Хотя президент Белоруссии А.Лукашенко и призывал не ожидать каких-либо сенсаций от его рабочего визита в Россию, сенсации состоялись. Автором первой стал Президент России В.Путин, в сущности предложивший закончить затянувшийся период разговоров об объединении двух государств и перейти прямо к делу, совместив объединительные процедуры с российским избирательным графиком на 2003-2004 годы.
На бумаге, действительно, все выглядит довольно красиво. В ближайшем мае – референдум, за ним в декабре – выборы в единый парламент, в январе 2004-го – распространение рублевой зоны на Беларусь и, наконец, в марте – выборы единого президента. Некрасиво получилось в другом. Привыкнув к роли генератора объединительных идей, а также и к тому, что эти идеи, кроме подписания в декабре 1999 года союзного договора, никаких практических последствий не имеют, Александр Григорьевич накануне визита в Москву неосторожно заявил, что Белоруссия в деле объединения готова идти настолько далеко, насколько к этому способна Россия. И вот его, что называется, поймали на слове, предложив экстремальную модель объединения в форме поглощения Белоруссии Россией. Иначе схему, выдвинутую В.Путиным, назвать нельзя, потому что она предполагает вхождение в число равноправных субъектов Российской Федерации шести белорусских областей и города Минска на основе положений российской же Конституции.
На пресс-конференции по итогам визита, где В.Путин изложил свой план объединения, А.Лукашенко обескураженно молчал. А по прибытии в Минск прямо у трапа самолета объявил путинский план неприемлемым. И это понятно. Ведь даже будучи в составе СССР Белоруссия имела некоторые признаки собственной государственности и международной правосубъектности. Более того, в братской семье союзных республик она находилась, как и Украина, в привилегированном положении, являясь наряду со всем СССР полноправным членом ООН. Теперь же ей предлагают расстаться даже с призрачным суверенитетом советских времен. И это после одиннадцати лет независимости!
Не исключено, что вопросы международной правосубъектности для подавляющего большинства простых белорусов имеют чисто абстрактный характер и гораздо меньшее значение, чем возможность обладать равными правами и политическими свободами в едином с Россией государстве. Но мы об этом не узнаем, по крайней мере, в обозримом будущем. Потому что референдум с формулировками вопросов, предложенными В.Путиным, в принципе не годится для нынешней политической элиты Белоруссии, и в первую очередь для самого А.Лукашенко. В предлагаемой конструкции будущего единого государства для него просто нет места. Да и какое место в структуре власти огромной страны могло бы послужить равноценной заменой абсолютной власти в маленьком государстве? Пожалуй, только незыблемые гарантии полномочий второго лица с надежной перспективой стать когда-нибудь самым первым. Тут сразу же вспоминается старый анекдот: на вопрос, ест ли верблюд бананы, следует ответить – ест-то ест, да кто ж ему их даст? В России достаточно своих претендентов на все первые места. К тому же уже окрепший российский имущий класс вряд ли потерпит у сколько-нибудь значимых рычагов управления государством человека, безнадежно искалеченного социализмом.
Так что никакой иной реакции белорусского президента кремлевские творцы нового плана объединения и не ожидали. А это значит, что выдвигали они его с одной-единственной целью – вырвать из рук А.Лукашенко знамя объединителя земли и народов и передать его В.Путину. Задача, надо заметить, успешно решена. А вместе с ней и еще одна – ослабление позиций А.Лукашенко внутри самой Белоруссии. Вряд ли его сильно радует бурное одобрение отказа от российского плана, немедленно последовавшее со стороны оппозиции. Диалектика тут проста как апельсин – раз оппозиция ликует, значит, в стане сторонников, как минимум, растерянность.
В каком-то смысле А.Лукашенко оказался прав. Действительного прорыва в объединительном процессе после московской встречи не произошло. Не могло произойти. И не произойдет. До тех пор, пока не будет устранено главное препятствие – сам А.Лукашенко. Не произойдет и сближения по модели Евросоюза с сохранением суверенитетов обоих государств. Причем по той же причине. Достаточно вспомнить, что прием в ЕС новых членов всегда обставляется массой условий экономического и политического свойства по приведению местного законодательства к общеевропейским стандартам. И, скажем, Турция в течение многих уже лет не может вступить в ЕС именно потому, что уровень политических и экономических свобод в ней очень далек от европейского. Примерно так же эти свободы в Белоруссии далеки от российских. Что это будет за единое экономическое поле, если в одной его части функционируют рыночные механизмы, а в другой доминируют административные?
Словом, и на этот раз разговоры об объединении России с Белоруссией останутся одними разговорами. НАТО может спать спокойно. Границы России к Бресту в ближайшее время не придвинутся.
