17 января с.г. в “РТ” было опубликовано интервью с одним из руководителей Главного управления Министерства юстиции РФ по РТ – территориального органа Минюста России, созданного летом прошлого года. Аналогичные структуры образованы во всех субъектах Федерации. Однако лишь в четырех из них, в том числе и в Татарстане, имеются два идентичных органа юстиции – федеральный и республиканский. Сложилось некое подобие двоевластия – одна структура, по сути, дублирует полномочия другой.

Российская сторона на страницах нашей газеты высказала свое отношение к данной проблеме. Сегодня предлагаем вниманию читателей мнение татарстанской стороны – первого заместителя министра юстиции республики Рашита САЯХОВА.

– Интервью с заместителем начальника Главного управления Минюста РФ по РТ Флоридом Галихановым я прочитал с некоторой долей скепсиса, – с таких слов началась наша беседа с Рашитом Аксановичем.

– Даже так?

– Именно так, поскольку дано оно одним из руководителей юридически не существующего органа.

– Как это понимать?

– В прессе, в том числе и в российской, сообщалось, что решением Вахитовского суда Казани от 30 ноября прошлого года приказ по Министерству юстиции России от 1 июня 2001 года о преобразовании территориального органа Минюста РФ в Татарстане (то есть Министерства юстиции республики) в Главное управление Минюста РФ по РТ и об исключении министра юстиции РТ Альберта Салабаева из штата Минюста России признано незаконным.

До недавнего времени органы юстиции на местах традиционно находились в двойном подчинении – создавались самими субъектами (республиками, краями, областями), но в то же время выполняли полномочия территориальных структур. И назначение Альберта Михайловича Салабаева на пост министра утверждалось в Минюсте РФ. Получив вышеупомянутый приказ, естественно, Салабаев не мог согласиться с ним. Как же Министерство юстиции России может преобразовывать какой-либо орган, если оно его не создавало? На каком основании? Если бы в приказе говорилось о создании территориального органа, никто не возражал бы – это конституционное право Минюста РФ, заложенное в положении об этом министерстве.

Так вот, определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РТ от 24 декабря 2001 года, рассмотревшей данное дело по протесту прокурора Вахитовского района Казани и жалобе Министерства юстиции России, решение оставлено без изменения. А это означает, что решение суда вступило в законную силу с 25 декабря прошлого года. И Главное управление Минюста РФ по РТ юридически не существует, поскольку приказ по Министерству юстиции РФ, в соответствии с которым оно образовано, согласно Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР считается недействующим.

Я не располагаю какими-либо сведениями о том, что Минюст России, выполняя решение суда, внес изменения в формулировку своего приказа, из чего прихожу к выводу, что деятельность Главного управления с 25 декабря 2001 года является нелегитимной.

Кстати, аналогичное, я бы сказал, даже более радикальное решение вынесено 26 декабря прошедшего года судом Назрановского района Ингушетии по жалобе министра юстиции этой республики Казбека Чапанова. И надо признаться, к происходящим у нас событиям проявляют интерес руководители органов юстиции и других субъектов Российской Федерации.

– Но есть, наверное, какие-то аспекты в позиции руководства Главного управления, с которыми вы не могли бы не согласиться?

– Безусловно. Я мог бы согласиться с двумя суждениями Флорида Гильмуллиновича Галиханова – о принципе главенства законов и о необходимости заключения соглашения между Правительством Татарстана и Минюстом России.

– А что касается полномочий в сфере нотариата и адвокатуры?

– Здесь нужно исходить из положений Конституции РФ. Согласно статье 72 Основного Закона РФ указанные вопросы относятся к совместному ведению России и ее субъектов. При этом хочу обратить внимание на формулировку пункта “л” этой статьи, где значится, что к предмету совместного ведения Федерации и ее субъектов относятся не только кадровые вопросы, но и вопросы организации деятельности адвокатуры и нотариата, в том числе и законодательное ее регулирование.

– В принципе, российский территориальный орган и не оспаривает это утверждение… А как же быть с устаревшими законами?

– Они никем не отменены и продолжают действовать. Эти акты, несмотря на то, что они были приняты в совершенно иной общественно-политической обстановке, в полной мере отражают суть конституционных норм о предметах совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. При этом прошу иметь в виду, что ранее существовавшие органы юстиции регионов никогда не были только территориальными органами Минюста России – они также входили в систему исполнительной власти субъектов Федерации.

Давайте посмотрим положение об адвокатуре РСФСР, утвержденное еще в 1980 году. Исходя из него, мы видим – государство влияет на деятельность коллегий адвокатов через министерства юстиции автономных республик, отделы юстиций крайоблисполкомов. Это означает, что даже в условиях жесткой централизации власти государство наделяло органы государственной власти субъектов определенными полномочиями в этой сфере.

Основами законодательства РФ о нотариате 1993 года решение многих вопросов организации деятельности нотариата также отнесено к ведению органов юстиции республик, краев и областей.

На мой взгляд, указанные законы, несмотря на свой “почтенный” возраст, наиболее полно соответствуют букве и духу статьи 72 Конституции РФ. К тому же в Татарстане продолжает функционировать государственный нотариат, финансируемый из республиканского бюджета через Минюст РТ. С какой стати республика должна платить, а “музыку заказывать” будет территориальный орган?

– Но как же быть с тем, что нотариат, по утверждению моего предыдущего собеседника, относится к области гражданского права, а значит, здесь высшим законом является Гражданский кодекс?

– Смею внести поправку: пунктом “о” статьи 71 Конституции РФ к ведению России относится гражданское законодательство, а не право. Если мы обратимся к Гражданскому кодексу, то не найдем в нем каких-либо норм, регулирующих порядок организации деятельности нотариата. В кодексе институт нотариата упоминается только как необходимый в отдельных случаях атрибут гражданских правоотношений. Например, договоры ипотеки, ренты и пожизненного содержания с иждивением подлежат обязательному нотариальному удостоверению.

Не могу также согласиться с оценкой роли и места Минюста РТ в правовой системе республики. Главной задачей нашего министерства является правовое обеспечение и координация законопроектной и нормотворческой деятельности органов государственной власти и управления. Хотя те функции, о которых упомянуто в интервью, также являются важными.

– И каким же вы видите выход из создавшегося положения?

– Прежде всего, это строгое соблюдение действующих законов, какими бы устаревшими они ни казались, и не только со стороны руководителей Главного управления Минюста РФ по РТ, но и центрального органа – Министерства юстиции России. И это должно начаться с исполнения вышеприведенного судебного решения.

Далее, как я уже отметил, для того, чтобы снять проблемы в создавшейся ситуации, действительно требуется соглашение между Правительством республики и Минюстом России, которое учитывало бы статьи Конституции РФ, федеральное законодательство и внесло бы ясность в полномочия наших органов, особенно в тех вопросах, где законодательство еще достаточно расплывчато.

По моему мнению, ряд полномочий, особенно в сфере нотариата, где многие вопросы решаются коллегиально, можно было бы осуществлять совместно – путем включения представителей Главного управления в состав созданных при Минюсте РТ комиссий. И это также должно найти отражение в соглашении.

– Но как же быть с тем утверждением, что регистрация и лицензирование юридических и физических лиц, осуществленные местным органом юстиции, который сегодня не входит в систему Минюста России, могут быть признаны за пределами республики юридически ничтожными? Ведь пострадают конкретные люди…

– Думаю, что здесь Галиханов несколько преувеличивает. Он же сам говорит, что в настоящее время территориальный орган Минюста РФ этими делами пока не занимается. Но кто-то их должен делать! Но, главное, и заниматься-то сегодня ими некому, поскольку Главное управление на сегодняшний день нелегитимно. Юридически его не существует, так как нет приказа именно о создании этого территориального органа.

В заключение хотел бы призвать уважаемых коллег из федерального органа, кстати, также выходцев из Минюста республики, не заниматься “перетягиванием одеяла”, а конструктивными действиями способствовать разрешению возникших проблем.

Беседовала Ирина ДЕМИНА.

P.S. Ситуация сложилась действительно щекотливая. С одной стороны, Минюсту РФ не хочется признать свою ошибку в формулировке злополучного приказа. И, по словам некоторых высокопоставленных чиновников, федеральное министерство рассчитывает решить проблему с помощью Верховного суда России. С другой стороны, создается впечатление полного хаоса в действующих сегодня законодательных актах – если каждый волен руководствоваться теми из них, которые для него более удобны.

И главное – пока Правительство республики и Министерство юстиции России не подпишут соглашение, согласно которому будут четко разграничены полномочия между Главным управлением Минюста РФ по РТ и Минюстом РТ, татарстанцы так и будут пребывать в полном неведении: к кому все-таки податься по конкретному вопросу? Прийти бы поскорее к определенному консенсусу, а то ведь и проекты соглашений, подготовленные двумя органами юстиции, в общем-то, имеют заметные различия…