Задержание Павла Бородина и требование Женевской прокуратуры о его выдаче занимают одно из главных мест в материалах СМИ. Оценка причин задержания аналитиками и журналистами весьма однотипна и сводится либо к желанию Запада указать место России в новом мировом порядке и оказать давление на руководство нашей страны, либо к рассуждениям о новом витке борьбы внутри правящей элиты России.

Подобные объяснения слишком общие и условные. Они подходят к любым событиям, происходящим в российской внутренней и внешней политике. Действительность же всегда конкретна, а каждое громкое событие в политической сфере имеет определенные причины возникновения. На мой взгляд, за делом Бородина стоят обстоятельства не столько политического, сколько экономического характера.

Прокуратура Женевы не может не осознавать политическую и судебную бесперспективность дела об отмывании коррупционных денег, особенно после прекращения в России “дела “Мабетэкс”. Однако и без судебной перспективы действия представителей швейцарской юстиции решают конкретные задачи.

В “цивилизованном мире” установка на то, что политика является продолжением экономики, выдерживается предельно четко. С экономической точки зрения задержание и выдача Бородина – это выгодное коммерческое действие, в результате которого Швейцария приобретает миллионы долларов, находящихся на так называемых “счетах Семьи”.

Для реализации поставленной задачи судебное дело не самоцель, а лишь повод добиться двух результатов. Первый – получить от российских правоохранительных органов признание, что деньги на так называемых “счетах Семьи” не имеют криминального происхождения, а проще говоря – не были украдены у России коррумпированными чиновниками. Этот результат уже достигнут. Российская прокуратура объявлением о прекращении дела “Мабетэкс” признала, что Россия названные средства криминальными не считает. Как следствие, Россия лишается права требовать возврата этих денег.

Далее, швейцарской прокуратуре необходимо получить от Бородина, указанного распорядителем счетов, официальный документ, что к счетам он не имеет никакого отношения, а его подписи на банковских документах получены незаконным путем и лишены юридической силы. Для этого и нужна выдача П. Бородина швейцарской прокуратуре. В противном случае заставить его официально отказаться от прав на несколько десятков миллионов долларов Швейцария не сможет.

Если и Бородин даст показания, отрицающие его отношение к деньгам, Швейцария, учитывая отказ от денег и России, вправе рассматривать их как имущество, собственник которого не может быть установлен, либо как имущество, собственник которого от него отказался.

В соответствии с традицией европейского права бесхозное имущество поступает в собственность государства или частного лица, во владении которого оно находится. Аналогичное правило содержится и в Гражданском кодексе Российской Федерации. То есть денежные средства останутся в банковской системе Швейцарии и пополнят и без того немалые активы главного сейфа Европы.

Понятна и позиция Соединенных Штатов, которые пошли на сотрудничество со швейцарскими властями, несмотря на отмечаемую почти всеми аналитиками антипатию в отношениях правоохранительных органов двух стран. В американской банковской системе, так же как и в швейцарской, сосредоточено огромное количество теневых капиталов, которые политическая элита России вывела из страны на свои частные счета. Вопрос об их возврате рано или поздно встанет в повестку дня, но возвращать баснословные деньги не намерены ни США, ни другие западные страны. С помощью дела Бородина западные государства обкатывают новый механизм присвоения российских денег, но, в отличие от использованных ранее, в нем российская элита выступает не как равный партнер, а как промежуточное звено в присвоении российской собственности западными финансовыми институтами. Это и можно назвать принципиально новой реальностью, с которой столкнется Россия в новом столетии.

Алексей РЯБОВ.
Руководитель Института собственности,
кандидат юридических наук.

ИА “Резонанс-профи” – для “РТ.