На прошлой неделе было обнародовано заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской православной церкви в связи с решением Папы Римского Иоанна Павла II о повышении статуса существующих ныне в России четырех администратур, управляющих 212 католическими приходами, до уровня епархий и учреждении митрополии – католической церковной провинции. Заявление выдержано в очень жестких тонах. В нем подчеркивается: “На руководство Римско-католической церкви легла ответственность перед Богом и историей за резкое ухудшение наших отношений, за срыв только что наметившейся надежды на их нормализацию”.

Прокомментировать возникшую конфликтную ситуацию редакция “РТ” попросила архиепископа Казанского и Татарстанского Анастасия.

– Владыка, поясните, пожалуйста, для наших читателей суть нынешнего конфликта между Русской православной и Римско-католической церквями.

– Этот конфликт возник не сегодня и не вчера, а несколько лет назад, когда в Западной Украине началась ликвидация православных приходов. Храмы отбирались и передавались католикам, в результате чего фактически прекратили свое существование несколько православных епархий.

Кроме того, католическая церковь активно стремится заполнять тот духовный вакуум, который возник в начале 90-х годов. Стали появляться католические приходы в тех местах, где их никогда раньше не было, как, например, в Набережных Челнах. Да и у нас в Казани католический приход до революции обслуживал, главным образом, религиозные потребности проживавших здесь поляков. Но в годы сталинских репрессий почти все казанские поляки были истреблены или сосланы, так что возрожденный приход теперь в основном преследует цель обращения в католическую веру православных христиан и мусульман. Все это мы называем прозелитизмом. Прозелитская деятельность Римско-католической церкви на территории России грубо противоречит имеющимся договоренностям о взаимном признании наших церквей церквями-сестрами и об отказе от ведения миссионерской деятельности на территориях традиционного распространения каждой из конфессий.

Последним решением папского престола прозелитизм закрепляется созданием епархий. А их объединение в митрополию фактически образует католическую альтернативу Московской патриархии Русской православной церкви на территории России.

– Не могу не спросить о том, каковы в свете последних событий перспективы возвращения в Россию Казанской иконы Божьей Матери, хранящейся сейчас в Ватикане?

– Пока что имеется устное заявление Иоанна Павла II о том, что он передаст икону Патриарху Алексию II при личной встрече. Но сама-то встреча сейчас под большим вопросом. И нынешние действия Ватикана никак не способствуют ускорению организации подобной встречи. К тому же нам практически ничего не известно об этой иконе. Мы не знаем, проводилась ли по ней какая-либо экспертиза и если проводилась, то ее результаты нам также не известны. И вполне вероятно, что это совсем не та икона, которая была обретена в Казани.

– В фильме “Долгое странствие Казанской”, несколько раз показанном по местным телеканалам, фактически утверждается подлинность этой иконы, из-за чего, собственно, и возникла вся суета вокруг ее возвращения в Казань.

– Фильм этот, в сущности, носит рекламный характер. В нем не приводится никаких доказательств подлинности иконы. Видимо, не случайно среди консультантов фильма нет православных историков и вообще служителей РПЦ. Нас пригласили только на презентацию уже готового фильма. Видимо, он создавался не как попытка установить истину, а для достижения каких-то не известных нам целей.

– Вернемся, однако, к началу нашего разговора. Каковы, на ваш взгляд, перспективы развития отношений между РПЦ и РКЦ в свете католической экспансии на каноническую территорию православия?

– Это не мне решать. В конце февраля состоится заседание Священного Синода Русской православной церкви. Вот на нем, вероятно, и будут решаться вопросы по стратегии и тактике дальнейших взаимоотношений с Римско-католической церковью.

– Но ведь решение об образовании епархий и митрополии папским престолом уже принято и вряд ли оно может быть изменено, что бы ни предпринимала Русская православная церковь?

– К сожалению, это так. Потому-то в заявлении Патриарха и Синода и говорится: “Совершенное Ватиканом поставило под удар способность католического Запада и православного Востока взаимодействовать, как две великие цивилизации на благо Европы и мира. Ради сиюминутных выгод вновь принесена в жертву возможность общего христианского свидетельства разделенному человечеству”.

Озабоченность по поводу того, что мусульмане также становятся объектом внимания для католических священников, высказал и председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин. Он заявил, что “всегда партнером для ислама была Русская православная церковь в нашей стране. И мы, мусульмане, в дальнейшем также будем отдавать приоритет развитию братских, дружеских отношений с нашими соседями – христианами православной конфессии”.

Не удивительно ли то, что между православными христианами и мусульманами меньше разногласий, чем между двумя конфессиями одной христианской веры? Это одно из проявлений “особости” России вообще и Татарстана в частности.

Хоть церковь у нас и отделена от государства, но невозможно отделить верующих граждан от граждан вообще. Поэтому процессы, происходящие в религиозных конфессиях и в отношениях между ними, небезразличны обществу. Мы будем следить за развитием событий в отношениях между конфессиями.