Четыре главных события определили политическую историю ХХ века. Это революция 1917 года в России, результатом которой стало крушение Российской империи и образование Советского Союза. Это Вторая мировая война, повлекшая за собой крушение фашистских режимов в Европе и Азии и образование новой системы международных отношений. Это распад колониальных империй и образование “третьего мира”, включившего такие страны, как Индия и Китай. Это, наконец, распад СССР, последствия которого мы переживаем сегодня.

Некоторые предварительные соображения

Влияние четырех идеологий на судьбы мира в прошлом столетии было особенно значительным. Это наиболее радикальная версия марксизма – коммунистическая идеология, которая возобладала в СССР и в Китае и распространилась во многих других странах. Это наиболее радикальная версия национализма, или фашизм, который возобладал в Германии, Италии и Японии. Это идеология либерализма, которая выдвигалась на первый план правящими кругами в странах западной демократии. Это национально-освободительные идеологии, которые были взяты на вооружение лидерами “третьего мира”. К концу века в мире почти сошло на нет влияние коммунистических и фашистских идеологий, но возросло влияние наиболее радикальных версий исламской идеологии. С другой стороны, возросло и влияние умеренных версий социал-демократических идеологий.

В истории человечества упадок и гибель больших империй – это не исключительный случай. В ХХ веке обрушились не только Российская, но и Германская, Оттоманская и Австро-Венгерская империи. Позднее рухнули Британская империя, а также колониальные империи других европейских стран и Японии. С формальной точки зрения в этом ряду может стоять и распад Советского Союза. Однако как общая картина, так и причины этого события кажутся для историков необычными и вызывают поэтому много вопросов и споров.

Разрушению СССР не предшествовали мощные революционные процессы и сильные идеологические или национально-освободительные движения. Страна распалась от множества, казалось бы, слабых толчков, которые, даже объединившись, не представлялись многим из нас неодолимыми. Кризис протекал еще где-то в недрах государства и общества, и не только рядовые граждане, но и политики не отдавали себе отчета в опасности ситуации. Это событие не предсказывали. Многие аналитики и сегодня не видят каких-то мощных объективных социальных, экономических и политических причин, которые моли бы разрушить столь большое и сильное государство. Не самоубийство ли это? Как объяснить крах государства, в котором рабочие почти не бастовали, крестьяне спокойно трудились на полях, учителя учили школьников, а ученые работали в своих лабораториях? Как понять крушение страны, в которой имелась эффективная и мощная система тайной полиции, армия которой демонстрировала предельную лояльность своим генералам? Как писал один из западных наблюдателей, “жизнеспособный, неуязвимый Советский Союз стал заложником отвернувшейся от него фортуны. То, что ослабленный организм пошел не по дороге жизни, а умер на руках неуверенного доктора, использующего не испытанные доселе лекарства, объясняется прежде всего особым стечением обстоятельств”. Но это слишком поверхностное объяснение, чтобы можно было им удовлетвориться.

Нельзя исследовать характер и причины распада Советского Союза отдельно от причин крушения КПСС, и вовсе не потому, что эти события произошли почти одновременно. Коммунистическая партия была единственной политической партией в СССР. Согласно Конституции страны именно КПСС была “руководящей и направляющей силой” советского общества. Но она была не просто правящей партией. Она была создательницей Советского государства, которое строилось и укреплялось по идеологическим проектам, разработанным вождями и создателями самой КПСС. Наше государство скреплялось не столько общностью национальной судьбы и традиций, сколько общностью идеологии. В такой системе партийный аппарат неизбежно должен был превратиться в фактически правящую страной государственную структуру. В случае ослабления партии неизбежным становилось и ослабление государства. Однако на протяжении десятилетий, несмотря на значительный численный рост рядов партии, влияние официальной партийной идеологии слабело, что уменьшало авторитет и самой партии. Она оставалась главной несущей конструкцией Советского государства, но без сильной и авторитетной идеологии эта конструкция не могла выдерживать прежние, а тем более возросшие нагрузки. Возникали и множились трещины, и в один момент вся конструкция неожиданно надломилась.

Среди русских народных сказок есть сказка о Кащее Бессмертном. Это был сильный и непобедимый правитель загадочного царства, который казался бессмертным, так как его сердце было надежно упрятано где-то за морями на далеком острове, в крепком сундуке под корнями могучего дуба. Но сердцем КПСС была ее идеология, и когда вера в этот великий идеологический проект ослабла, должен был обрушиться и весь партийно-политический каркас здания СССР.

У многих западных и российских политиков есть большое желание представить разрушение СССР и КПСС как крушение социализма вообще – и как идеи, и как образа жизни. Но это ошибка. Большой путь прошли в ХХ веке наши представления не только о социализме, но и о демократии. Подлинно демократическое государство опирается на поддержку большинства населения страны, и оно не может не заботиться о благосостоянии всех слоев населения, о гражданах страны всех возрастов, о здоровье, благополучии, образовании и безопасности всех избирателей. Но именно эти идеи о благополучии народа являются главными и в социализме, а отнюдь не идеи об уничтожении частной собственности и установлении диктатуры пролетариата. Даже многие из марксистов признают сегодня, что Маркс, а потом и Ленин приняли болезни молодого капитализма за смертельные старческие немощи. Но также нет никаких оснований принимать крушение первого в мире и еще очень незрелого социалистического государства за необратимый крах социализма.

Хотя упадок идеологии был главной причиной крушения КПСС и СССР, имелось еще много других фактов и причин, которые облегчили и ускорили разрушение Советского Союза или обусловили конкретные формы этого краха. Мы укажем на них.

Антироссийский национализм

СССР был многонациональным государством, в котором русские являлись наиболее многочисленной и ведущей нацией. Русский язык был языком межнационального общения, а история СССР начиналась с истории России. В СССР имелось 15 союзных республик и еще 38 национальных образований. В 1991 году СССР распался по границам республик, а многие линии разлома обозначились и по границам автономий. Неудивительно, что многие авторы, исследуя причины распада страны, ставят на первое место фактор национализма, движущей силой которого они считают национальную интеллигенцию, а другие – “этнономенклатуру”. Не следует, однако, преувеличивать роль национализма.

В официальной коммунистической идеологии не находилось места национализму, и в структурах ЦК КПСС были ликвидированы отделы и сектора, занимавшиеся национальными проблемами. В системе Академии наук СССР продолжал существовать лишь Институт этнографии. Культура в СССР могла быть национальной только по форме, интернациональной и социалистической по содержанию. Национализм как идеология и как политическое движение был оттеснен на нелегальное положение. Демократизация и гласность конца 80-х годов сопровождались массированными атаками на официальную идеологию, в том числе и со стороны националистически настроенных групп интеллигенции и молодежи.

При этом достаточно быстро и отчетливо выяснилось, что сильное желание и стремление к независимости имеется у интеллигенции, части номенклатуры и у значительных масс рядовых граждан только в Прибалтике, в Грузии и в западных районах Украины. Но и в этих регионах не было ни желания, ни возможности бороться за отделение от СССР с помощью радикальных методов. Грузинский национализм был направлен главным образом против абхазцев и осетин, а также армян и азербайджанцев, живших в Грузии. Армения и Азербайджан враждовали друг с другом из-за Нагорного Карабаха. Внутренние противоречия раскалывали также Молдавию и Таджикистан.

Представители всех республик и национальных автономий участвовали в работе первых съездов народных депутатов СССР и в заседаниях Верховного Совета СССР. Даже требования наиболее радикальных групп не шли тогда дальше расширения хозяйственной, культурной и политической самостоятельности, но в рамках единого государства. Однако экономический кризис и крах “перестройки”, вполне обозначившийся уже к концу 1990 года, изменил настроения во многих регионах СССР. К национализму добавлялся сепаратизм, который захватил даже области с русским населением. Появились проекты “Уральской”, “Сибирской”, “Приморской республик” и “Дальневосточного Края”. Ширилось движение за независимость Чечни, Калмыкии, Коми, Тувы, Якутии и так далее. Почти во всех случаях этот сепаратизм носил иррациональный и эмоциональный характер, так как большинство регионов, требующих независимости, не могли существовать в качестве самостоятельных государств. Однако по мере того, как экономическая ситуация в СССР становилась все более тяжелой, росла иллюзия, что в независимом от Москвы государстве его население будет жить лучше и спокойнее. Еще 17 марта 1991 года большинство украинцев и русских, живущих на Украине, высказалось за сохранение СССР “как обновленной федерации советских социалистических республик”. Но уже 1 декабря 1991 года большинство не только украинцев, но и этнических русских высказалось на референдуме за независимость Украины, давая тем самым сильный толчок к распаду СССР.

Антироссийский национализм имеет длительную историю. Его подъем происходил еще в годы первых русских революций 1905 и 1917 гг. Национальные движения стали тогда важным, хотя и не главным фактором в разрушении Российской империи. Большевики частично подавили, но в еще большей степени использовали и ассимилировали эти движения, превратив их в одну из своих важных опор при создании многонационального СССР. В 1991 году антироссийский национализм был меньшей политической силой, чем в 1917-1918 гг. Сам по себе он не смог бы разрушить такое государство, как Советский Союз, если бы его не использовал российский сепаратизм – движение, у которого не было никакой истории.

Российский сепаратизм

Еще на первом Съезде народных депутатов СССР, обращаясь к националистам из Прибалтики и Грузии, писатель Валентин Распутин говорил: “А может быть, России выйти из состава Союза, если во всех своих бедах вы обвиняете ее и если слаборазвитость и неуклюжесть отягощают ваши прогрессивные устремления?” Депутаты от РСФСР приветствовали тогда слова Распутина аплодисментами, воспринимая их как художественную гиперболу. Никто из нас не предполагал, что уже через год – 12 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР почти единогласно примет Декларацию о государственном суверенитете РСФСР и верховенстве ее законов над законами СССР. А еще через полтора года Российская Федерация вместе с Украиной и Белоруссией объявят о ликвидации Советского Союза как “геополитической реальности”.

Российский сепаратизм – это явление новое и неожиданное, но именно он стал одной из главных сил, разрушивших СССР, который строился вокруг РСФСР как своей основы и фактической метрополии. Одна из удивительных особенностей этого сепаратизма состояла в том, что он не опирался на какое-то национальное движение, как, например, сепаратизм грузинский, литовский или украинский. Возникшие в разных городах России “народные фронты” не являлись националистическими организациями. Такие организации в России были, но они не имели политического влияния и не выдвигали требований о независимости России. Не было национальных движений в русском народе и в начале ХХ века. Удивительной и неожиданной оказалась поддержка сепаратизма в РСФСР коммунистами России, которые не только поддержали Декларацию о суверенитете РСФСР, но и настояли на создании сепаратной Компартии РСФСР.

Еще одной поразительной особенностью российского сепаратизма было то обстоятельство, что он не опирался на какую-то сложившуюся российскую политическую или национальную элиту. Никакой российской или русской “этнономенклатуры” в 1991 году не существовало. В России до 1990 года не было полноценного Совета Министров, не было своей партии, не было российской армии или КГБ. Немногочисленные структуры власти РСФСР представляли лишь подчиненные части общесоюзных структур – за исключением лишь Министерства просвещения. Только после избрания Б.Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР в Москве стали поспешно формироваться некоторые новые, чисто российские структуры власти и управления, которые пополнялись, как правило, за счет малоизвестных в России людей вроде Г.Бурбулиса, С.Шахрая, А.Козырева, Е.Гайдара и других. Крупных национальных фигур здесь просто не было.

Но почему столь слабое и неглубокое движение, как российский сепаратизм, смогло оказать столь сильное влияние на судьбу СССР? Да просто потому, что этому движению не было оказано почти никакого сопротивления. Всего один или два человека, подпиливая одну за другой опоры Эйфелевой башни, если им не мешать, могут в конце концов обрушить это грандиозное сооружение. Действительно, кто мешал работе идейного вдохновителя и закулисного вождя российского сепаратизма Геннадия Бурбулиса, биограф которого некий Макс Ройз из Канады считает сотрудничество Ельцина и Бурбулиса “знамением Судьбы или волей Бога”?

Холодная война и давление Запада

Многие политологи утверждали и продолжают утверждать, что именно холодная война и давление Запада на Советский Союз стали главной причиной его распада. СССР просто не выдержал все более дорогостоящей гонки вооружений и потерпел экономическое и политическое поражение на одном из витков роковой спирали. При этом в первую очередь подчеркиваются “заслуги” США и президента Рональда Рейгана, который отказался от риторики и политики разрядки и провозгласил борьбу с коммунизмом главной целью своей внешней политики. Как известно, и сам Р.Рейган на вопрос – в чем заключалось самое великое достижение его президентства, без колебаний ответил: “Я выиграл холодную войну”. О своих заслугах в разрушении СССР говорил и преемник Рейгана на посту президента США Джордж Буш-старший.

Тезис о холодной войне и давлении Запада как главной причине разрушения Советского Союза поддерживают и многие российские авторы. Однако они выдвигают на первый план не столько военное и экономическое давление Запада, сколько деятельность американских официальных служб и разного рода тайных идеологических и политических центров. И идеологи современной КПРФ, и бывшие работники советского КГБ много раз писали и говорили, что все так называемые “прорабы перестройки” были фактически купленными “агентами влияния” Запада или даже просто агентами. “Советский Союз был расчленен по планам, разработанным в недрах ЦРУ США”. “Если бы высшее руководство СССР внимательнее относилось к рекомендациям советской разведки, социалистический лагерь существовал бы и сегодня”, – цитаты из статей бывших генералов КГБ. “Советский Союз был разрушен масонским Интернационалом”, – это утверждение неоднократно высказывал бывший декан исторического факультета ЛГУ И.Я.Фроянов.

Нет сомнений в том, что холодная война и давление Запада были одной из причин разрушения Советского Союза. Но у нас нет никаких оснований называть эти факторы главной причиной распада СССР. Почему в таком случае при еще большем давлении и при еще более изощренных планах и действиях, разрабатываемых профессионалами из ЦРУ, Соединенным Штатам не удалось до сих пор сокрушить режим Фиделя Кастро в соседней Кубе? Даже не очень сильный ветер может свалить простоявшее сто лет могучее дерево, если его ствол уже прогнил изнутри. Но можем ли мы считать ветер главной причиной гибели дерева?

Борьба капиталистического мира и Советской России началась еще во времена Октябрьской революции, и к середине 30-х годов эта борьба имела уже большую и сложную историю. При этом немалая активность проявлялась с обеих сторон. Однако в то время давление Запада не разрушало, а сплачивало и укрепляло Советское государство. Вопрос о классовой борьбе ставился вождями СССР в мировом масштабе, а формула “догнать и перегнать” сохранялась в течение десятилетий как главная задача экономического и культурного строительства в стране. Еще в 50-60-е годы результаты этого соревнования складывались, как многим казалось, в пользу СССР. Но в 70-е годы Запад вырвался вперед по всем важнейшим показателям развития, и причин тому было много. Советский Союз обгонял Запад только по некоторым военным и космическим технологиям, но во всех мирных отраслях экономики мы были далеко позади. “Перестройка” была попыткой изменить ситуацию, но она оказалась в руках слабых людей и пошла по ложным путям. Но это вовсе не было результатом происков Запада или заговора.

Ошибочно полагать, что давление Запада и США в 80-е годы сильно возросло. Это была борьба с обеих сторон, и она велась с переменным успехом. В 1987-1988 гг. она стала терять прежнюю остроту, в том числе и благодаря новой внешней политике М.Горбачева. Соответственно уменьшилось и давление Запада. Изменилась и вся риторика Рональда Рейгана, который летом 1988 года посетил Советский Союз. В МГУ перед очень большой аудиторией и в Доме литераторов в Москве перед 40 представителями советской интеллигенции президент США говорил о сотрудничестве, а не об “империи зла”. Конечно, давление не исчезло, но стена, противостоящая этому давлению, становилась все более слабой и рыхлой. “Железный занавес” стал разрушаться не столько от ударов с Запада, сколько от толчков с Востока. Подпорки “занавесу” слабели и убирались, хотя никакого нового идеологического оружия Запад в конце 80-х годов не применял. Но изнутри социалистического лагеря и внутри Советского Союза возникли новые трудности, с которыми не удалось справиться. У Горбачева было очень мало шансов, чтобы изменить ситуацию, но и этими шансами не сумел воспользоваться.

В 1915-1916 гг. военные поражения России ускорили крушение изжившего себя режима царского самодержавия. Однако в 1941-1942 гг. гораздо более тяжелые поражения не подорвали, даже укрепили режим Сталина. Неудачи в холодной войне и мирном соревновании стали новым испытанием для страны, с которым лидеры не сумели справиться. С этой точки зрения Горбачева можно сравнить только с Александром Керенским, который также не смог удержать в своих руках государственную власть в условиях тяжелого кризиса.

Распад социалистического лагеря

Кризис в СССР происходил на фоне параллельно идущего кризиса коммунистических режимов в странах Центральной и Восточной Европы. В каждой из этих стран было много как общих, так и специфических причин кризиса. Компартия Венгрии распалась уже после смерти Яноша Кадара, Николае Чаушеску был расстрелян в Румынии без суда и следствия. 80-летний Войцех Ярузельский и сегодня живет в Польше в своем доме, пользуясь уважением и вниманием большинства своих соотечественников. Эрих Хонеккер перед смертью должен был провести несколько лет в тюрьме, а Тодор Живков – под домашним арестом.

Существует концепция, которая связывает распад СССР и крах КПСС прежде всего с распадом социалистического лагеря. При этом особая роль отводится событиям в Польше и в ГДР. Рухнула Берлинская стена, рухнули коммунистические режимы в Польше и ГДР, не смогли дальше существовать ни Варшавский договор, ни СЭВ, ни Советский Союз. При этом поражение коммунизма в Восточной Европе связывают не только с давлением Запада, но и с давлением католической церкви, глава которой римский папа Иоанн Павел II заключил тайное соглашение с Рональдом Рейганом о борьбе с советским господством в странах Восточной Европы. По утверждению одного из советников Р.Рейгана, это был “один из величайших тайных союзов всех времен”. Это очень большое преувеличение. Разного рода связи и договоренности между Ватиканом и Белым домом, несомненно, существовали, и приход к власти в Польше “Солидарности” и Леха Валенсы создал для СССР немало трудностей. Но гораздо большей была обратная зависимость: развивался кризис в Советском Союзе, ослабевало его давление на страны Восточной Европы, и здесь одна за другой происходили “бархатные революции”.

Во многих отношениях “внешняя империя” Советского Союза создавала для его внешней и внутренней устойчивости больше трудностей, чем преимуществ, и в начале 80-х годов это отмечал еще Генри Киссинджер, анализируя перспективы СССР после кончины Л.Брежнева. “В одном направлении, – писал он осенью 1982 года, – советская международная политика не была так пугающе успешной. Говорят – и не только в шутку, что СССР есть единственная страна в мире, полностью окруженная враждебными коммунистическими государствами. Сателлитная орбита представляет фактор, работающий не на развитие, а на экономическое истощение СССР”.

Михаил Горбачев старался уменьшить обязательства СССР во внешнем мире – в Африке и на Кубе, на Ближнем Востоке и в Азии, в странах Восточной Европы и в Афганистане – с тем, чтобы увеличить возможности внутри СССР. Но политический и экономический кризис в нашей стране развивался слишком быстро и по причинам, которые мало зависели от положения в ГДР и Польше, от Рональда Рейгана и от Иоанна Павла Второго.

Роль Михаила Горбачева

Советский Союз потерпел крушение в те годы, когда на капитанском мостике нашего громадного корабля стоял Михаил Горбачев, направляя его по курсу “перестройки” и “нового мышления”. Да и море было неспокойно, угрозы возникали то слева, то справа, то прямо по ходу движения. Не лучшим образом действовала команда корабля, не слишком уверенно держался и сам капитан. К тому же и корабль оказался слишком громоздким и не таким уж прочным, он не был приспособлен ни к быстрым скоростям, ни к сильным нагрузкам, ни к крутым поворотам. В результате капитан не справился с управлением, и наш корабль сел на мель, потеряв флаг и частично разрушившись. Это общий и очень упрощенный образ событий 1985-1991 гг. Однако многие из политических наблюдателей Запада прибегают в своих оценках к еще большим упрощениям. По их мнению, именно Горбачев одной лишь силой своей воли поверг советскую империю в Восточной Европе, окончил холодную войну, перевернул все в собственной стране, открыв дорогу от тоталитаризма к свободе. Именно Горбачев отказался от “доктрины Брежнева”, вернул советские войска из Афганистана, отказался от марксизма-ленинизма и классовой борьбы и выдвинул во внешней политике на первый план не узко понятые национальные интересы, а общечеловеческие ценности.

Российские авторы из числа стойких сторонников М.Горбачева также писали о его личной решающей роли в сокрушении тоталитаризма, о его великом историческом подвиге, но также и о том, что он в конечном счете потерпел поражение, разрушив страну и систему, которые он хотел реформировать. Да, он один сдвинул с места тоталитарную глыбу советского общества, но не смог ее удержать, и эта сорванная с заклепок глыба покатилась вниз, сокрушая, казалось бы, незыблемые устои, раскидывая и подминая многих людей и многие учреждения.

Противники Горбачева обычно лишь его одного обвиняют в разрушении Советского Союза и КПСС и прибегают к более резким оценкам, говорят о “преступлении” или даже “предательстве”. “Может ли один человек разрушить целое государство? – воскликнул на одном из собраний в Горбачев-фонде бывший дипломат Леонид Смоляков, обращаясь к самому Горбачеву. – Очень даже может, если этот человек Генсек”. В разрушении СССР обвиняют только одного Горбачева даже многие из тех, кто прошел с ним почти до конца весь путь “перестройки”.

Сам Горбачев никогда не признавал ни того, что он стремился к развалу СССР, ни того, что его деятельность объективно помогла этой катастрофе. Всю ответственность за разрушение СССР и КПСС он возлагал обычно на Ельцина и демократов, на ГКЧП, даже на Правительство, возглавляемое сначала Н.Рыжковым, а потом В.Павловым. “Я не могу взять на себя разрушение СССР”. Эти слова Горбачев повторял много раз и в разных аудиториях.

На мой взгляд, деятельность М.Горбачева в годы его правления прошла через несколько этапов, различных как по мотивам, так и по результатам. При этом разрушение СССР и КПСС никогда не было ни явной, ни скрытой целью его работы. На самом первом этапе Горбачев стремился ослабить напряжение холодной войны и ускорить развитие советской экономики. Затем сместил акценты в пользу развития демократии в стране и в партии и всего того, что включалось тогда в понятие “социализм с человеческим лицом”. Развитие гласности и пересмотр многих прежних догматических и ложных оценок истории КПСС – также заслуга Горбачева. Однако действовал он неосторожно и хаотично. Он переоценил свои силы и возможности и недооценил силы вероятного противодействия. Он мало размышлял о путях преодоления возникших трудностей, не опирался на народную поддержку, брался сразу за такое большое количество дел, игнорируя при этом столь большое число факторов и обстоятельств, что катастрофа становилась неизбежной.

В последние два года перед крушением СССР главными мотивами действий Горбачева стали уже не реформы, а проблемы, связанные с удержанием личной власти в стране и в КПСС. Его главной заслугой в этот период является отказ от массированного применения силы.

В целом ошибки Горбачева многочисленны, и его роль в распаде СССР велика, хотя и не столь велика, как об этом заявляют его недоброжелатели. Ниже я попытался назвать лишь те из просчетов Горбачева, которые представляются мне наиболее серьезными.

Ошибочные приоритеты. Уже в 1985-1986 гг. Генсек не сумел правильно расставить приоритеты. Главной проблемой в стране, решения которой ждали от нового лидера рабочие, крестьяне и служащие, была проблема низкого уровня жизни. Вот основное звено, взявшись за которое можно было вытянуть и всю цепь других проблем. Только политика, направленная на быстрое и заметное улучшение уровня и качества жизни, особенно в провинции, могла обеспечить новому руководству прочную поддержку населения и создать предпосылки для решения других проблем. Однако Горбачев, как известно, выдвинул на первый план в экономике задачу ускорения в развитии машиностроения, а во внутренней политике – борьбу против алкоголизма и за “здоровый образ жизни”, а также против “нетрудовых доходов”. Но проблемы машиностроения являлись приоритетными еще в начале 30-х годов. Борьба с алкоголизмом и “нетрудовыми доходами” с помощью грубых административных мер не могла не вызвать массового недовольства. Стремясь исправить ситуацию, Горбачев в 1987-1988 гг. выдвинул на первый план лозунги демократизации и гласности, а также программу политических реформ. Это вызвало поддержку большей части интеллигенции, но не рядовых граждан, материальное положение которых продолжало ухудшаться.

В условиях гласности и демократии, а также при том ослаблении власти государства, которое проистекало от непродуманных и поспешных политических реформ, недовольство населения страны не только вышло на поверхность, но казалось направленным против самого Горбачева и руководства КПСС. Именно Горбачев стал с конца 1989 года главной мишенью не только консервативной, но и демократической критики, что стало для него большим личным потрясением.

Под влиянием критики и давления снизу Горбачев начал изменять экономическую политику. Были прекращены кампании против “нетрудовых доходов” и антиалкогольная. Были приняты решения о расширении индивидуальной трудовой и кооперативной деятельности, частной торговли. В городах появились первые кооперативные кафе, закусочные, рестораны. Была разрешена свободная покупка и продажа частных домов в пригородных зонах. Началась приватизация городских квартир. Расширялось дачное строительство. Снимались многие ограничения в использовании садово-огородных и приусадебных хозяйств. Все это были шаги в правильном направлении.

Однако параллельно шли, нарастая, и другие, в большей мере разрушительные, чем созидательные, процессы. Имеются в виду безоглядное и поспешное внедрение в советскую экономику рыночных отношений и разрушение многих прежних институтов власти, построенных на авторитете КПСС. Лозунг об усилении власти Советов сочетался с требованием об ослаблении “руководящей и направляющей роли КПСС”. “Вся власть Советам!” – с таким большим плакатом стоял Андрей Сахаров перед входом в зал заседаний первого Съезда народных депутатов СССР. Однако Советы образца 1989 года не были готовы к управлению страной, они создавались и функционировали только как “приводной ремень” партии.

Предложения и попытки компенсировать ослабление власти КПСС увеличением личной власти “вождя-реформатора”, которые лежали в основе создания института президентской власти в СССР, также оказались неудачными. Без опоры на уже существующие в стране партийные структуры создать какой-то более новый и более сильный институт власти, чем власть Политбюро и Генсека, оказалось невозможным. Как “вождь-реформатор”, Горбачев мог обеспечить себе независимую всенародную поддержку и опереться на собственный политический капитал и авторитет только при наличии реальных успехов в экономике и в повышении жизненного уровня населения страны, а также успехов во всех других жизненно важных для народа сферах деятельности. Но такого политического капитала у Горбачева в 1989-1990 гг. уже не было. Поэтому ослабление власти и авторитета КПСС сопровождалось ослаблением власти и авторитета Горбачева – и как Генсека, и как Президента СССР.

Испытывая растущее давление как либеральной, так и консервативной оппозиции, не получив мандата народа на всеобщих выборах, Горбачев оказался в политическом тупике, из которого он уже не мог найти рационального выхода.