Надо же случиться такому совпадению, что как только США стали “наезжать” на Иран в связи с его возможными нарушениями договора о нераспространении ядерного оружия, так тут же в Тегеране начались студенческие волнения, выступления преподавателей и прочие не слишком массовые демонстрации оппозиции. Смысл ее требований сводится к “демулланизации” страны. Преподаватели тегеранских вузов числом около 250 на своей демонстрации обратились к духовному лидеру страны аятолле Хаменеи с просьбой отказаться от роли представителя Аллаха на земле, то есть от полной бесконтрольности.

Иран остается одним из немногих теократических государств. Главой его является вождь исламской революции. В июне 1989 года им стал аятолла (прямой потомок пророка Мохаммада) Али Хосейни-Хаменеи. Он сменил на этом посту аятоллу Хомейни, под духовным лидерством которого в 1979 году в Иране произошла исламская революция, свергнувшая прозападный режим шаха Мохаммада-Резы Пехлеви. В конституции страны закреплены принципы исламского государства. В частности, вождь исламской революции избирается пожизненно советом экспертов. Сам этот совет никем не избирается и состоит из высших мулл, считающихся потомками пророка. При этом считать Иран абсолютно клерикальным государством нельзя. Исполнительную власть в нем возглавляет президент, избираемый прямым голосованием на четырехлетний срок. Законодательную власть осуществляет однопалатное Собрание исламского совета, избираемое прямым голосованием сроком на 4 года. После избрания в мае 1997 года президентом Мохаммада Хатами в стране была разрешена деятельность некоторых политических партий. Словом, после исламской революции 1979 года страна уже прошла большой путь к светскому государству.

Однако скорость этого движения не устраивает Вашингтон. Так все выглядит внешне. На самом-то деле проблема не в теократичности Ирана, а в его антиамериканизме, проявляющемся как в действиях правительства, так и в народных умонастроениях. В практической политике этот антиамериканизм выливается в сотрудничество с Китаем, Северной Кореей и Россией в ядерной и ракетной областях.

Публично президент Хатами обвиняет США в двойных стандартах. При этом он имеет в виду очевидное уже наличие ядерного оружия у Израиля и отсутствие каких-либо претензий к нему по этому поводу. Но в то же время недоказанное наличие оружия массового уничтожения уже послужило поводом для военного смещения правящего режима в Ираке, и такая же, в сущности, угроза сейчас возникла перед Ираном.

Президент Буш, не вдаваясь в тонкости дипломатического протокола, уже приветствовал выступления оппозиции в Тегеране и других крупных городах страны. Понятно, что иранское правительство выступило с резким протестом против вмешательства во внутренние дела своей страны. Однако такая практика давно уже стала любимым занятием американских президентов, и отдельные протесты “пострадавших” вряд ли что-то могут здесь исправить.

Изменить ситуацию могут только коллективные действия ведущих государств по противостоянию американскому произволу и защите международного права. Но каждое из правительств этих государств, принимая решение по тому или иному конкретному внешнеполитическому поводу, вынуждено всякий раз взвешивать: что в данный момент для его страны важнее – защита принципов, что в перспективе означает защиту самого себя, или дружба с Америкой, игнорирование которой чревато немедленными экономическими неприятностями.

В случае с Ираном британское правительство уже высказалось в том духе, что он сам должен решать свои внутренние проблемы. Для США такое поведение надежного союзника оказалось неприятной неожиданностью. Россия, имеющая в Иране крупные экономические интересы, всегда была против силовых решений. Франция и Германия, получившие от США взбучку за фронду по поводу Ирака, пока насчет Ирана помалкивают. Но когда-то и им придется высказаться. Потому что силовая смена политического режима в Иране невозможна без участия сил НАТО. Китай, как обычно в последние годы, оказывается как бы в стороне от основных событий, но его внимание к ним как-то незримо всегда ощущается.

Неоднозначность восприятия мировым сообществом откровенных попыток США навязать всему миру свои правила вряд ли может остановить американских политиков, опьяненных легкими успехами в Югославии, Афганистане и Ираке. Но дело в том, что если позволить американскому паровозу прокатиться и по Ирану, то потом может последовать объявление: “Далее – везде”. И это обстоятельство становится все более понятным. Потому-то и сопротивление американской монополизации всего мира неизбежно будет нарастать.