В новом составе Государственного Совета РТ Комитет по законности, регламенту и депутатской этике возглавил бывший руководитель УФСБ по Татарстану Александр Гусев. Во время его руководства управлением проведено немало удачных операций. Это и расследование взрыва газопровода в 1999 году, и продуктивная работа по проваххабитскому медресе “Йолдыз” в Набережных Челнах, задержание наркодилеров с крупными партиями наркотиков, осуществленный совместно с милицией развал организованных преступных группировок “29-й комплекс”, “Хади Такташ” и других. Будучи депутатом, Александр Гусев не отстранился и от прежней своей работы. Сейчас он член республиканской комиссии по борьбе с коррупцией, которую возглавляет первый вице-премьер РТ Равиль Муратов.

– Александр Петрович, три четверти депутатов в нынешнем составе Госсовета входят в парламентскую фракцию “Единая Россия”. Имея такое большинство, она способна провести любое нужное решение. Согласитесь, в такой ситуации трудно исключить “протаскивание” законопроектов, выгодных определенным кругам. Насколько вообще этично лоббирование и нет ли тут опасности коррупционных проявлений?

– Тут важно четко отделять зерна от плевел, понимать, в чьих интересах на самом деле голосуют депутаты. В лоббировании как таковом ничего плохого нет, это общемировая практика. Депутат или группа депутатов, политические деятели, лоббирующие какие-то проекты, решают и наши с вами проблемы. Скажем, Президент Татарстана – ведущий лоббист среди региональных руководителей. Разве это плохо? Вот на федеральном уровне принята программа развития Татарстана до 2006 года. В нее вложено около четырехсот миллиардов рублей. Смог же Минтимер Шарипович эту программу, что называется, “пробить”! Или взять крупные проекты, связанные с тысячелетием Казани. Очень большие суммы идут на развитие города, в том числе и из федерального бюджета. Это тоже результат лоббирования, в первую очередь – наших руководителей.

Что же касается взяток, которые берут депутаты за “правильное” голосование… Наверное, такая практика и есть где-нибудь. Вспомним ту же автогражданку. Союз страховщиков смог как-то воздействовать на депутатов Госдумы, и закон, пусть и не с первого раза, но приняли. Однако у нас в Госсовете этого точно нет. Сегодня Президент Татарстана как глава республики пользуется таким уважением и так контролирует деятельность исполнительных органов, что мы спокойны на этот счет. Ничего подобного у нас случиться не может. Я не помню ни одного закона или постановления Кабинета Министров, при принятии которых просматривались бы элементы коррупции.

– А вам не кажется, что объявленная в начале этого года война коррупционерам носит сезонный характер? Ну отловили десять “оборотней в погонах”, еще парочку – без погон, отрапортовали и переключились на борьбу с террористами…

– О коррупции разговор идет уже не первый год. Но бороться с этим явлением сложно. В правовом плане такого термина, как “коррупция”, просто нет. На него замкнуты некоторые статьи Уголовного кодекса, в которых речь идет о таких преступлениях, как превышение должностных полномочий, дача взятки, получение взятки, халатность, непредоставление данных Федеральному Собранию и Счетной палате и так далее. Давно говорят о необходимости принятия закона о коррупции, но его до сих пор нет. Почему? Потому что он будет задевать массу других законов.

Главный субъект коррупции, как правило, – должностное лицо. То есть госслужащий. А закон о госслужбе у нас уже есть. Если мы принимаем закон о коррупции, надо полностью переделывать закон о госслужбе… На мой взгляд, сейчас очень важно совершенствовать нормы существующего Уголовного кодекса, усиливать профилактику коррупции. Должностные лица ни в какой форме не должны участвовать в предпринимательской деятельности и не забывать сдавать декларацию о доходах.

Говорить же о какой-то “сезонности” борьбы с коррупцией я бы не стал. Заинтересованность в том, чтобы активнее вести борьбу с ней, есть во всяком случае в Татарстане. Президент Татарстана значительную часть своего послания Госсовету посвятил борьбе с коррупцией. После этого дважды было проведено заседание Совета безопасности республики по этому вопросу. У нас создана комиссия по борьбе с коррупцией. Как член этой комиссии, могу сказать, что сейчас ее работа носит, скорее, концептуальный характер, мы определяем направления деятельности комиссии, объекты для проверки. Несколько довольно крупных чиновников уже попались.

– Насколько я знаю, не так уж и много. Речь шла о двух чиновниках казанского уровня. А других-то фамилий и нет.

– Мы живем в правовом государстве, и пока нет решения суда, нельзя назвать человека преступником. Не можем мы сказать и о том, в отношении кого ведется работа, это элементарно помешает следствию. Поэтому нет пока и конкретных фамилий. Такова уж специфика этой работы. Поймать должностное лицо на взятке крайне сложно. Получение ее можно доказать только в том случае, если были проведены оперативные мероприятия, скажем, помечены деньги и момент передачи взятки зафиксирован видеокамерой. А сейчас ведь нечистые на руку люди поприжались, затаились.

– Получается, поймать чиновника на обычной российской практике – десяти-пятнадцати процентах “отката” – просто нереально?

– Можно, конечно, проследить всю цепочку, но это трудно. Несовершенно наше законодательство, так что с результатами проведенной работы в суд пойдешь не сразу. Пока мы учимся ловить коррупционеров. И, думаю, преуспеем в этом. Все-таки Президент поставил такую задачу.

– Хорошо, если бы все задуманное в сфере борьбы с коррупцией, необоснованными привилегиями, незаконным расходованием бюджетных средств выполнялось. Но вот вспомните об объявленном трехлетнем моратории на покупку новых служебных машин за счет бюджета. Что-то незаметно, чтобы все чиновники под козырек взяли…

– Тут не надо забывать, что сейчас многие министерства и ведомства федерального подчинения стали богаче. И машины им выделяет федеральный центр. А что касается машин, купленных на бюджетные средства, то руководство республики эти моменты контролирует, тем более что сейчас появилась Счетная палата, которая строго следит за расходованием казенных средств.

– Александр Петрович, говорят, бывших чекистов не бывает. Поэтому и мой следующий вопрос, наверное, в какой-то мере по вашей части. Сейчас государство озабочено борьбой с терроризмом. Какие меры надо принять, на ваш взгляд, в Татарстане?

– Президент Владимир Путин в своем недавнем выступлении четко поставил задачи борьбы с терроризмом. Речь идет о реорганизации исполнительной власти, о единой системе управления государством, реформе всех государственных служб, в том числе правоохранительных. Создается специальный орган, который станет заниматься исключительно борьбой с терроризмом. И население должно знать, как вести себя, чтобы терактов не было. Тут работа предстоит большая. К сожалению, проверки показывают, что население

не готово к терактам. Надо замечать бесхозные сумки, закрывать подъезды. Ведь не только администрации городов и районов призваны заботиться о защите наших жилищ. Мы сами должны быть заинтересованы в своей безопасности. Скажем, сбросились по пятьдесят рублей, поставили шифр-замок на дверь в подъезде – и ни посторонних, ни террористов.

– Террористы не то что в закрытый подъезд, на борт самолета со взрывчаткой проходят.

– Так ведь и в этом направлении ведется работа. Вот в Казанском аэропорту будет новая система безопасности, решение о выделении средств уже принято. А вообще борьба с терроризмом не легче борьбы с коррупцией. С этим злом борется весь мир, и панацеи пока нет.

– В выступлении Президента РФ после трагедии в Беслане говорилось о решительном усилении борьбы с терроризмом. Как вы считаете, какое отношение к ней имеет предложение Владимира Путина о том, что одномандатников в Госдуме больше быть не должно, а руководителей регионов следует избирать по представлению главы государства?

– Я, например, к нововведениям, связанным с выборами в Госдуму, отношусь отрицательно. Одномандатные округа должны быть. Вот в нашем Госсовете всего несколько независимых одномандатников, но и они на многие законопроекты позволяют взглянуть по-другому. А если будут только партии и движения, я боюсь, что потеряется человек, избиратель. Депутаты, прошедшие по партийному списку, не общаются так плотно с избирателями, как одномандатники. Что же касается руководителей регионов, то предложенная схема их избрания будет оправданной. Понятно, почему Путин решил пойти на это. Вот, к примеру, выбрали в Алтайском крае губернатором юмориста Михаила Евдокимова. А человек абсолютно не имеет подготовки для работы руководителем, тем более такого края. Он, наверное, и сам уже не рад, но что делать-то? К сожалению, населению многие вопросы, особенно политические, просто безразличны.

– Тем не менее стал же в свое время актер Рональд Рейган президентом США, и причем неплохим. И почему-то не считается, что американский народ так проголосовал из-за недальновидности или равнодушия к политическим вопросам.

– Но Рейган к тому времени успел поработать и губернатором, и сенатором. То есть активно участвовал в государственной деятельности. А Евдокимов что? Ну ладно, он – юморист. Но ведь во власть может прийти и криминал, а это уже очень опасно. Так что российский Президент, на мой взгляд, принял правильное решение.

Дина ГЕЛЬМАНОВА.