Всего-то несколько лет мы прожили с Лесным кодексом, принятым Госдумой РФ в 1997 году, как он уже успел устареть, и вовсю завертелась канитель вокруг нового законопроекта. Казалось бы, мирный, пахнущий свежей листвой и грибами документ – работать с ним одна радость. Но не тут-то было – страсти вокруг российского Лесного кодекса разгорелись не на шутку. Камнем преткновения стало, прежде всего, предполагаемое введение частной собственности на лес. Народ в шоке: это что же, значит, в лес теперь просто так не зайдешь, грибов-ягод не соберешь? Дожили…. Рынок рынком, но нельзя же все лишь деньгами мерить. Скоро и дышать будем за плату?

Впрочем, приструним эмоции, давайте всерьез поговорим о Лесном кодексе, и не на кухонном уровне, а в кабинете руководителя департамента лесного хозяйства Министерства экологии и природных ресурсов РТ Николая Кузнецова.

– Зачем нам нужен новый Лесной кодекс? Куда торопимся, не лучше ли оставить старый?

– Проект нового Лесного кодекса Российской Федерации начали разрабатывать в середине 2003 года. Первая официальная презентация законопроекта состоялась в феврале нынешнего года. Рассмотрение кодекса на заседании Совета Федерации вызвало горячие дебаты. Многие руководители законодательных собраний регионов (в том числе и Татарстана) сочли документ, мягко говоря, недоработанным. Необходимость изменения Лесного кодекса не вызывает сомнений. Во-первых, в силу бурно развивающихся в стране рыночных отношений прежний кодекс пришел в несоответствие с нынешними законами, например, с новым Земельным, Налоговым кодексами. Во-вторых, прошлый Лесной кодекс принимали в спешке, лишь бы побыстрее. В итоге практически сразу после принятия закон стал не стимулом к развитию лесной отрасли, а скорее, тормозом. Именно поэтому возникла необходимость разрабатывать новый. Но беда в том, что разработчики, как это у нас, увы, часто бывает, вновь наступили на те же грабли и совершили прежние ошибки. Над новым кодексом работали чиновники Министерства экономического развития и торговли России во главе с заместителем министра Мухамедом Цикановым. А специалистов лесного хозяйства, ученых к делу не привлекли. По сути, кодекс разработали втайне от общественности. Вот и вышел конфликт…

Характеристика лесного фонда Татарстана Наша республика относится к малолесным регионам. Леса занимают 1 миллион 265 тысяч гектаров, или 17,2 процента территории (по экологической норме должно быть не менее 25 процентов). 200 лет назад лесом было покрыто более половины территории современного Татарстана. Наш лесной фонд в основном представлен мелколиственными породами (осина, береза, ольха, ива), не пользующимися большим спросом у лесопромышленников. Хвойные породы составляют 22 процента от общего количества лесов РТ. 25 процентов – рукотворные леса (посадки).

– И в чем же его суть, Николай Николаевич? В том, что новый кодекс получился слишком рыночным?

– В основу кодекса положены идеи либерализации лесопользования. Многие положения нашего российского проекта заимствованы из лесных законов европейских стран, некоторых провинций Канады. Но, к сожалению, благие помыслы в интерпретации наших разработчиков трансформировались в полную свободу хозяйствующих субъектов без каких-либо значимых обязательств перед обществом.

Во-первых, ничего не сказано о самой структуре лесного хозяйства, абсолютно выпало понятие лесничих, лесхозов. А ведь на них все держится.

Взять нашу республику. Еще с 50-х годов, с образования леспромхозов, в Татарии были созданы 60 лесных поселков, которые на текущий день стали практически никому не нужны, кроме лесхозов. Уйдет лесхоз – и жизнь в поселке заглохнет. Так что проблема социально значимая – поддерживая лесхозы, мы поддерживаем людей.

Следующий момент – новый кодекс совершенно не предусматривает лесовосстановление. В 49-й статье проекта написано, что этим будут заниматься лесопользователи. Но это несерьезно. Судите сами, вот я, дядя Ваня, пришел в лес и срубил 10 соток. Потом дядя Петя срубил, дядя Степа и так далее. А кто будет восстанавливать срубленное, эти же дяди? Но они не умеют, не знают, как это делать. Другое дело там, где лесов много и есть солидные лесопользователи. Да, они будут восстанавливать. Но у нас, в центральной зоне страны, лесистость небольшая. Так что рубить будут дяди Пети… А кто восстанавливать? Кто будет в питомнике работать, семена заготавливать, сажать, ухаживать, кто финансировать? Ответов на эти вопросы в новом проекте кодекса вы не найдете. Там все сваливается на лесопользователя, которым на конкурентной основе может быть кто угодно: больше денег заплатил – и пользуйся…

– Но, наверное, не каждый “дядя Петя” сможет рубить деревья, для этого он должен иметь разрешение, не так ли?

– В кодексе, представьте, совершенно не оговаривается вопрос разрешительных документов – лесорубочных билетов, лесных билетов, которые позволяли бы контролировать вырубки. Разработчики ссылаются на то, что лесопользователи, мол, будут все эти проблемы оговаривать в договорах, представлять декларации. Но при этом не мы в регионе, на местах, будем решать, кому предоставлять, а кому не предоставлять в аренду тот или иной наш участок леса, а Москва…

Дубовые страдания За последние 10 лет лесная территория в республике увеличивается ежегодно на 800 гектаров. Например, в 2003 году лесов стало больше за счет договорной работы по “облесению” неудобных земель: склонов, песков, берегов малых рек. Предпочтение при посадках отдается хвойным и твердолистным насаждениям (дуб). Но если с хвойными породами особых проблем нет – есть и семена, и посадочный материал, то с дубом беда. В 1979 году из-за сильных морозов в Татарстане погибла не одна тысяча гектаров дубрав. Процесс их восстановления осложняется тем, что вот уже восемь лет подряд в республике нет урожая желудей. Виновата погода. Например, в прошлом году поначалу дуб хорошо зацвел, но затем резко похолодало, задули ветра – и желуди не уродились.

В новом кодексе практически не предусмотрена и компенсация за ущерб лесному хозяйству. Лесники всегда были людьми государевыми, и это не столько должность, сколько образ жизни. У них ни зарплаты хорошей, ни транспорта. А нефтедобывающие, нефтехимические и прочие предприятия, которые получают сверхприбыли и вредят в силу своей производственной деятельности окружающей среде, в том числе лесу, свой ущерб практически не компенсируют. Лесники должны проводить после них санитарные вырубки, сажать новые деревья. Лесник идет утром на работу в лес, и едет в те же места нефтяник на вахтовой машине. А к кассе пришли в конце месяца: один получает полторы тысячи рублей, а другой – 15. Есть справедливость?

– Вопрос о справедливости становится чисто риторическим, когда речь заходит о возможной приватизации леса…

– Да, самый острый момент нового проекта Лесного кодекса – предполагаемая передача лесных территорий в частную собственность. Что за этим может последовать? А то, что собственник участка леса имеет полное право своим единоличным решением запретить доступ граждан в лес. Тот же собственник или арендатор по новому кодексу обязан вести лесное хозяйство, но нигде не упоминается, в каких объемах он должен это делать. Если он ежегодно будет обеспечивать лесовосстановление всего-то на сотой доле вырубленной площади, по новому кодексу это не будет нарушением…

– Вы полагаете, что страшна не приватизация сама по себе – многие страны живут с частной собственностью на леса и решают свои лесные проблемы гораздо лучше России, – а дикая приватизация, без правил, без обязательств собственника по отношению к другим людям и к природе?

Лес и топор дровосека Общий запас древесины в РТ – 165 миллионов кубометров, что позволяет ежегодно заготавливать 1 миллион 300 кубов. Но за последние годы вырубаем меньше – около 35-40 процентов от возможного. Потому что, во-первых, рубить некому и, во-вторых, древесина не востребована. Взять Буинский, Тетюшский, Заволжский лесхозы – там, в основном, растут дубравы на крутых, труднодоступных склонах. Да и деревья здесь, в большинстве своем, сухостойные, повреждены морозом. Кроме дров, из такого леса практически ничего не возьмешь. Но! Наши леса имеют, прежде всего, не промышленное значение, а социально-культурное и экологическое. Это наши легкие. Леса сохраняют воду, нерестилища рыбы, защищают воздух, почву…

– Именно, толкование мутных формулировок закона отдается на откуп чиновникам. В государственных лесах неизбежен хаос, коль кодекс будет принят в том виде, в каком мы его сейчас имеем. Проект предусматривает разделение нынешней (и без того проблематичной) Лесной службы на целых три федеральных ведомства. Кроме того, на уровне каждого региона предполагается создание своей структуры, отвечающей за леса. Предполагается поделить еще и лесхозы как минимум на две структуры. Количество чиновников при такой реформе неизбежно возрастет, а их ответственность будет размазана между многочисленными структурами.

– Да, это сомнительный эксперимент.

– По моему мнению, лишь широкое общественное обсуждение позволит создать действительно разумный и пригодный для практического употребления проект кодекса. Участники недавно состоявшихся в Москве парламентских слушаний, где был и я, предложили вынести кодекс на всенародное обсуждение.

– Какая судьба, согласно новому кодексу, ожидает заповедники и прочие особо охраняемые природные территории?

– Все они – федеральная собственность. Региональные заказники и ООПТ в новом кодексе не предусмотрены. У нас в республике есть целая программа по увеличению особо охраняемых территорий, мы обязаны этим делом заниматься.

Однажды Министерство природных ресурсов попыталось вообще исключить из лесного фонда заповедники и заказники. И тогда был огромный скандал. Как же так: исключить такую жемчужину, как наш Волжско-Камский заповедник или национальный парк Нижняя Кама? Это нонсенс. Почему хотели на это пойти? Да потому, что в ООПТ особый режим пользования, там нельзя рубить лес, нельзя строить.

– А как относится к ситуации Правительство Татарстана? И как скоро ожидаются лесные торги?

– Наше Правительство, Президент всегда поддерживали и дальше, думаю, будут поддерживать лесное хозяйство. Дело в том, что мы (лесное хозяйство РТ) вообще с 1993 года финансируемся за счет республики. Иначе и быть не должно. Ведь леса в Татарстане имеют большую экологическую значимость. В то же время, считаю, настало время создать в республике хотя бы два крупных перерабатывающих предприятия: прежде всего, в Закамье и на юго-востоке. И открыть их не на базе лесхозов (у них таких денег и нет), а привлечь крепких инвесторов, способных на современном оборудовании выпускать продукцию, отвечающую европейским стандартам. Кстати, проект уже готовится – и не только ценная древесина туда пойдет, здесь все сгодится. Такой подход, кстати, поможет нам решить проблему улучшения породного состава лесов, улучшить их санитарное состояние.

Сейчас создается республиканская комиссия по проведению торгов и аукционов лесных участков во всех лесхозах. Я уже дал задание разработать каталог таких участков. Приходишь и выбираешь: Агрыз, Аксубаево, Нурлат и так далее. Определяется вид пользования, например, заготовка древесины. Но это не частная собственность – что хочу, то и делаю. Обязательно должен быть соблюден принцип неистощительного и непрерывного пользования лесом.

Беседовала

Людмила КАРТАШОВА.

P.S. Как сообщило интернет-издание “Газета.RU” за 15 апреля, Правительство РФ решило “завернуть” проект Лесного кодекса. По мнению комментатора газеты, документ в случае принятия его в нынешнем виде выведет из-под контроля властей отрасль с оборотом в 8-10 миллиардов долларов в год.