Что бы ни предпринимала российская власть в Чечне за последние 10 лет, все получалось плохо. И попустительство незаконному приходу к власти генерала Дудаева в 1992 году, и начатое в декабре 1994 года “восстановление конституционного порядка”, и хасавьюртовский мир, названный впоследствии позорным, и нынешняя “контртеррористическая операция”, конца-краю которой не видно.
В идеале окончание чеченской смуты должно бы выглядеть примерно следующим образом. Во-первых, активно сопротивляющиеся бандиты уничтожены в ходе военных и спецопераций, остальные пойманы, осуждены и отбывают длительные сроки. Во-вторых, мирное население получает федеральную помощь на восстановление жилья и хозяйств. В-третьих, беженцы возвращаются к родным очагам.
В-четвертых, в республике формируется местная власть, лояльная к Москве и авторитетная у населения, которая получает федеральную помощь на восстановление всего народного хозяйства региона. В-пятых, все дружно строят новую жизнь по нормам российской Конституции под бдительным присмотром правоохранительных органов, сформированных из местных кадров.
Сложность состоит в том, что все перечисленные компоненты желаемого хэппи-энда намертво друг с другом переплетены и не могут быть развернуты в некий план последовательных действий, а должны каким-то образом воплощаться одновременно. Ключевым же условием этого воплощения является фактор наличия или отсутствия в Чечне так называемого мирного населения. Причем под мирным населением следует понимать не просто людей, предпочитающих войне мирный труд, а именно тех, которые хотели бы жить и работать именно по российским законам и быть гражданами Российской Федерации. И такие люди в Чечне были. До прихода к власти Д.Дудаева. Это русские, которых частично перебили, частично – вынудили бежать. Остались одни старики, которым уже не под силу начинать все сначала. Защищать их, конечно, Россия обязана, но вряд ли может опереться на такой контингент в реализации своих планов.
Остаются чеченцы. Не будем заострять внимание на их исторических традициях воровать у соседей скот и невест и предположим, что большинство чеченцев все-таки хотели бы зарабатывать на жизнь честным трудом. Но почему именно по российским законам? Ведь российский закон для чеченцев – это бомбежки, зачистки, фильтрационные лагеря… Ни первая, ни вторая чеченские кампании не могли по определению способствовать росту численности лояльного населения. Они решали и решают другую, военную часть плана в отрыве от всех остальных. Но возможно ли такое решение в принципе?
Показательна в этом смысле последняя операция федералов по уничтожению одного из ближайших соратников Ш.Басаева Асламбека Абдулхаджиева. Агентурную информацию о намечаемой сходке полевых командиров в райцентре Шали спецслужбы получили от местных жителей. То есть среди чеченцев есть люди, которые сотрудничают с федеральными властями, скорее всего за деньги. Но их ничтожное меньшинство, иначе вся верхушка боевиков была бы перебита – она же не по пещерам рассыпана, а с комфортом живет в населенных пунктах. Но вернемся в Шали. Когда в сумерках подпольное собрание началось, российский спецназ брать всех скопом не решился и отложили операцию на утро. Чего опасались? Может быть, сопротивления охраны заговорщиков, может быть, стрельбы в спину из соседних домов, а может быть, и ненадежности приданных спецназу сотрудников УВД Чечни или всего сразу. Как бы то ни было, утром при штурме в доме оказался только один Абдулхаджиев.
Так можно ловить бандитских главарей до бесконечности. А пока ловят нынешних, где-нибудь в лагерях беженцев подрастают новые. Несмотря на все трудности беженского бытия, чеченки помногу рожают. И почему, спрашивается, подрастающие чеченские малыши должны быть более лояльны к России, чем уничтожаемые сейчас их отцы? Нет, они растут и воспитываются в ненависти к России. А как только подрастают, так тут же попадают не на поля и виноградники, а в лагеря подготовки боевиков где-нибудь в Панкисском ущелье Грузии. По сути дела, сложился устойчивый механизм воспроизводства чеченского сопротивления – женщины рожают, мужчины воюют, старики предоставляют им убежище и продовольствие. На что бы ни направлялись российские бюджетные деньги, будь то помощь беженцам или восстановление хозяйств, все они так или иначе подпитывают эту машину.
Если нет лояльного населения, то не из кого формировать надежные правоохранительные органы, невозможно победить партизан, некому давать деньги.
Что же делать? Прежде всего, определиться с национальными интересами в этом регионе. Если нам нужна вся территория Чечни, а для установления контроля над ней требуется уничтожение всех террористов, то хватит лицемерить с терминами. Надо войну называть войной, пресечь все связи беженцев с противником, а в зоне военных действий вместе с террористами уничтожать и их пособников. Иначе военная победа невозможна. Но при этом надо иметь в виду как негативные международные последствия, так и разлагающее влияние войны на саму российскую армию. Красноречивый пример здесь – расстрел двумя пограничниками Назрановского погранотряда своих же сослуживцев.
Если же все это – слишком высокая цена за непригодный для хозяйственного использования горный массив, то, может быть, есть смысл поискать другие варианты. Подсказку, причем одну и ту же, дают известные российские политические лидеры, не так давно плескавшие перед телекамерой сок друг другу в лицо. Еще в первую чеченскую кампанию Б.Немцов предлагал отделить горную Чечню от равнинной, установив между ними полноценную непроницаемую государственную границу. На равнине жестко установить российские порядки, кому не нравится – пусть уходит в горы. Горную же Чечню объявить мятежной провинцией и безжалостно утюжить артиллерией и штурмовиками при всякой попытке экспансии на равнину. Похожую идею в недавнем интервью одной из центральных газет высказал и В.Жириновский. С той лишь разницей, что он предлагает отдать горную часть Чечни Грузии, раз уж ей так нравится мирное сосуществование с террористами.
Когда затянулась первая чеченская война, говорили, что она выгодна кому-то в Москве, генералы бездарны, Президент слаб, а приближенные к нему олигархи бессовестны. Теперь Президент вроде бы сильный, олигархи равноудалены, генералов поменяли, а результата все нет. Значит, причины неудач глубже и серьезнее – в общей экономической, политической и идеологической слабости страны. Бесконечной войной все эти слабости можно только усугубить. Требуется наконец какое-то решение.
Существует такой шахматный термин – “цугцванг”, обозначающий позицию, в которой любой ход неизбежно ведет к поражению. До сих пор чеченский вопрос для России выглядел как именно такая позиция. В.Путин пришел к власти в том числе и на волне “популярности” второй чеченской войны. И его успех на следующих выборах (конечно, если он вновь выставит свою кандидатуру на пост Президента России) во многом будет зависеть от того, сумеет ли он найти в ситуации с Чечней выигрышный ход.
