Во вторник Президент РФ Владимир Путин подписал целый ряд сенсационных указов, касающихся, главным образом, масштабных трансформаций в силовых ведомствах и сопутствующих кадровых перестановок. Президент упразднил налоговую полицию, вернул в подчинение ФСБ погранслужбу и службу правительственной связи, возродил при Минобороны Гособоронзаказ и создал новый Госкомитет по борьбе с незаконным оборотом наркотиков во главе с бывшим полпредом Президента в Северо-Западном федеральном округе Виктором Черкесовым. На место В.Черкесова назначена Валентина Матвиенко, занимавшая пост вице-премьера России по социальным вопросам. Указы готовились в обстановке такой строжайшей конспирации, что стали неожиданностью не только для политологов, предсказывавших стабильность Правительства до самых следующих президентских выборов, но и для большинства членов самого кабинета министров. Сам же В.Путин, характеризуя принятое решение, назвал его взвешенным и одобренным всеми силовыми министрами. О премьер-министре М.Касьянове он при этом почему-то не упомянул.
Для того чтобы понять смысл происходящего, надо вспомнить, что за три года фактического пребывания у руля российской власти Владимир Путин практически не осуществлял крупных перестановок в той части Правительства, которая отвечает за экономику. Не увольнялись вице-премьеры, не пересаживались из кресла в кресло министры. Исключение составил лишь могущественный в прошлом вице-премьер и начальник железных дорог Николай Аксененко, попавший “под паровоз” им же самим затеянного передела собственности в отрасли. Конструкция Правительства была согласована между основными силами влияния – олигархическими группами, возникшими за годы ельцинского президентства еще в начале 2000 года, – и остается с тех пор неизменной, что, видимо, и было одним из условий назначения В.Путина “наследником”. А тонкая настройка экономического блока Правительства была отнесена к прерогативе премьер-министра М.Касьянова.
Вторым же условием карьерного взлета В.Путина, надо думать, было восстановление порушенной Б.Ельциным эффективности силовых структур. В период лихорадочного раздела госсобственности нужны были зависимые суды и прокуратура, коррумпированная милиция, разложенная армия и максимально ослабленная служба государственной безопасности, чтобы они не могли помешать этому разделу. Когда же раздел в основных чертах был завершен, понадобилась эффективная защита его результатов от посягательств криминала, угрожающе выросшего как раз из-за разложения силовых структур, да еще от возможных социальных потрясений. Поэтому в изменении силовой части Правительства новому Президенту был предоставлен карт-бланш.
Первый раз он им воспользовался, не откладывая дела в долгий ящик, в марте 2001 года, назначив главой МВД Бориса Грызлова, а министром обороны – Сергея Иванова. Оба назначения – политические, что называется, внесистемные, по принципу преданности Президенту. Тогда же начальником финансово-экономического управления – заместителем министра обороны была назначена Любовь Куделина, работавшая ранее заместителем министра финансов РФ. Последнее назначение, судя по всему, было призвано ослабить влияние начальника Генерального штаба Анатолия Квашнина и, таким образом, облегчить новому министру обороны реформирование армии. За прошедшие два года реальное реформирование так и не началось. И вот теперь следующим шагом по отсечению А.Квашнина от финансовых потоков стало выделение из Министерства обороны Комитета по оборонному госзаказу, который возглавил также человек Путина – Владимир Матюхин, ранее руководивший упраздненным ФАПСИ.
Министру внутренних дел Б.Грызлову добиться заметных успехов на своем поприще не удалось, о чем говорилось в среду на координационном совещании руководителей правоохранительных органов. И передача МВД функций ликвидированной налоговой службы тут ничего не прибавит и не убавит. А вот создание специального антинаркотического комитета во главе с опять-таки путинским человеком В.Черкесовым может существенно изменить ландшафт на всем правоохранительном поле. Во-первых, этот комитет со временем может стать основой федеральной следственной службы на манер американского ФБР, проекты создания которой давно гуляют в Госдуме, Правительстве и президентской администрации. И во-вторых, В.Черкесов может понадобиться для возможной замены Б.Грызлова. Руководство комитетом автоматически дает ему преимущества в конкурентной борьбе с возможными претендентами на этот пост из второго эшелона эмвэдэшной власти.
Самые же крупные “подарки” в результате последних перемен получила ФСБ. Возвращение под родную крышу ФАПСИ и погранвойск снова делает эту службу суперсиловым ведомством. Впредь чекисты могут праздновать 11 марта как второй день рождения КГБ. Дробя и перелицовывая Комитет госбезопасности, Б.Ельцин, вероятно, руководствовался не только приведенными выше меркантильными соображениями, но также и личной неприязнью к спецслужбам, преследовавшим его во времена заката СССР. У В.Путина такой неприязни быть не может по определению. Напротив, ему вполне к лицу ореол восстановителя того, что порушено людьми, которые довели страну до ручки.
Но главным представляется один тезис, прозвучавший из уст Президента на упомянутом совещании в Генпрокуратуре. А именно: тезис о выборах. Президент призвал правоохранительные органы обеспечить честность и законность в грядущей череде выборов как на региональном, так и на федеральном уровнях. Звучит красиво. Но тут есть один нюанс. В функции ФАПСИ, среди прочих, входил и контроль за государственной автоматизированной системой “Выборы”. Теперь эта функция автоматически переходит к ФСБ. Стало быть, правильность подсчета голосов будет контролировать самое закрытое ведомство в стране, подчиненное только Президенту, который практически во всех выборах является лицом заинтересованным. А вот это уже порождает серьезные опасения. Известно же еще со сталинских времен, что “не важно, как голосуют, важно, кто считает”. Можно, конечно, надеяться на кристальную честность нынешнего Президента, но надежнее все-таки иметь независимую структуру, обеспечивающую честность выборов.
В любом случае нынешняя консолидация силовых структур и очередная расстановка на ключевые места “своих людей” выглядят так, как будто Президент дает старт подготовке к собственным выборам, а заодно и ко всем остальным.
Особняком в этом контексте стоит перемещение В.Матвиенко. Хотя и здесь некий предвыборный мотив присутствует. На пресс-конференции сразу после своего нового назначения бывший вице-премьер, правда, заявила, что на встрече с Президентом “о выборах не говорилось, Президент дал ряд поручений и поставил задачи работы на новом месте”. Однако неприязнь Кремля к губернатору Санкт-Петербурга общеизвестна, и на прошлых губернаторских выборах В.Матвиенко уже пыталась конкурировать с В.Яковлевым, хотя и неудачно. Так что в числе задач “работы на новом месте” наверняка есть и задача не допустить избрания В.Яковлева на третий срок. Задача вполне выполнимая, поскольку и Госдума, и Законодательное собрание Санкт-Петербурга уже достаточно определенно высказались против расширения списка региональных руководителей, которым позволено баллотироваться более двух раз. Так что вполне возможно, что следующим питерским губернатором станет именно В.Матвиенко.
Но более важным все-таки представляется другое обстоятельство. То, что Президент впервые вмешался в прерогативу премьер-министра. Сейчас развернется борьба за назначение нового социального вице-премьера. Среди возможных кандидатов называются вице-спикер Госдумы Любовь Слиска, глава Минтруда Александр Починок и руководитель Пенсионного фонда Михаил Зурабов. Если назначат стопроцентно пропрезидентскую Л.Слиску, то это будет означать, что Президент более не считает себя связанным договоренностями 2000 года и в дальнейшем можно ожидать новых изменений в части усиления президентского влияния в экономическом блоке Правительства. Если же будет назначен кто-то другой или этот пост вовсе ликвидируют, то процесс несколько замедлится. Но не остановится вовсе.
Впрочем, начнется все это еще не скоро. Не раньше, чем В.Путин вновь победит на президентских выборах. В противном случае он может натолкнуться на активный саботаж тех групп, которые пока держат в своих руках нити управления экономикой страны. А это чревато массовым социальным протестом и, соответственно, – неясностью исхода выборов.
