Последняя серия террористических актов, которую Президент В.В.Путин расценил как массированную агрессию международного терроризма против Российской Федерации, выдвигает на первый план необходимость широкого обсуждения проблем национальной безопасности страны и личной безопасности граждан. Как вообще могло такое случиться, что в течение недели от рук террористов погибли сотни ни в чем не повинных людей, в том числе огромное количество детей? Что делать перед лицом смертельной угрозы? Могут ли в принципе существующие механизмы принятия и исполнения властных решений обеспечить безопасность граждан? На все эти вопросы необходимо искать адекватные ответы.

Нельзя забывать и о других, куда более серьезных угрозах национальной безопасности. Население России ежегодно сокращается на полмиллиона человек, а средняя продолжительность жизни мужчин не достигает и 60 лет. Немалая часть наиболее образованных и деятельных россиян находит призвание не в стране, а за ее рубежами. Процессы эти растянуты во времени и не производят такого оглушающего впечатления, как единовременное массовое убийство детей, однако…

Наш сегодняшний собеседник – автор книги “Перспективы национальной безопасности России” Ибрагим Фатыхович Исмагилов (на снимке). Он родился в 1949 году в Татарстане, окончил юридический факультет КГУ, Казанский финансово-экономический институт и Академию народного хозяйства при Правительстве РФ. Кандидат наук, заслуженный экономист РТ. Работал в органах прокуратуры, в Госплане республики. В настоящее время – заместитель руководителя территориального органа Федеральной службы государственной статистики по Республике Татарстан, член научного совета при Совете безопасности РТ. В сферу научных интересов И.Ф.Исмагилова входят проблемы развития энергетического комплекса и обеспечения национальной безопасности России в условиях реформ.

– Одной из бесспорных исходных предпосылок в вашей книге является то обстоятельство, что мировая конкурентная борьба за дефицитные природные ресурсы “…неотвратимо наращивает энергию нового противостояния между промышленно развитыми и развивающимися странами. Это предвещает трагедию глобального масштаба в обозримом будущем”. Не кажется ли вам, Ибрагим Фатыхович, что это “обозримое будущее” уже наступило?

– Книга была написана в 1998 году, и, конечно, многое из того, что в конце прошлого века было лишь теоретическим прогнозом, теперь стало реальностью. В частности, борьба за энергетические ресурсы перешла в “горячую” стадию. Идеологической “подкладкой” террористической атаки против США в сентябре 2001 года было стремление “наказать” Америку за экспансионистскую внешнюю политику и установление контроля над основными источниками энергетических ресурсов планеты. Американский военный ответ на эту акцию – войны в Афганистане и Ираке – обосновывается необходимостью разгрома опорных баз мирового терроризма. Но при этом нельзя не заметить, что объекты ударов удивительно точно совпадают с географией стратегических энергетических интересов США. В частности, контроль территории Афганистана обеспечивает возможность беспрепятственной транспортировки туркменских нефти и газа от Каспия к пакистанскому побережью Аравийского моря. А первое, что сделали американцы, захватив Ирак, так это восстановили нефтепромыслы, трубопроводы и морские нефтяные терминалы. Понятно, что и силы иракского сопротивления свои удары направляют также на эти объекты. Кроме того, захват Афганистана и Ирака, а также возможное размещение военных баз США в Закавказье очень похоже на окружение Ирана – еще одной богатейшей нефтедобывающей страны.

– Каково место России в этом глобальном противостоянии?

– Россия в этой необъявленной мировой войне за ресурсы оказалась между двух огней. С одной стороны, после вторжения банд Басаева в Дагестан и начала второй чеченской кампании в 1999 году террористическая война, кульминацией которой стал недавний захват школы в Беслане, расширила свою географию. Главари чеченских сепаратистов не скрывают, что их целью является создание великого исламского халифата от Черного моря до Каспия. За этими планами также отчетливо просматриваются нефтяные интересы. Ведь этот халифат, в случае его появления на географической карте, “оседлает” пути транспортировки каспийской нефти в Турцию и далее – в Европу, оттеснив от этого транспортного коридора Россию. С другой стороны, мы видим, что, несмотря на все дипломатические заверения о солидарности в общей борьбе против международного терроризма, власти ряда государств предоставляют эмиссарам Масхадова не только политическое убежище, но и возможности для продолжения своей подрывной работы против России. Ничего не предпринимается и для пресечения финансирования чеченских сепаратистов из-за рубежа.

– Строго-то говоря, ничего нового в борьбе за ресурсы нет. Практически все войны велись за обладание ими. В древности воевали за плодородные земли, рабов, золото, пряности и тому подобное. Теперь вот воюют за нефть и газ. Экспансия России на юг и восток также диктовалась потребностью в природных ресурсах. Претендентов на ресурсы, обладательницей которых в силу исторического развития стала Россия, хватало всегда. И всегда, как в борьбе за захват ресурсов, так и в их обороне от иных претендентов, у России были только два союзника – ее армия и флот. В этом смысле в современной ситуации ничего нового нет. Новизна только в том, что сегодня названные союзники России оказались не в состоянии эффективно защищать стратегические интересы страны.

– Дело не только в состоянии Вооруженных Сил. Не готовыми к вызовам времени оказались и спецслужбы, правоохранительная система страны. Не случайно в центр моих размышлений о перспективах национальной безопасности России поставлены проблемы развития топливно-энергетического комплекса страны как станового хребта всей ее экономики. Влияние энергетического фактора на внутренние аспекты обеспечения национальной безопасности, пожалуй, даже сильнее его роли в международных отношениях.

– В своей книге вы указывали на опасную тенденцию падения объемов добычи углеводородного сырья ниже уровня, минимально необходимого для народнохозяйственного комплекса. Однако изменившаяся конъюнктура мировых цен на нефть эту угрозу ликвидировала сама собой. Добыча и экспорт нефти и газа в последние годы неудержимо растут, принося казне немалые доходы.

– Это верно. Но одновременно возникли новые угрозы. Первая лежит на поверхности, и о ней много говорят. Я имею в виду поспешную и плохо продуманную приватизацию нефтедобывающей отрасли. В результате огромные средства изымаются из общегосударственного оборота и уходят на создание гигантских личных состояний. При этом частник действует, руководствуясь исключительно сиюминутными своекорыстными интересами, ничуть не заботясь о будущем. Существует выведенный из мировой практики норматив, согласно которому ежегодный прирост разведанных запасов должен в 2,6 раза превышать объем добычи. Мы же из-за прекращения государственного финансирования геологоразведочных работ и распыленности средств нефтяных компаний на цели разведки имеем превышение добычи над приростом разведанных запасов. Словом, проедаем запас прочности, созданный в прежние десятилетия. А нынешнее относительное благополучие носит временный, исключительно конъюнктурный характер и может в одночасье рухнуть вместе с мировыми ценами.

Впрочем, и теперь средств, взыскиваемых с нефтепромышленников в виде налогов, не хватает даже для решения насущнейших социальных проблем, что само по себе является серьезной угрозой национальной безопасности. Также из-за скудости бюджета большие сложности переживают Вооруженные Силы. А лихорадочный раздел государственной собственности поразил вирусом коммерциализации практически все сферы человеческой деятельности, развратил правоохранительные органы и спецслужбы. В своем обращении к нации по следам бесланской трагедии Президент Путин был вынужден признать все эти негативные явления. И тем самым, по сути дела, дал ответ на вопрос о том, как такое могло случиться.

– Ну, хорошо. Предположим, что в первооснове нынешних несчастий лежит то обстоятельство, что в политической элите обновленной России волею случая оказались люди, больше озабоченные личным благополучием, чем безопасностью сограждан. Но надо же искать какой-то выход! В обращении к нации Президент Путин пообещал комплекс неотложных мер, призванных не допустить в будущем повторения трагедий, подобных бесланской. А на расширенном заседании Правительства часть этих мер обозначил. Как вы оцениваете президентские инициативы, и не следует ли из них, что российская власть таким образом поддается традиционному соблазну “закрутить гайки”, ограничив гражданские свободы?

– Какие-то меры по повышению эффективности контроля за перемещением грузов и людей через границу и внутри страны, а также на общественном транспорте, безусловно, нужны. Как и наведение порядка в вопросах регистрации граждан по месту жительства. Опыт западных стран и, в частности, США, которые после 11 сентября 2001 года резко ужесточили контрольные процедуры в аэропортах, показывает, что люди с пониманием воспринимают такие меры. Когда возникает жесткая необходимость выбора между личными свободами и личной безопасностью, люди в подавляющем большинстве выбирают именно безопасность. Кроме того, очевидно будут усилены меры охраны учебных заведений, зрелищных учреждений, торговых предприятий и вообще всех мест массового скопления людей. Примером здесь служит Израиль, живущий на протяжении всей своей истории в условиях не прекращающегося террора и сумевший выработать достаточно эффективные меры противодействия ему.

И еще, безусловно, должна быть усилена охрана стратегических объектов промышленности, в частности, предприятий и коммуникаций топливно-энергетического комплекса. Ведь они весьма уязвимы. Прежняя система защиты со стрелками ВОХР пенсионного возраста не соответствует характеру современных угроз, которые возможны отовсюду – с земли, с воздуха, с воды. Пока террористы выбирают для своих ударов совсем беззащитные объекты, но кто знает, какие еще планы разрабатываются в их штабах? А ведь диверсии на предприятиях ТЭК могут иметь катастрофические последствия для всей экономики и экологии страны, чем не могут не привлекать внимания врагов нашего государства.

– Все, что вы перечислили, можно назвать “реактивными” мерами, то есть действиями, которые являются реакцией на уже совершенные террористические акты. Вряд ли такими, по сути дела оборонительными, мерами можно победить терроризм…

– Согласен. И думаю, что в основе всех антитеррористических мероприятий должна лежать профилактика. То есть работа спецслужб внутри самих террористических организаций с целью выявления их планов и уничтожения главарей. К сожалению, опыт такой работы за годы реформ был практически утрачен в ходе многочисленных и порой мало продуманных реорганизаций спецслужб. А восстанавливать агентуру в таком этнически и конфессионально сложном регионе, каким является Северный Кавказ, безумно сложно. И все же это нужно делать, иначе победа невозможна. А для этого необходимо, чтобы власть приблизилась к народу и поняла его действительные нужды и чаяния, приобрела в его лице союзника. И здесь я бы не видел ничего зазорного в том, чтобы вспомнить опыт установления советской власти на Кавказе, в Закавказье и в Средней Азии. Большевики не чурались идти в народ, завоевывать его доверие, находить в его среде помощников и союзников.

– Однако способны ли спецслужбы, “пораженные вирусом коммерциализации”, к такой работе? Наоборот, пока мы видим, что вербовка информаторов неплохо получается у террористов…

– К сожалению, и это правда. Думаю, что руководству страны придется создавать новую силовую структуру, специально ориентированную на борьбу с терроризмом, и набирать в нее людей, не обремененных коррупционными связями. Это должен быть корпус талантливых интеллектуалов, которые известны своими трудами, поступками и взглядами.

Предложение по созданию в регионах антитеррористических центров во главе с офицерами внутренних войск – заместителями губернаторов по безопасности – мне представляется шагом в правильном направлении. Этим шагом поднимается роль региональных властей в обеспечении безопасности населения, проживающего на данной территории, центры принятия решений по вопросам безопасности приближаются к народу. У региональных властей появляется больше возможностей использовать местный кадровый потенциал, что чрезвычайно важно.

– Работа спецслужб внутри штабов террористов – это все-таки вопрос тактики. А в чем должна состоять государственная стратегия, исключающая саму возможность существования внутри страны питательной среды терроризма?

– А приближение власти к народу – это уже и есть элемент государственной стратегии. Внутри концепции национальной безопасности во главе угла должен стоять человек. История учит нас, что при серьезных социальных потрясениях, когда рушились юридические устои одной формации и еще не были установлены общепризнанные основы формации новой, власть всегда искала поддержки в народных массах. Так и сейчас. Конечно, требуется огромная разъяснительная работа, чтобы народ понимал, чего хочет власть, к каким целям стремится и какие методы достижения этих целей собирается применять.

Однако еще более важным представляется, чтобы власть понимала, чего хочет народ, и действовала в интересах большинства. Тогда резко сократится протестная социальная база, которая как раз и является питательной средой для воинствующего национализма, шовинизма, общеуголовной преступности. Терроризм на Северном Кавказе подпитывается еще и тем, что там практически отсутствуют возможности для созидательного приложения сил населения, особенно молодежи. Здесь мы не видим увеличения рабочих мест. Когда нет возможности заработать средства к существованию честным путем, кто-то берется за оружие.

Проблема эта, хоть и не в такой острой форме, актуальна для всей страны. Размышления о ней приводят к началу нашего разговора. То есть к экономической стратегии государства. Для молодежи должны быть открыты пути к получению хорошего образования и, как следствие, к получению высокооплачиваемой работы. То есть должны появиться так называемые социальные лифты, позволяющие толковым и трудолюбивым молодым людям продвигаться вперед и выше благодаря не происхождению, а собственному труду и интеллекту.

Кроме того, требуется и общий научный подход к вопросам государственного управления. В обращении Владимира Путина прозвучал тезис о необходимости разработки механизма антикризисного управления страной. Но ведь именно это я и предлагал в своей книге еще в 1998 году, а потом безуспешно пытался довести эти предложения до сведения Президента, Правительства и депутатов Госдумы. В чем состоит их основной смысл? В том, чтобы принять закон “О национальной безопасности”, определяющий ее основные факторы и их пороговые значения, индикаторы, указывающие на неблагополучие в той или иной сфере. При наличии таких индикаторов Президент, Правительство, парламент и вообще все органы управления, уполномоченные принимать властные решения, получают в свое распоряжение объективный инструмент, позволяющий, например, определять бюджетные приоритеты. Как только загорается “красная лампочка”, то есть какой-то из индикаторов сигнализирует об опасном неблагополучии в той или иной сфере деятельности, так тут же становится ясным, куда в первую очередь следует направить бюджетные средства для предупреждения кризиса.

В комплексе с законом “О национальной безопасности” мною еще в 1998 году предлагалось также принять законы “Об интеллектуальной собственности”, “О ресурсах”, “Об энергетике” и “О кадровом потенциале Российской Федерации”. Совокупное действие названных законов как раз и призвано было предупреждать кризисы в тех или иных сферах жизни страны. К сожалению, мои обращения и предложения даже в письменном виде остались невостребованными. Вместо делового обсуждения предложенного я услышал только комплименты о содержательности своей книги…

– Насколько я понял, предлагаемые вами индикаторы способны сигнализировать не только об очевидных, но и менее заметных, хотя и весьма серьезных угрозах для национальной безопасности. Какую из них вы бы поставили на первое место?

– Например, то обстоятельство, что энергоемкость единицы выпускаемой продукции в СССР, который слыл образцом расточительности, ныне оказалась превышенной в РФ в среднем в 1,5 раза. Это поистине драматическое явление, последствия которого могут обернуться для всей экономики страны невосполнимыми потерями. Энергетическая составляющая в цене продукции – определяющий конкурентный фактор, и ее сокращение во всем мире является средством продвижения товара на рынок. Мы уже сейчас практически потеряли целую отрасль нашей экономики – производство бытовой техники – и рискуем потерять остальные. Если о качестве отечественных товаров, в частности, автомобилей и авиационной техники, разговор время от времени еще заходит, то вопрос энергоемкости практически нигде не обсуждается, проблема известна только узкому кругу специалистов. Между тем поставленная Президентом Путиным задача удвоения ВВП без снижения энергоемкости продукции утрачивает всякий смысл. Действительно, зачем производить в два раза больше продукции, которую из-за запредельной энергетической составляющей в цене продать можно только себе в убыток? Мы явно упустили из поля зрения серьезнейшую проблему, которая обязательно должна находиться в сфере государственного регулирования.

– В каких формах государство может регулировать энергоемкость выпускаемой продукции?

– Во-первых, нужно законодательно ограничить аппетиты монополистов – поставщиков энергоносителей. Дело ведь дошло до того, что внутри России, одного из главных мировых экспортеров нефти, цены на бензин сравнялись с ценами в США, где более половины потребляемой нефти – импорт. Означать это может только то, что нефтепромышленники извлекают гигантские сверхприбыли, монопольно завышая внутренние цены (как минимум на величину стоимости транспортировки нефти из России в США) и обкладывая тем самым граждан и все сферы производства дополнительным “налогом на топливо”. Не менее своекорыстно ведут себя и такие энергетические монополисты, как Газпром и РАО “ЕЭС России”.

Во-вторых, у нас имеется огромный интеллектуальный потенциал, задействовать который государство не только в состоянии, но даже и обязано. Ведь если создается новый образец продукции, который требует меньше энергии для своего производства, чем предшественник, или потребляет меньше энергии в эксплуатации, то это означает, что товар обладает абсолютной новизной и является шагом на пути технического прогресса. В наследство от СССР нам досталась очень косная система государственной регистрации открытий и изобретений, в результате действия которой творческие люди вместо того, чтобы заниматься своим прямым делом, тратят силы и время на пробивание бюрократических барьеров. Снять эти барьеры и ввести ясную систему стимулирования инновационной деятельности – прямая обязанность государства. Наиболее ярким примером государственного регулирования такой деятельности является Япония. Страна, практически лишенная природных ресурсов, добилась впечатляющих успехов в экономике почти исключительно благодаря внедрению передовых достижений технической мысли, собираемых по всему миру.

Наконец, в-третьих, государство должно в корне пересмотреть свою экспортную политику. Нынешняя ориентация на экспорт сырья и энергоносителей консервирует техническую отсталость нашей промышленности. Здесь уместно вспомнить, что в 1905 году в России был принят закон “Об ограничении вывоза необработанного сырья”, и уже через восемь лет страна вышла на первое место в мире по производству 47 видов продукции! То есть административными мерами капиталисты были принуждены развивать перерабатывающие производства. Тем самым создавались новые рабочие места внутри страны и завоевывались новые ниши на внешнем рынке. Организационные решения столетней давности вполне органично проецируются на день сегодняшний. Причем именно высокие мировые цены на энергоносители позволяют сейчас относительно безболезненно сократить их экспорт. Грех не воспользоваться такой благоприятной ситуацией.

– Но как же совместить решение неотложных текущих задач и задач перспективных? Судя по тому, как форсируется строительство Балтийской трубопроводной системы и проектируются восточные проекты нефтепроводов в Китай и к тихоокеанскому побережью, Правительство намерено действовать в направлении, прямо противоположном тому, которое вы предлагаете. То есть оно собирается в кратчайшие сроки максимально расширить экспорт нефти, очевидно, для наполнения бюджета, оставив потомкам право самим решать вопрос с истощением недр…

– И это очень прискорбно. Массированным вывозом сырья всех проблем не решить, можно лишь на время залатать имеющиеся дыры, с одновременным появлением новых прорех. Достаточно сказать, что одна только фирма “Интел” за год выпускает микропроцессоров на ту же сумму, которую Россия получает от экспорта всех своих энергоносителей за аналогичный период. Я к тому это говорю, что ориентация на экспорт сырья ведет в тупик, а развитие возможно только за счет освоения высоких технологий и выпуска наукоемкой продукции. А двигаться по этому пути можно только сохранив и умножив интеллектуальный потенциал страны. Между тем “утечка мозгов” давно уже превысила порог безопасности. А навстречу ей идет массированный приток в страну импортных промтоваров, продуктов питания. Этот приток душит отечественную промышленность и подрывает основы продовольственной безопасности.

Вот видите, некоторые индикаторы, сигнализирующие о серьезных угрозах национальной безопасности, я вам уже назвал, что называется, навскидку. Серьезная исследовательская работа, предшествующая принятию предлагаемых законов, могла бы как расширить этот перечень, так и установить взаимосвязь между факторами, определяющими национальную безопасность.

– Что ж, будем надеяться, что новые обстоятельства заставят федеральную власть прислушаться к предложениям, исходящим не только от самой власти. Кажется, предложение о создании Общественной палаты преследует именно эту цель. А пока как, по-вашему, может ли Татарстан в рамках своей компетенции если не решить, то хотя бы смягчить негативное влияние названных вами угроз национальной безопасности?

– Конечно, может. Это ведь наша территория, на ней расположены наши предприятия, а на них работают наши люди. В распоряжении Правительства имеются значительные бюджетные средства. Да, собственно, легко видеть усилия республиканского руководства по сохранению производственного и интеллектуального потенциала республики. Невозможно отрицать его огромную роль в создании мостового перехода через Каму, который в советское время назвали бы объектом союзного значения. То же самое относится к поддержке авиационной промышленности и реконструкции международного аэропорта “Казань”. Разумеется, будучи субъектом Федерации, Татарстан не может не болеть теми же болезнями, что и вся страна. Но смягчить последствия этих болезней для населения ему вполне по силам.

– А вот сейчас говорят о том, что террористы планируют удары по всем российским городам-миллионникам, в том числе и по Казани. Как вы думаете, возможно ли повторение у нас чего-либо подобного тому, что недавно произошло в Беслане?

– Думаю, что нет. Я ведь десять лет проработал в правоохранительных органах республики и могу сказать, что эти органы, как и все органы государственного управления, у нас не подверглись такой разрушительной эрозии, как в некоторых регионах России. Управляемость и исполнительская дисциплина сохранились практически на дореформенном уровне. Сохранились и высокие стандарты подбора и подготовки кадров. На примере последних лет мы видим, что после некоторой растерянности начала девяностых годов правоохранительные органы последовательно ликвидировали практически все крупные организованные преступные группировки. То есть они научились работать в новых условиях – раскрывать заказные убийства, противодействовать хорошо оснащенным преступным сообществам. Хотя, конечно, повышение бдительности населения, милиции, прокуратуры, спецслужб и всех органов управления необходимо и у нас в республике.