В последние десять лет за Татарией закрепилась характеристика политически самостоятельного субъекта Федерации. Судя по всему, формула “Политика есть концентрированное выражение экономики” становится верной. Поэтому региональный опыт преобразований заслуживает отдельного разговора, в котором Татария, похоже, скажет не последнее слово.
За эти последние десять лет республика продемонстрировала собственную модель экономических преобразований. Более того, многие ее составляющие уже приняты или принимаются в настоящий момент на федеральном уровне.
Можно вспомнить первые попытки быстрого вхождения в либеральную рыночную экономику в 1992 г., когда деньги обесценивались быстрее, чем печатались, и началось резкое обнищание основной массы населения. Именно в этот момент Татария, пользуясь преимуществами суверенного статуса, продемонстрировала первые самостоятельные шаги. Либерализация цен действительно корректировалась объявленной Президентом Шаймиевым политикой ¦мягкого вхождения в рынок¦, цены на основные продукты питания регулировались Правительством, началась реализация Программы адресной социальной защиты населения. Четверть бюджета направлялась на поддержку собственного сельского хозяйства. В экономической политике было выбрано патерналистское направление относительно основных бюджетообразующих предприятий. Кстати, с целью анализа процессов социально-экономических преобразований и разработки прогнозных экономических показателей, обеспечивающих эффективность сильного государственного регулирования в экономике и социальной сфере, при Правительстве Татарии в 1993 г. был создан Центр экономических и социальных исследований – первый региональный аналитический центр в России. Аналогия с сегодняшним федеральным уровнем напрашивается сама собой: Центр Грефа решает те же задачи. Более того, идеология программы Грефа абсолютно идентична принятой в 1996 г. в Татарии программе экономического и социального прогресса.
Впервые среди регионов РФ в Татарии были приняты и введены в действие законы о прожиточном минимуме, минимальном потребительском бюджете, минимальном размере оплаты труда. Сегодня, когда идет работа над приведением региональных законодательных актов в соответствие с российскими, судьба подобных ¦сепаратистских¦ актов становится предметом спора законодателей о том, что делать с теми региональными законами, которые явно прогрессивнее российских. Наиболее яркий пример – саратовский и татарстанский законы о земле, положительно отвечающие на один из главных российских вопросов: быть или не быть частной собственности на землю?
Татарстанские законы в сфере социального регулирования и механизмы их реализации стали основой системы минимальных стандартов, а затем и единой системы социальных стандартов, норм и механизмов формирования бюджетов разного уровня в республике. Эта система включает социальные стандарты и натуральные нормы обеспеченности населения социальными услугами, а также нормы обеспеченности ресурсами дотируемой из бюджета социальной инфраструктуры. В нее также входят алгоритмы и компьютерные технологии, позволяющие формировать соответствующие финансовые нормы, определять стоимостную величину прожиточного минимума и минимального потребительского бюджета, а также величину бюджетной потребности на социальные цели в планируемом году. Республиканская система социальных стандартов предназначена для использования в качестве нормативной базы и инструмента, позволяющего обеспечивать адресную социальную помощь, рассчитывать бюджетные потребности региона и отдельных его территорий, а также оценивать фактическое исполнение бюджетов, качество жизни населения и условия улучшения всех его составляющих параметров. Разумеется, разработка инструментария и реальная конъюнктура на рынке – далеко не одно и то же.
В условиях общероссийского спада промышленного производства в 1994-1995 гг. Правительство Татарии заняло позицию ¦практикующего¦ менеджера. При этом для нефтедобывающей республики спад отмечался не только на предприятиях ВПК, но и в нефтехимической отрасли. Например, хронические неплатежи на одном из крупнейших нефтехимических комплексов России – АО ¦Нижнекамскнефтехим¦ привели к тому, что доля ¦живых¦ денег во взаиморасчетах не превышала 10%. В результате приобретать сырье можно было только в долг, по бартеру или выпускать продукцию из давальческого сырья. Экспорт, выручавший нефтепереработчиков раньше, стал после введения валютного коридора убыточным. Все это привело ¦Нижнекамскнефтехим¦ на грань остановки. Если учесть, что в республике есть и другие предприятия этой отрасли – АО ¦Казаньоргсинтез¦, АО ¦Нижнекамскшина¦, заводы по производству синтетического каучука и технического углерода, то можно понять решение Кабинета Министров Татарии о проведении эксперимента по экономическому оздоровлению предприятий нефтехимической промышленности. Его суть – в значительном снижении для предприятий нефтехимического комплекса цен на потребляемое тепло и электроэнергию, поскольку без этого при сложившейся структуре цен просто невозможно сколько-нибудь существенно повысить конкурентоспособность выпускаемой продукции.
Здесь Правительство Татарии вовсе не было первооткрывателем, поскольку это вполне соответствует мировой практике. Например, в Японии, Германии и США промышленность платит за свет вдвое-втрое меньше, чем население. Но в России такой эксперимент был проведен впервые. Благодаря ему АО ¦Нижнекамскнефтехим¦ работало бесперебойно, сохранило рабочие места, в том числе на предприятиях-смежниках, и примерно в полтора раза увеличило среднемесячные объемы экспорта по сравнению с предыдущим годом. Чего никак нельзя было сказать о родственных предприятиях в Омске, Губахе и Новомосковске.
Также Правительство республики стало активным ¦решателем¦ судьбы КамАЗа. Автогигант до конца 1997-го выпустил более 15 млн. автомобилей и более 2 млн. двигателей. КамАЗ первым в России вступил на путь экономической самостоятельности, преобразовавшись 25 июня 1990 г. в акционерное общество. Сегодня группа ОАО ¦КамАЗ¦ – единый производственный комплекс, куда входят 9 крупных специализированных заводов, включающих в себя все технологии современного машиностроения.
Однако с апреля 1993 г., когда пожар уничтожил завод двигателей, проблем у КамАЗа значительно прибавилось. Предприятие является градообразующим, и вместе с заводом трудные времена пережили жители Набережных Челнов. Остановка главного конвейера завода и долговой кризис поставили под вопрос само существование предприятия и судьбу полумиллионного города. КамАЗ при плановой мощности 150 тыс. грузовых автомобилей собирал ежегодно примерно 20 тыс. машин. Такое количество позволяло обеспечить загрузку заводских мощностей и не проводить значительного сокращения персонала. Однако большинство грузовиков уходило по взаимозачетам и бартеру по заниженным ценам. Автогигант нес убытки, которые в итоге составили около 8 трлн. неденоминированных руб. В ноябре 1996 г. Всероссийская чрезвычайная комиссия объявила КамАЗ кандидатом в банкроты. К тому же вскрылась информация о заключении бывшим генеральным директором и председателем совета директоров инвестиционных контрактов, за бесценок передающих блокирующий пакет акций одной из компаний США.
Тогда же Правительство Татарии предложило взять на себя ответственность за решение камазовского кризиса. В июле 1997 г. был обновлен состав совета директоров, в который вошли 5 членов Правительства РФ и 5 – Правительства Татарии. Председателем совета директоров был избран первый вице-премьер республики Равиль Муратов. Был разработан план реструктурирования долгов, достигнуто соглашение с американской компанией KKR, получена передышка в отношениях с Европейским банком реконструкции и развития – единственным из кредиторов, не согласным с предложенным механизмом реструктуризации долгов через дополнительную эмиссию акций КамАЗа.
В январе 2001 г. поставлена последняя точка в истории вывода КамАЗа из кризиса: достигнута договоренность о реструктуризации долгов и с ЕБРР. Успешная реструктуризация такого огромного и сложного объекта, как КамАЗ, была проведена впервые в России, и механизм ее реализации рекомендован представителями Правительства России в совете директоров КамАЗа в качестве образцового для крупных отечественных предприятий.
С 1996 г. Правительство Татарии взяло на себя задачу по ¦вытаскиванию¦ из кризиса Казанского авиационного производственного объединения (КАПО) имени Горбунова. Итоги развития КАПО – сертификат летной годности на самолет Ту-214, дающий право осуществлять любые виды авиаперевозок, переданный в Казань в конце декабря прошлого года. По словам вице-премьера Татарии Сергея Когогина, это первый в России сертификат, подтверждающий летную годность среднемагистрального самолета по новым, ужесточенным авиационным правилам ¦АП-25¦, соответствующим международным стандартам. Освоение производства нового авиалайнера и его сертификация прошли в основном за счет бюджетных средств Татарии. В производство было вложено 250 млн. руб., а на завершение сертификационных полетов Правительство республики выделило 97 млн. руб. Вложения федерального Центра в проект составили 11,5 млн. руб.
Сейчас Ту-214 – один из лучших в своем классе. Он способен перевозить до 220 пассажиров на расстояние до 7200 км. По экономичности новый лайнер на 40% превосходит показатели Ту-154, а по основным характеристикам достиг уровня Боинга-767 и 777. Пока получен заказ на четыре Ту-214. Первые два самолета будут переданы в лизинг, два других – поставлены государственной транспортной компании ¦Россия¦, обслуживающей Администрацию Президента страны. Производственная база КАПО позволяет выпускать ежегодно до 24 таких авиалайнеров. Разумеется, возникает вопрос: кто их сможет покупать? Выход может быть найден в развитии лизинга. К тому же идею лизинга на государственном уровне поддерживает и Президент Шаймиев. Но может ли бюджет России позволить лизинг в таких объемах?
Можно многое отметить из того, что сделано в Татарии впервые. Но уж коль заговорили об инновациях, нельзя не упомянуть еще об одном начинании. Правительство Татарии намерено активно развивать образовательные технологии. С 2000 г. в республике начали готовить группы руководителей верхнего звена. По распоряжению Премьер-министра республики Рустама Минниханова подобные занятия пройдут системно по всем министерствам и ведомствам Татарии. Здесь уверены, что реформами в отдельно взятом регионе должны заниматься исключительно профессионалы.
(“Независимая газета”, №29).
