли не ажиотажным спросом в различных банковских и коммерческих структурах. И, конечно же, это нас не радует. Пытаемся использовать имеющиеся у нас возможности, чтобы удержать людей. Кстати, согласно указу Президента России, зарплата судебных приставов с 1 августа этого года существенно повышена. А это уже хорошо.

– Хамит Габдулхакович, а как вы прокомментируете слухи, что вас собираются перевести в другой регион или в Москву? Насколько это соответствует действительности?

– Когда я работал слесарем на заводе, никаких слухов обо мне не ходило…

Ну а если серьезно, то в последнее время практика ротаций в федеральных органах и в частности – в нашей службе действительно активизировалась: главный судебный пристав Москвы – из Самары, в Оренбурге и Нижнем Новгороде – из Москвы. Но я ни в Москву, ни в другой регион по собственному желанию переезжать не собираюсь. Здесь родился и свою дальнейшую жизнь без Казани, без родной республики не представляю.

Эльмира АБДУЛЬМАНОВА.