Вопрос о досрочных выборах в Госсовет РТ продолжает витать в воздухе. Прошедшая сессия, на которой с подачи народного депутата Александра Штанина была сделана попытка внести ясность в этот животрепещущий вопрос, ни к какому определенному решению так и не пришла.
Выжидательную позицию иначе как принципом отложенного решения не назовешь. Тем не менее депутатам, прежде чем принять закон о досрочных выборах, предстоит определиться в главном вопросе: сколько палат будет в новом парламенте?
На эту тему рассуждает юрист Ильшат МИННЕГУЛОВ.
Татарстан – республика, где парламентские традиции существуют всего десять с небольшим лет. За это время неоднократно менялась Конституция 1992 года, принятая на основе республиканского референдума, а в 2002 году была принята ее новая редакция. Учреждение поста Президента Республики Татарстан и выборы его всеобщим голосованием укрепили исполнительную власть, к главе республики фактически перешли функции руководителя Правительства и парламентского большинства. Но и Госсовет не остался статичным институтом – в республике продолжает идти борьба за усиление или дальнейшее ограничение парламентских прерогатив.
Парламент Татарстана проделал за эти годы значительную эволюцию. И шла она подчас не тем путем, о котором помышляли авторы Конституции 1992 года. Действительность во многом отошла от Конституции и сегодня. Анализируя деятельность институтов республиканской власти, следует исходить не столько из конституционных текстов, сколько из сложившейся практики и реального соотношения политических сил республики и федерации.
Реальное положение, при котором Президент становится единственным носителем власти, парламент же от нее отстранен, в значительной степени обусловлено не Конституцией Республики Татарстан, а совпадением президентского и парламентского большинства, то есть избранием на пост Президента и в Государственный Совет лиц, политическая линия которых в основном совпадает. И выборы 1999 года лишь подтвердили неписаное, но тем не менее основное правило политического режима первого республиканского Президента – необходимость правительственного большинства в парламенте, ибо это одно из основных условий бесконфликтного функционирования органов государственной власти. Оно же достигается на основе существующего сегодня комфортного “сожительства” Президента, парламента и Правительства Республики Татарстан.
Итак, характерная черта государственного устройства в Республике Татарстан – мирное сожительство законодательной и исполнительной властей, где особенностью действующей парламентской системы Татарстана является ее скрытая двухпалатность. Суть ее состоит в том, что в состав Государственного Совета входят представители исполнительной власти – это главы администраций, избранные от административно-территориальных избирательных округов. Подобная система предназначена в основном для того, чтобы сдерживать, скажем так, горячность и неосмотрительность народных представителей, не допускать принятия поспешных, недостаточно продуманных и зачастую откровенно популистских решений.
Однако эта же система, сдерживая “неоправданные”, то есть радикальные, порывы парламентариев, избираемых непосредственно избирателями, ослабляет народное представительство пред лицом правительственных органов.
Стремление руководства республики к созданию двухпалатной структуры будущего парламента можно объяснить тем, что необходимо сохранить представительство территорий в законодательном органе, поскольку новая редакция Конституции уже не позволяет избирать глав администраций районов и городов народными депутатами РТ. А это уже изменение характера парламента Татарстана не только де-факто, но и де-юре на конституционном уровне.
В пользу двухпалатной системы выдвигаются два аргумента. Во-первых, это стремление к более устойчивому равновесию сил между исполнительной и законодательной властями, при котором ничем не ограниченная власть одной палаты сдерживается созданием второй палаты, формируемой на иной основе. Во-вторых, это желание заставить парламентскую машину работать если и не более эффективно, то по крайней мере гладко благодаря наличию “контрольной” палаты, в обязанность которой входит осуществление тщательной проверки решений первой палаты. Так ли это?
В действительности эти аргументы не всегда объясняют, почему предпочтение отдается двухпалатной системе. Истинную природу этой системы можно понять лишь в результате анализа специфических республиканских политических факторов, что, однако, вышло бы за рамки описания парламентских институтов.
Приверженность к той или иной структуре законодательного органа, на мой взгляд, предопределяется конкретными условиями ее истории и традициями. Из истории парламентаризма известно, что в отдельных государствах число палат представительных учреждений доходило до шести! Например, в Великобритании, Индии и Италии под парламентом в правовом смысле понимают не только обе палаты парламента, но также и монарха и глав государств – в качестве третьей палаты.
Интересен в этом плане опыт законодателей Башкортостана. Вслед за рядом субъектов Российской Федерации (например, Саха-Якутией) наши соседи учредили двухпалатный парламент, который необычен по своей структуре. В Курултае весьма сложная иерархия должностных лиц. Только первых лиц трое: председатель законодательной палаты, председатель палаты представителей и председатель Государственного Собрания Башкортостана. Причем обе палаты находятся в сильной фактической зависимости от Президента Республики Башкортостан и его администрации, которые во многом действуют как третья палата.
Отмечу, что на ранних стадиях развития парламентаризма приведенная модель была бы актуальной. Сейчас же иная ситуация, так что попытки сохранить указанное “сожительство” в том виде, в котором оно существует в Татарстане, в новом веке уже весьма проблематичны. Теперь вполне возможно обойтись однопалатным парламентом, поскольку активную роль в нем будут играть политические партии, которые при условии парламентского большинства и будут формировать Правительство.
