В США в течение последних восьми лет наблюдался небывало длительный и устойчивый экономический подъем, сопровождавшийся еще более быстрым ростом потребительских тенденций. Американский средний потребитель расходовал больше, чем зарабатывал, хотя заработки также росли, опережая скромную инфляцию. Эта тенденция вела к уменьшению денежных сбережений в банках. В 1991 году каждая американская семья имела в среднем 10 822 доллара в форме банковских депозитов. К 1997 году эта цифра снизилась до трех тысяч, а в начале 2000 года опустилась до нуля. Американцы тем не менее продолжали все время что-то покупать с помощью кредитных карточек, наращивая теперь уже не сбережения, а долги.

Этот потребительский бум неожиданно прекратился в ноябре 2000 года, как раз накануне Рождества, когда торговля традиционно получает максимальные прибыли. В Европе в ноябре-декабре рождественские продажи оказались выше, чем в предыдущем рекордном году. В США все было наоборот. Возник своеобразный “кризис наличности”. У людей не осталось денег, и их кредитные ресурсы были также исчерпаны. Спрос на рождественские подарки внезапно исчез. Все газеты обсуждали этот неожиданный феномен. Экономические оптимисты объясняли его небывало холодной погодой, снег и морозы распространились в ноябре почти на всю северную половину страны. Пессимисты не обращали внимания на погоду и говорили о начинающейся рецессии, циклическом спаде производственной и деловой активности. При этом главным толчком к рецессии почти все называли “обвал” стоимости акций высокотехнологических компаний, особенно тех, которые вели свои операции через Интернет. Фондовый индекс этих акций “Наздак”, отражающий оценку, или т.н. “капитализацию”, тысячи наиболее крупных информационно-технологических компаний, достигнув в марте 2000 года максимума в 5048 пунктов, упал к осени этого же года до 2500 пунктов.

Экономическое казино

В течение 90-х годов рост экономики США превысил 30 процентов и стоимость валового национального продукта поднялась с 5,9 до 8,4 триллиона долларов. Однако общая стоимость акций американских компаний росла в этот же период значительно быстрее. Индекс Нью-Йоркской фондовой биржи “Доу Джонс”, отражающий капитализацию традиционных промышленных компаний, поднялся с 4 до 10 тысяч пунктов. Индекс информационно-технологических компаний “Наздак” вырос в семь раз. Уже в 1995 году, когда рост акционерного капитала стал значительно превышать рост производства и сервиса в реальной экономике, возникшие диспропорции начали называть “экономикой мыльных пузырей” и предсказывать скорые обвалы на фондовых биржах. Но этого не случилось. В 1997 году “Доу Джонс” превысил 7 тысяч пунктов, а к концу 1998 года достиг 9 тысяч. 29 марта 1999 года “Доу Джонс” впервые перешел отметку в 10 тысяч пунктов. Но к 3 мая, всего за пять недель, этот индекс повысился еще на 10 процентов, достигнув уровня в 11014 пунктов, и продолжал расти до поздней осени. Еще быстрее происходил в 1999 году рост индекса “Наздак”, который за год увеличился на 70 процентов.

Столь быстрый рост стоимости акций был одной из главных причин ликвидации американцами их банковских вкладов и увеличения долгов. Банковские депозиты давали годовую прибыль капиталов лишь на уровне 4-5 процентов. Те же деньги, вложенные в пакеты акций, обеспечивали годовой прирост в 30-40 процентов, а иногда и выше. Было также заманчиво взять кредит в банке с 15-20 процентами годовых и вложить его в акции информационно-технологических компаний, обеспечив тем самым более быстрый рост легко реализуемых накоплений. Это делала почти каждая американская семья, обзаводясь большими пакетами акций. Номинально американцы быстро богатели, но не за счет реальных денег, а за счет акционерного капитала. Иллюзия роста благосостояния стимулировала потребительство, чаще всего в кредит. Высокий уровень потребления обеспечивал и рост производства, но в еще большей степени – увеличение импорта. Американский потребительский аппетит благоприятно отражался на экономике всего мира, включая и российскую. Увеличивался спрос на нефть и другие ресурсы, и цены на сырьевые товары и энергоносители, естественно, начали подниматься.

В 1997-98 годах мировые потоки капиталов шли от главных производителей энергоносителей и сырья к главным производителям высоких технологий, а географически – с востока на запад и с юга на север, увеличивая богатства Северной Америки и Западной Европы. Цены на нефть и сырье были низкими. Многим казалось, что эта тенденция установилась надолго. В 1999 году потоки капиталов, однако, изменили направление. В марте 2000 года цены на нефть утроились по сравнению с началом 1998 года, достигнув 30 долларов за баррель.

Существенный отток капиталов из западных стран не вызвал тогда большого влияния на темпы роста их экономик. Резервные возможности развитых стран были очень большими. Но подвижный акционерный капитал оказался более чувствительным. Покупка акций осуществляется чаще всего не на основании текущих показателей, а в надежде получить прибыль в будущем. Промышленный индекс “Доу Джонс”, достигший к началу 2000 года рекордной отметки в 11723, упал к апрелю до 10767 и продолжал снижаться. Индекс “Наздак” упал сильнее – с 5070 до 2500 пунктов. Для владельцев акций это часто было финансовой катастрофой. Регистрировались тысячи банкротств, особенно среди тех, кто покупал акции на кредитные деньги. Именно эти потери инвестированного в акции капитала вызвали шок, отразившийся на покупательной активности американцев.

Доходы американских семей оставались по-прежнему очень высокими. Но их совокупное благосостояние, в котором пакеты акций заменили денежные сбережения, заметно снизилось. В этих условиях упало и потребительство. Покупка американцами новых автомобилей снизилась к концу года на 17 процентов. Упал еще более резко и импорт. Рост экономики тоже начал замедляться. Бум кончился, но убытки от лопнувших акционерных “пузырей” будут подсчитывать не только в США.

Акционерные потери в странах Европейского союза также были значительными, на уровне 15-30 процентов. Даже в Японии, экономика которой уже несколько лет находилась в состоянии застоя, главный акционерный индекс снизился на 20 процентов. Но в отличие от США в странах Европы и Азии общее население в меньшей степени вовлечено в создание семейных и индивидуальных пакетов акций. В Европе, и особенно в Японии, банковские депозиты разных типов все еще являются основной формой денежных сбережений.

Энергия и экономика

В последние годы возникла популярная теория о существовании т.н. “постиндустриального общества”, в котором основным продуктом производства и потребления являются информация и средства телекоммуникаций. В “постиндустриальную” стадию развития, согласно этой теории, уже вступили страны Евросоюза и США, в которых традиционные отрасли промышленности, такие, как металлургия и машиностроение, уже не играют решающей роли в экономике. Эта теория находит видимое подтверждение в акционерных оценках стоимости (капитализации) различных компаний. В Великобритании, например, на конец 2000 года существовало лишь семь крупных акционированных компаний по производству стали и других металлов. Их общая оценка составляла 4,8 миллиарда английских фунтов. Пятьдесят пять главных компаний по производству и переработке продовольственных товаров оценивались по сумме всех акций в 120 миллиардов фунтов.

В то же время лишь одна из нескольких компаний мобильной телефонной связи “Водофон” имела акционерную капитализацию в 180 миллиардов фунтов. Все компании сотовой телефонной связи, наводнившие Британию 40 миллионами мобильных телефонов, имеют капитализацию в 400 миллиардов фунтов – по десять тысяч фунтов на каждый телефонный аппарат. Все другие формы коммуникаций, взятые вместе (железнодорожные, морские, авиационные и автобусные, вместе с их портами, аэропортами, туннелями и вокзалами), оцениваются меньшей суммой. Такое же положение и в США, где компьютерные и телекоммуникационные системы концентрируют большие объемы капитала, чем вся остальная традиционная промышленная инфраструктура.

Эта кажущаяся нелепой акционерная оценка является тем не менее вполне реальной. В рыночной экономике капитализация отражает не стоимость основных фондов или затраты труда на создание того или иного предприятия, а его прибыльность, его способность генерировать дивиденды для акционеров. Автомобильный завод “Ровер”, выпускавший вполне добротные автомобили, был продан недавно за символическую сумму в 10 фунтов, так как он перестал приносить прибыль его германским владельцам, купившим его несколько лет назад за сотни миллионов фунтов. Туннель под Ла-Маншем имеет нулевую капитализацию, и продажа его акций была заморожена несколько лет назад, так как на них не выплачивались дивиденды. Он эксплуатируется лишь за счет субсидий правительства.

“Постиндустриальность” западных экономик можно увидеть лишь в распределении биржевых капиталов. В реальной жизни важность всех основных индустриальных технологий и сельского хозяйства не уменьшалась, а увеличивалась. Людям по-прежнему нужно питаться, жить в теплых домах и передвигаться с помощью надежных видов транспорта. Однако традиционные системы жизнеобеспечения постепенно удаляются из области конкурентной борьбы в сферу государственного регулирования цен. Демократическая система управления ограничивает стремление капитала к максимальным прибылям в жизненно важных отраслях промышленности и сервиса. В Европе любое правительство, которое допустит заметное повышение цен на электроэнергию и газ и уменьшит число бесплатных школ и больниц, не удержится у власти.

В странах Европейского союза все сельское хозяйство щедро субсидируется для того, чтобы удерживать цены на продовольствие на низком уровне.

Основным товаром в любом обществе, богатом или бедном, всегда была и будет не информация, а энергия. Предположение о том, что в высокотехнологических экономиках потребление энергии снижено, не подтверждается фактами. Внедрение компьютеров увеличило в США лишь прямое потребление электроэнергии на восемь процентов и увеличило потребность в бумаге, редких металлах и многих химических продуктах. Среди всех основных первичных источников энергии главную роль в поддержании высокого уровня жизни играет углеводородное топливо, и прежде всего нефть. Американское благосостояние основывается не столько на развитии информационной технологии, сколько на максимальных объемах потребления нефти – 5,4 миллиарда баррелей в год, 20 баррелей (или 3 тонны) на каждого жителя. Почти 65 процентов всех потребностей США в нефти (около 3,1 миллиарда баррелей) покрывается импортом. Импорт нефти в США превышает годовое производство нефти в Саудовской Аравии и в четыре раза превышает весь экспорт российской нефти. На втором месте по потреблению нефти (13 баррелей на каждого жителя в год) находится Япония, на третьем (10 баррелей в год) – Германия. Эти две страны вместе импортируют ежегодно 2,4 миллиарда баррелей нефти и нефтяных продуктов.

В 1998 году, когда цены на сырую нефть колебались вокруг 10 долларов за баррель, США расходовали на импорт нефти и продуктов ее переработки около 40 миллиардов долларов. В 2000 году эти расходы превысили 100 миллиардов долларов. Рост цен на бензин, дизельное топливо и мазут был неизбежен. В США, где правительство контролировало цены на электричество, отпускаемое потребителям, но не могло контролировать стоимость производства электроэнергии, возникла в 2000 году совсем не рыночная ситуация. Цены на электроэнергию, которую потребляло население и производство, не покрывали расходов на ее генерацию и распределение по электросетям. Электрические компании, лишенные прибылей, оказались перед угрозой банкротств и дефолтов, не имея возможности отдавать прежние долги. Наиболее острым кризис электроснабжения оказался в Калифорнии, американском и мировом центре компьютерных и биотехнологических компаний. Несколько остановок в подаче электроэнергии в январе текущего года, принесшие большой экономический ущерб экономике штата, поставили правительство перед сложной дилеммой – либо ликвидировать контроль за низкими потребительскими ценами на электричество, либо субсидировать из бюджета расходы электрораспределительных компаний. На ближайший период было решено идти по второму пути, по которому могла бы пойти и любая плановая социалистическая экономика. Капиталистическое решение проблемы по принципам рыночной экономики могло бы вызвать слишком нежелательные последствия – недовольство населения и существенный рост цен на информационные технологии. Но разрешить таким образом кризис в длительной перспективе, безусловно, не удастся. Энергия всегда была главным фактором экономического развития. Энергия, вернее, ее недостаток, неизбежно станет главной причиной и его торможения. Передача разных форм информации всегда была основой человеческого общества, и компьютеры лишь добавили процессам обмена информацией новые возможности.

Разные сценарии для западных экономик

Оптимисты предсказывают на ближайшее время лишь “снижение темпов роста” экономики США и Евросоюза. Пессимисты говорят о неизбежности длительного спада, то есть рецессии (в течение не менее шести месяцев). Более длительный и более глубокий спад в экономике можно классифицировать как “кризис”. В странах Евросоюза, в которых государственное регулирование экономики более развито, существуют лучшие условия для предупреждения рецессии.

В США в начале января уже были начаты меры по стимуляции потребления и производства путем снижения процентной ставки на кредиты и сбережения. Пока это снижение равно половине процента, но ожидается, что оно достигнет одного процента. Более дешевые кредиты стимулируют рост производства и делают в то же время менее привлекательным создание сбережений. Потребление с использованием кредитов становится менее рискованным. Не исключено, однако, что рост цен на нефть может усилить инфляцию, для борьбы с которой процентные ставки обычно не снижаются, а повышаются. Инфляция считается более опасным явлением для рыночной экономики, чем рецессия, так как она обычно необратима и обесценивает финансовые ресурсы. При инфляции особенно сильно страдает мелкий и средний бизнес. Повышение цен на бензин и дизельное топливо уже вызвало в Европе осенью 2000 года довольно мощную волну забастовок рыбаков, водителей грузовиков и фермеров. В США повышение цен на жидкое топливо, непосредственно связанное с повышением цен на нефть, считают одной из причин того, что преемник Клинтона Гор не смог победить республиканского кандидата на президентских выборах в ноябре 2000 года.

В Европе большие надежды возлагаются на появление в конце 2001 года единой валюты евро в наличном обороте. Часть мировой торговли может перейти на евро, что станет благоприятным фактором и для европейской экономики.

Экономические ожидания часто не учитывают психологических факторов. В богатых странах Европы и в США больше 50 процентов всех потребительских товаров и услуг не относится к числу “насущно необходимых”. На развлечения, детские и взрослые, расходуется больше денег, чем на пропитание. Такая структура потребления не является стабильной. В Японии биржевой и финансовый кризисы, связанные с резким падением индекса капитализации многих компаний (индекс “Никкей-225” упал с 37000 до 20000), произошли в 1991 году, десять лет назад. Это вызвало резкое снижение потребительства и стремление японских семей к созданию денежных накоплений. Все попытки японского правительства стимулировать потребление и производство с помощью снижения процентных ставок на кредиты и сбережения не имели никакого эффекта. Депозиты в банках приносят в Японии в настоящее время лишь четверть процента прироста в год, но сбережения тем не менее продолжают расти. Средняя японская семья зарабатывает больше, но расходует меньше, чем средняя американская и имеет самые большие в мире сбережения, превышающие суммы ее годовых доходов.

Нет никаких оснований предполагать, что “биржевой шок”, который испытали американцы в 2000 году, сохранит их веру в акции как лучший способ увеличения семейных капиталов. Система социального обеспечения пенсионеров в США значительно хуже, чем в Европе и в Японии. Американцы поэтому всегда стремились иметь финансовые резервы “на старость”. Предполагается, что они снова вернутся к банковским депозитам и денежным сбережениям и эта тенденция может оказаться многолетней. Именно сейчас экономические аналитики тщательно следят за показателями индивидуальных семейных расходов и семейных бюджетов.

К концу января текущего года потребление продолжало снижаться и затронуло покупки не только автомобилей, но и новых персональных компьютеров и бытовой техники. Такие же тенденции наблюдались в Англии, Германии и Франции, где в конце декабря и в январе покупательная активность населения была значительно ниже прошлогодней в тот же период. Сокращение импорта товаров богатыми странами ведет к более серьезным экономическим последствиям в странах азиатского региона, экономика которых на 25-30 процентов зависит от экспорта. Не только длительная рецессия, но и экономический кризис не могут пока считаться невероятными.

Перспективы России

После финансового кризиса в августе 1998 года и девальвации рубля западные экономисты предсказывали для России кризис и в экономике. В обзоре перспектив на 1999 год Международный валютный фонд приходил к выводу, что валовой национальный продукт России сократится на 8,3 процента в течение 1999 года. Предсказания МВФ отражали в основном динамику западных инвестиций в российскую экономику, главным образом через покупку акций крупных компаний. Эксперты МВФ сильно переоценивали роль западного капитала в развитии российского бизнеса и основывали свои выводы на результатах 1997 года, когда курс акций на Российской фондовой бирже поднялся в три раза, с 200 до 570 пунктов, в результате притока “портфельных” инвестиций на общую сумму в 45,6 миллиарда долларов.

Индекс РТС Российской биржи отражает капитализацию 200 наиболее крупных предприятий и компаний, имеющих выходы на мировые рынки. В октябре 1998 года индекс РТС упал до 38,5 пункта, это означало, что большинство западных инвесторов потеряло свои деньги. В течение всего 1999 года Россию финансовые эксперты Запада официально относили к странам “максимального риска” для инвесторов, она занимала в этом списке первое место. Вслед за Россией, но с несколько меньшими рисками, стояли в списках Индонезия, Пакистан и Румыния. Существенное значение в этом наихудшем рейтинге России для инвесторов имел не только дефолт по внутренним долговым обязательствам, но и политическая нестабильность. С начала кризиса в августе 1998 года в России сменились четыре правительства, и возможный исход выборов в Думу и президентских выборов был также неясен. Естественно поэтому, что, несмотря на исключительную дешевизну российских акций, их все равно никто на Западе не хотел покупать.

Однако МВФ переоценивал важность для российской экономики акционерного капитала. После девальвации рубля, резкого сокращения импорта и ухода из России многих западных фирм и компаний возникли новые благоприятные условия для стимуляции деятельности мелких и средних собственных российских компаний, часто действующих в пределах отдельных областей и городов. Это были не приватизированные гиганты советской индустрии, а частные компании, не проводившие акционирования. Результаты их работы поэтому не отражались в каких-либо биржевых индексах, и никто не мог покупать их акции. Кроме того, эти предприятия и компании были наиболее многочисленными в сферах торговли, пищевой и легкой промышленности, книгоизданий и в различных видах сервиса. Они работали прежде всего на внутренний рынок, а не на экспорт. Получили большой стимул и строительные предприятия. Именно за счет этого сектора экономики ВНП России не только не снизился в 1999 году, как пресказывал МВФ, но вырос, хотя и не очень значительно.

В 2000 году Россия стала получать очень значительные экспортные прибыли от повысившихся мировых цен на нефть, газ и многие сырьевые продукты. В отличие от прежних бумов экспортных прибылей (в 1974-1983 и в 1990-1994 годах), связанных с высокими мировыми ценами на нефть, нефтедоллары в 2000 году не шли на импорт продовольствия и потребительских товаров, а пополняли резервы Центрального банка и использовались для реконструкции нефтяных, газовых и других отраслей.

В ноябре-декабре 2000 года инвестиционный рейтинг России заметно улучшился, и она заняла место между Египтом и Грецией. Рос, хотя и медленно, акционерный индекс РТС, поднявшись к январю 2001 года до 170. Это пока ниже уровня 1996 года, но акционерная капитализация в России не отражает положения в экономике. Очень немногие российские граждане покупают и продают акции. Доходы основной массы населения пока еще слишком малы для участия в инвестициях. Большинство людей предпочитает хранить свои скромные сбережения в Сбербанке. Частный банковский сектор не пользуется хорошей репутацией и состоит из нескольких тысяч мелких банков, которые не обеспечивают индивидуальных клиентов (“физических лиц”) многими формами сервиса, обязательными для западных банков. Большая часть финансовых операций в России, особенно торговых, производится с помощью наличных банкнот. Почти не развит индивидуальный кредит.

Рост экономики России в 2000 году был очень заметным, на уровне 8 процентов, но западные аналитики связывали это лишь с нефтедолларами.

При всех этих проблемах и при продолжающейся, хотя и в меньшем объеме, “утечке капитала” перспективы России в 2001 году достаточно хорошие. При положительном балансе внешней торговли в 2000 году с превышением экспорта над импортом в размере 60 миллиардов долларов отсутствие внешних инвестиций в российскую экономику не имеет решающего значения. Российский внутренний рынок может поддерживать развитие производства. Для долгосрочного процветания России очень важно, чтобы текущие экспортные прибыли направлялись на развитие различных отраслей собственной промышленности, транспорта и коммуникаций, для реконструкции энергодобывающей промышленности и поиска новых месторождений энергоносителей. Высокие цены на нефть и газ могут не удержаться, они уже падают. Прежние “нефтяные кризисы” были политическими и поэтому очень длительными. Кризис 1991-1994 гг. был связан с войной в Ираке, он исключил из мирового экспорта две столь важные в мировом балансе нефти страны, как Ирак и Кувейт. Экспортные ограничения для Ирака пока еще остаются, но могут исчезнуть в ближайшее время. Экономический спад в США, в Евросоюзе и в Азиатском регионе неизбежно снижает потребности мировой экономики в жидком топливе и, соответственно, может вызвать значительное падение мировых цен на нефть. В 1998 году экспорт нефти был для России убыточным, так как мировые цены в 10 долларов за баррель были ниже себестоимости добычи и транспортировки нефти из сибирских месторождений. В настоящее время Россия экспортирует около 820 миллионов баррелей нефти в год (около 120 миллионов тонн). Но если ее экономика станет достаточно многосторонней и обретет здоровый сельскохозяйственный сектор, также имеющий экспортные перспективы, то Россия сможет оборачивать себе на пользу не только повышение, но и снижение цен на нефть, уменьшая в этом случае экспорт и стимулируя дешевой энергией внутреннее производство промышленных и сельскохозяйственных товаров.

В недалекой исторической перспективе, где-то лет через 20-25, энергетический и сырьевой голод грозит США, Японии и Евросоюзу из-за ограниченности их сырьевых ресурсов. Реальной замены углеводородам в энергетике и на транспорте в ближайшие 50-60 лет не предвидится. Энергетические ресурсы России также не безграничны, и ей вместе с другими странами нужно готовить условия для менее расточительных форм потребления.

Жорес А.МЕДВЕДЕВ.