17 августа 1998 года было объявлено, что Россия отказывается выполнять свои финансовые обязательства. Центральный банк перестал удерживать рубль в рамках “валютного коридора”, а Минфин прекратил погашение ГКО. В результате за третий квартал 1998 года банковские вклады уменьшились на 32 миллиарда рублей (21%), валютные вклады сократились более чем вдвое, из-за инфляции рублевые сбережения обесценились на 43%. В общей сложности потери понесли 60 миллионов вкладчиков.

Как полагает сейчас большинство экспертов, отказ российского Правительства и ЦБ обслуживать внутренний долг был предопределен финансовой политикой, проводившейся ими в 1995 – 1998 годах. Высокая инфляция 1992 -1995 гг., вызвавшая резкий рост социальной напряженности, была объявлена финансовыми властями России врагом номер один, в борьбе с которым все средства хороши. В качестве главного оружия был выбран стабильный курс рубля (валютный коридор), который должен был играть роль якоря для внутренних цен. Он был дополнен мерами по ограничению дефицита бюджета и его неэмиссионного финансирования посредством выпуска государственных долговых ценных бумаг (государственных казначейских обязательств – ГКО и облигаций федерального займа – ОФЗ). Весной-летом 1995 года началось строительство “пирамиды ГКО”. Государство предложило рынку удобную и высокодоходную бумагу, которую охотно покупали. ГКО стали удобным средством затыкания дыр в дефицитных бюджетах, но рано или поздно пирамида ГКО, как и любая другая пирамида, должна была рухнуть.

Удержание рубля в рамках валютного коридора достигалось массированными долларовыми интервенциями ЦБ. За июль 1998 года банк потратил на поддержание курса рубля 3,5 миллиарда долларов. С 27 июля валютные интервенции Банка России достигли планки 1,5 миллиарда долларов в неделю. При рекордно низкой цене на нефть (менее 10 долларов за баррель) валютные запасы страны растаяли, как утренний туман, сократившись до 15,1 млрд. долларов. К августу внутренний государственный долг вырос до 65 млрд. долларов, объем банковских обязательств перед нерезидентами составил 26 млрд. долларов. Платить по обязательствам стало просто нечем. Правда, 22 июля 1998 года МВФ принял решение о выделении России стабилизационного кредита в 17 млрд. долларов, но до Минфина из них успели дойти только 4 млрд., да и те бесследно растворились. Злые языки говорят, что эти деньги осели в карманах людей, знавших о неминуемом дефолте.

17 августа 1998 года Правительство и Банк России объявили о приостановке обслуживания ГКО и ОФЗ со сроками погашения до 31 декабря 1999 года, о расширении валютного коридора до интервала 6 – 9,5 рубля за доллар и трехмесячном моратории на выплату внешних долгов частным сектором. По сути дела, страна отказалась от жесткой привязки рубля к доллару и перешла к формированию плавающего курса национальной валюты. Цены в 1998 году выросли почти в два раза. И если в первые недели после дефолта люди метались по магазинам, сметая все с прилавков, то через месяц они уже только с изумлением взирали на бешено скачущие цены. Больше всех пострадал так называемый средний класс. Те, кто до кризиса зарабатывал 300 – 500 долларов в месяц, сразу после него стали получать в два с половиной – три раза меньше.

По прошествии времени боль утрат сгладилась, и в дефолте 1998 года стали усматриваться положительные черты. Рынок временно оказался фактически закрытым для импортных товаров. Это позволило встать на ноги отечественным производителям.

Пять лет – большой срок. И 2003 год мало похож на год 1998-й. Золотовалютные резервы достигают теперь почти 65 млрд. долларов. Цены на российскую нефть превышают 26 долларов за баррель и по самым мрачным прогнозам в обозримом будущем не могут упасть ниже 15 долларов. Рост ВВП за первое полугодие составил 7,2%, что в два раза больше прошлогоднего показателя. Большинство экспертов считают, что системный кризис в современной России уже невозможен.

Зато возможны “мини-дефолты” отдельных финансовых групп. На прошлой неделе президент Альфа-банка Петр Авен заявил, что банки вынуждены снижать требования при выдаче кредитов, так как им надо размещать поступающие в страну нефтедоллары. В апреле этого года международное рейтинговое агентство Standard&Poor`s оценило долю российских “плохих кредитов” в 50 – 75%. А это сильно напоминает ситуацию в Юго-Восточной Азии накануне финансового кризиса 1997 года. Тогда, как мы помним, японские банки посыпались как раз по причине непомерных рисков. По мнению российских экспертов, сейчас реальный уровень невозврата банковских кредитов составляет 10 -15 процентов. Это очень высокий уровень, и спасаются банки только за счет сверхрприбылей от “коротких” спекулятивных кредитов, постоянно балансируя на грани разорения. Эффективной резервной системы в стране пока не создано, и какое-нибудь резкое возмущение, например падение мировых цен на сырье, может привести к цепной реакции банкротств.

Интуитивно люди это чувствуют, и какая им в сущности разница, от чего они страдают: от неплатежеспособности государства или от закрытия предприятия,из-за разорения его банка. Поэтому согласно опросу, который провел “Ромир Мониторинг”, подавляющее большинство россиян – 78% – считают, что экономический кризис, подобный дефолту 1998 года, может повториться.