Сколько веревочке ни виться… Без конца “подвешенное” состояние бывшего президента Югославии С.Милошевича более продолжаться не могло. Либо он должен был получить от новой власти отпущение грехов и вновь открыто выйти на политическую арену в качестве лидера все еще влиятельной социалистической партии, либо должна была произойти окончательная “деслободанизация” Югославии.
Во время избирательной кампании – до и сразу после победы – нынешний президент страны В.Коштуница неоднократно заявлял, что никаких репрессий в отношении Милошевича применяться не будет. Делалось это, видимо, во избежание вооруженного сопротивления сторонников свергаемого президента. В тот сложный период и Запад не особо педалировал вопрос выдачи Милошевича Гаагскому трибуналу. Говорилось только, что условием предоставления помощи Югославии по восстановлению после бомбардировок является отстранение Милошевича от власти. Складывалось впечатление, что первый путь возможен, и, может быть, как раз по этой причине переход власти в Югославии произошел хотя и не вполне мирным, но все-таки бескровным путем.
Однако времена и обстоятельства меняются. Одно дело, когда С.Милошевич все еще оставался президентом, которому подчинялись армия и полиция, и совсем другое, когда после нескольких месяцев его затворничества в официальной резиденции реальные рычаги власти перешли в руки новой администрации. И когда полиция блокировала резиденцию бывшего главы государства, в его распоряжении оставалось только 30 охранников. Хотя у ворот и собралась толпа сторонников социалистической партии, ей уже противостояла толпа противников. А также несколько сотен полицейских. Армия при этом проявила полную индифферентность к происходящему.
Само же решение взять С.Милошевича под стражу, очевидно, было принято под давлением Запада, отказывающегося в противном случае выделить обещанные ранее 100 миллионов долларов на восстановление страны. Деньги – дело, безусловно, важное. Но, кроме того, В.Коштунице приходится думать и о собственном реноме. Реабилитация Милошевича не только закрыла бы вопрос о снятии санкций и предоставлении помощи, но также превратила бы Коштуницу в такого же политического изгоя, каким в течение многих лет был его предшественник.
Однако Коштунице надо думать и о своей репутации внутри страны. Милошевичу ведь пришлось уйти потому, что народ не простил ему бомбардировок страны. Но “сдача” Милошевича Гаагскому трибуналу, на чем настаивают США, означала бы признание легитимности этих бомбардировок, согласие с ними Коштуницы. А это может дорого ему обойтись.
Поэтому и был выбран “третий” путь. Милошевич арестован и будет передан югославскому суду по обвинению в коррупции и превышении должностных полномочий, за что ему грозит 5 лет тюрьмы. В Гааге же его ждет приговор к пожизненному заключению по обвинению в геноциде албанского населения в Косово. Если такое произойдет, то это одновременно будет и очередным ударом по национальной гордости сербов. Ударом ценой в 100 миллионов долларов.
Коштуница, надо полагать, сколько сможет, будет противиться выдаче Милошевича. И Россия, скорее всего, его в этом поддержит. Пока российский МИД воздерживается от каких-либо комментариев. Однако, когда давление США возрастет и Коштунице понадобится помощь, можно ожидать с российской стороны заявления о том, что судьба Милошевича – внутреннее дело самой Югославии.
Пока сам факт ареста Милошевича Запад воспринял с воодушевлением. Но это не означает, что с таким же воодушевлением будет принята идея суда над ним в Югославии.
Так что политических коллизий вокруг будущей судьбы бывшего югославского президента впереди еще много.
