Уголовно-процессуальный кодекс России, принятый недавно Госдумой в новой редакции, серьезно изменит работу не только органов, имеющих к нему самое непосредственное отношение – прокуратуры, судов, но и некоторых других структур. В частности, службы судебных приставов. С начала лета по новому кодексу служба получит полномочия органа дознания. А значит, сможет возбуждать наравне со следственными органами МВД и прокуратуры уголовные дела и руководить оперативно-розыскными мероприятиями. По мнению разработчиков УПК и руководства самой службы, эти изменения повысят эффективность работы приставов.

На эту актуальную тему мы беседуем с заместителем начальника Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по Республике Татарстан – главным судебным приставом по РТ Юрием Митюшкиным.

– Юрий Иванович, начать наш разговор хотелось бы вот с чего. К сожалению, многие до сих пор не знают, зачем все-таки создавалась служба судебных приставов…

– Заглянем в историю. После распада СССР появилось множество форм собственности. Раньше превалировала одна – государственная. Как следствие, появились и хозяйственные споры. Именно для решения этих споров был создан Арбитражный суд. Однако решения не только Арбитражного, но и вообще судов часто не выполнялись. Одно время в стране даже существовал целый ряд фирм, которые, выражаясь простым языком, занимались “вышибанием” долгов. То есть решение хозяйственных споров стало уделом криминалитета. Начались криминальные разборки – убийства, вымогательства.

Появление службы судебных приставов в данной ситуации стало необходимостью. Создание такой службы позволило поставить решение всех “денежных” споров под государственный контроль. А взыскивание долгов стало осуществляться законными методами. Ведь решение суда, которое невозможно исполнить, становится бессмысленным. Поэтому сегодня можно сказать, что сильная служба – это сильный суд, а доверие граждан к службе судебных приставов – это их доверие к государству.

Растет ли доверие граждан республики к службе? Думаю, да. Ведь из года в год растет число исполнительных производств. Скажем, в 2000 году в службе находилось 245 тысяч исполнительных производств, а в 2001-м – уже 275 тысяч. Значит, граждане все чаще обращаются к нам за помощью в исполнении судебных решений. Сокращается и общее число жалоб на судебных приставов, поступивших в службу.

– И какую же конкретную пользу оказывает населению эта служба?

– Основная задача судебных приставов – защита прав граждан. Причем мы защищаем эти права не только прямо, но и косвенно. Прямо – исполнением решений судов: кому-то возвращаем долги, взыскиваем алименты, переносим забор на садовом участке (решения ведь бывают разные)… Исполняем решения судов, касающиеся крупных хозяйственных субъектов. И это только на первый взгляд не имеет отношения к нуждам и чаяниям простых людей.

К примеру, сейчас у меня на контроле находятся два исполнительных производства по одному из крупнейших в Татарстане взыскателей – Республиканской продовольственной корпорации (РПК) при Минсельхозпроде РТ. РПК кредитует, по большей части горючим и удобрениями, сельхозпредприятия республики. А после уборки урожая взимает долги готовой продукцией – мясом, маслом, молоком, зерном. Уже этими продуктами РПК снабжает крупные города. Такая система прежде всего позволяет держать под государственным контролем цены на продукты питания. Однако сельхозпредприятия задолжали РПК 8500 тонн зерна и около 20 миллионов рублей. Долги “висят” уже не первый год, и только недавно нам удалось переломить ситуацию – найти деньги и имущество у должников и начать возврат долгов.

Кроме того, судебные приставы пополняют и бюджеты различных уровней, исполняя постановления налоговых и таможенных органов, взимая штрафы (к слову, в перспективе мы будем взимать и наложенные инспекторами ГИБДД штрафы) и так далее. Для сравнения: за прошлый год по постановлениям налоговых органов служба взыскала 446 миллионов рублей, а за 2000 год – 262 миллиона. По постановлениям таможенных органов в 2001-м – около четырех миллионов рублей, а в 2000 году – 813 тысяч.

Кроме того, по решениям судов в пользу юридических и физических лиц нами взыскано более 1,3 миллиарда рублей. То есть всего за 2001 год каждый судебный пристав-исполнитель взыскал по семь миллионов рублей.

– Каким же образом взыскиваются эти средства?

– Как ни странно, около трети всех средств по решениям судов и постановлениям контрольных органов перечисляются должниками добровольно. Дело в том, что после возбуждения исполнительного производства по закону у должника есть пять дней, чтобы добровольно вернуть деньги взыскателю. По налоговым долгам добровольно платят 98 процентов должников. Сегодня люди уже знакомы со службой судебных приставов и предпочитают не тянуть с долгами, если за дело взялись приставы. В противном случае мы приступаем к поиску денежных средств (наличных и на счетах) и арестовываем имущество. Иногда приходится слышать даже от людей, занимающих руководящие должности, что приставы, мол, по дешевке продают арестованное имущество. Вопреки подобным заблуждениям реализацией имущества не занимаемся. Лишь арестовываем и оцениваем его. А продают отделение Российского фонда федерального имущества и спецорганизации, аккредитованные фондом. Замечу, что оценку пристава всегда можно оспорить, а его действия обжаловать в суде.

– Так что же принципиально нового появится в работе службы судебных приставов после принятия нового Уголовно-процессуального кодекса РФ?

– Прежде всего то, что теперь служба, наряду с дознавателями МВД, противопожарной службой и некоторыми другими органами, признана органом дознания. У нас появилось право возбуждения уголовных дел по пяти статьям Уголовного кодекса. Замечу, что некоторые из этих статей до последнего времени вообще не работали и никогда не применялись – придется начинать с белого листа.

К тому же изменения в УПК дали нам право поручать осуществление оперативно-розыскных мероприятий органам внутренних дел.

Что означают для нас все эти перемены? Новые обязанности значительно прибавят работы, приведут к созданию дополнительных штатов и заставят судебных приставов работать более эффективно.

– Не секрет, что сейчас в Госдуме идет процесс внесения поправок в еще один федеральный Закон – “Об исполнительном производстве”, имеющий самое непосредственное отношение к работе приставов. Чего ждете от этих поправок?

– Мы сами разрабатывали массу предложений по поправкам в данный закон. Ведь, действительно, практика показывает, что в нем много пробелов. Ну, например, по закону срок для добровольного исполнения решения суда – пять дней. Этого недостаточно. Но дело в том, что, к сожалению, мы не знаем, в какой редакции закон будет окончательно утвержден. Будут ли там учтены те многочисленные предложения, которые поступали разработчикам со всей России? Время покажет.

Эти проблемы недавно обсуждались на региональном совещании главных судебных приставов, прошедшем в Казани. Сюда приехали главные судебные приставы из 21 региона и руководство департамента судебных приставов Минюста России. Мы давно поняли: с пробелами в законодательстве можно бороться только коллективным обсуждением, так как в каждом регионе накоплен свой опыт.

– Судебные приставы часто попадают “под обстрел” средств массовой информации, да и вообще вызывают недовольство различных сторон судебных тяжб. Ведь где суд, там конфликт…

– Вы правы. И проблема здесь чаще всего заключается в том, что многие люди до сих пор не понимают роли судебного пристава. Он – не инициатор конфликтов и не их участник, пристав – всего лишь исполнитель судебного решения (или решения контрольного органа), независимо от содержания последнего. А решения бывают самые разные.

Вот, например, не так давно в наш адрес поступила жалоба от главы администрации Приволжского района Казани на действия судебного пристава-исполнителя, который арестовал книгу выдачи ордеров на квартиры. В преддверии этих событий одна казанская семья через суд обязала администрацию района обеспечить их жилплощадью. Администрация это решение не выполнила, и суд вынес определение о наложении ареста на книгу выдачи ордеров. Пристав это определение исполнил. В итоге администрация действиями пристава осталась недовольна. Впрочем, практически всегда кто-нибудь остается недоволен. Взыскатель – если не взыскали деньги, должник – если взыскали.

– Кстати, о жалобах. Известно, что чаще всего на приставов жалуются взыскатели алиментов…

– Не спорю – около 40 процентов всех жалоб, поступающих в службу, – по “алиментным” производствам. К сожалению, и здесь граждане страдают прежде всего от несовершенства законодательных норм, а не от бездействия приставов, как может кому-то показаться. Большинство должников-алиментщиков – люди безработные (во всяком случае, официально), подчас не имеют постоянного места жительства. Взыскать с них что-либо почти невозможно. Помню решение суда, в котором в графе “место жительства” должника было сказано: “Вторая подворотня от церкви”… Был случай, когда один папаша должен был платить алименты трем бывшим женам. Причем это выяснилось после того, как на него все три женщины прислали нам жалобы…

Занимаемся и розыском. Ищем не только алиментщиков, но и крупных должников, их имущество. Порой даже за рубежом. Не так давно сотрудники челнинского подразделения нашли должника аж в далекой Швейцарии. И долг он вернул. В этом направлении активно сотрудничаем с Министерством внутренних дел республики. С его помощью привлекаем нерадивых отцов к уголовной ответственности за уклонение от уплаты алиментов. В 2001 году направили в органы внутренних дел материалы на тысячу с лишним человек, злостно уклоняющихся от их уплаты.

– На что жалуются граждане, кроме как на алиментщиков?

– Не скрою, часто в своих жалобах они ругают за грубость и чванливость некоторых наших сотрудников. Бывают жалобы и на нарушение сроков исполнения судебных решений. Впрочем, за последние два года число жалоб на службу заметно упало – с четырех с лишним тысяч до двух с половиной. Это о чем-то говорит. А в последнее время мы все чаще стали получать благодарности. Одна из таких недавно поступила от “Татгазинвеста” – мы, по их мнению, эффективно взыскиваем средства с должников за газ.

– А с собственными грубыми сотрудниками как поступаете?

– Боремся не только с грубиянами, но и с теми, кто хоть на йоту допускает нарушение законности. Вообще, кадры – одна из основных наших проблем. И проблема не столько в количестве людей (у нас практически не бывает вакансий), сколько в качественном составе персонала. Все приставы, в том числе и те, что несут службу и отвечают за безопасность в судах, по закону должны иметь высшее юридическое образование. Но, к сожалению, такого числа квалифицированных юристов у нас нет. Их число составляет где-то 22 процента от всего личного состава. Плюс еще 37 процентов имеют другое высшее образование.

– Трудно ли попасть лично к вам на прием?

– Это совсем несложно. За прошлый год, к примеру, я принял 243 посетителя. Были и выездные приемы – в Бавлах, Нижнекамске, Набережных Челнах. Стараюсь все проблемы, с которыми ко мне приходят люди, решать сразу же на месте. В часы приема все старшие судебные приставы республики находятся на местах и ждут моего звонка. Ко мне на прием, предварительно записавшись, можно прийти в каждую пятницу с 14.00 до 17.00 часов.

Беседовал
Денис АСФАНДЬЯРОВ.