Вновь возвращая читателей в неспокойное политическое время начала 90-х годов, хотим напомнить о важном событии, положившем начало новой государственности Татарстана.
… 30 августа 1990 года на сессии Верховного Совета ТАССР двенадцатого созыва депутаты проголосовали за принятие Декларации о государственном суверенитете РТ. Постановлением Верховного Совета 30 августа было объявлено Днем образования Татарской ССР.
О том, какой быть Татарии, рассуждали в очередях, на митингах, в официальных кабинетах и на домашних кухнях. Для работы над проектом Декларации о государственном суверенитете в Верховном Совете была создана специальная комиссия в составе около тридцати человек: депутаты, политологи, юристы, экономисты, ученые. Одним из инициаторов принятия исторического документа и его разработчиков стал Рафаэль Сибгатович Хакимов – доктор исторических наук, политолог, общественный и политический деятель, много лет возглавляющий Институт истории им. Шигабутдина Марджани Академии наук РТ. Сегодня он гость нашей рубрики.
– Рафаэль Сибгатович, принятие Декларации о государственном суверенитете республики стало возможным благодаря политической обстановке, сложившейся в то время в России в целом. Каким путем могла бы пойти республика, если бы тогда обстоятельства не сложились именно таким образом?
– Демократическим путем, это однозначно. Если бы обстоятельства, как вы говорите, сложились иначе, мы стали бы союзной республикой в обновленном СССР, я не сомневаюсь. Опыт автономии был своеобразной «репетицией» все эти годы. В девяностые вхождение республики в новую государственность стало естественным и оправданным, и отнюдь не данью моде. Мы же тщательно изучали опыт союзных республик, той же Прибалтики, которая шла впереди всех в отношении своей самостоятельности. Начали присматриваться к союзному статусу, как вдруг союзные республики стали высказывать недовольство своими правами. По этому поводу в парламенте СССР пошли большие споры. Республики заявили, что недовольны своим статусом и выступают за суверенитет, за подлинный Союз. Только прибалты настаивали на выходе из него – по своим основаниям. Для каких-то республик все эти процессы были неожиданностью, но мы идею суверенитета, в своем собственном толковании, подхватили. Наше своеобразие было в том, что в отличие от других республик, и прежде всего прибалтийских, мы его воспринимали не как этнический, а как суверенитет народов Татарстана. Особенность республики всегда была в ее многонациональности. В общем, появился шанс, и мы его использовали.
– Рафаэль Сибгатович, простите, может быть, задам вопрос непрофессионального политика: не требует ли сегодня Декларация о государственном суверенитете РТ обновления?
– Нет, не требует. Декларация – живой, современный документ, в его рамках можно продолжать бесконечно развиваться – и в этом его ценность. Рождался он очень непросто, каждое слово в нем выверено. Кстати, Декларация, которая была принята, – по содержанию короткий документ, а первоначально это был довольно длинный текст. У рабочей комиссии не было уверенности, что в таком виде он будет сразу воспринят, поэтому был выработан и предложен «запасной» вариант. В нем оставили два главных вопроса, по которым развернулась основная сшибка. Один – это равенство татарского и русского языков и второй – вопрос о договорных отношениях с Москвой. Тогда шел самораспад страны, поэтому даже не обозначили, с кем именно договор, а написали – с «центром». Поэтому когда по двум этим вопросам договорились, их и закрепили в качестве базовых. Можно суверенитет обсуждать с точки зрения полномочий – их размеров, ограничений и так далее, но это вторично, я считаю. Да, в Декларации это не было прописано, но, главное, она была принята от имени всего народа, и межэтническое и межконфессиональное согласие остается незыблемым. Кстати, в Гарвардском университете Декларация получила название «модель Татарстана», и сегодня она работает!
Несмотря на различие мнений, мы пришли к общему пониманию, значит, болеем за будущее республики, пусть каждый и по-своему. Знаете, эти споры привнесли еще и чувство ответственности за то, что здесь происходит.
– Декларация повлияла на развитие федерализма в России?
– Безусловно. За федерализм, конечно, мы всегда бились и до сих пор остаемся инициаторами федерализации России. По сути дела, в Договоре 1994 года и была реализована, я бы сказал, часть модели российского федерализма. Притязания на какие-то полномочия сопровождаются ответственностью – это и есть федерализм, способность выполнять взятые обязательства.
К переговорам по подготовке проекта текста Договора мы приступили практически сразу после принятия Декларации. Об этом процессе много написано, скажу лишь, что по настроению и умозаключениям мы опередили дальнейшие политические обстоятельства в республике и стране в целом.
Принимали законы в опережающем режиме – суверенитет нам это позволял. Провели референдум, на его основе подготовили Конституцию. Благодаря суверенитету многое было сделано. Например, реализовали уникальную программу ликвидации ветхого жилья, ввели однопроцентный налог – бизнесмены возмущались поначалу, но потом этот подход оказался «мотором» всей экономики, прибыль пошла.
– У Татарстана есть сегодня свое место в мировом сообществе или это, скорее, желание?
– Мы занимаем ключевое место в Поволжье. Влияем на самочувствие татар и мусульман России. Экономически развиваемся наиболее динамично по сравнению с другими регионами. Все это делает республику привлекательной для иностранных инвесторов. Более того, Татарстан ведет активную внешнюю деятельность, что закреплено не только в Договоре, но и в федеральном законе, других официальных документах. К нам приезжают делегации других государств, Президент РТ выезжает за рубеж. За это время мы изучили международное право, протокол, и мы законопослушные – все это стало не только рычагами этой деятельности, но и частью нашей цивилизованности… Точно так же как и сложившаяся договорная практика между Россией и Татарстаном, которая заложила определенные традиции политической культуры. И они уже такими и останутся.
– Рафаэль Сибгатович, вам доводилось принимать участие в сессиях Верховного Совета ТАССР последнего, двенадцатого, созыва – предшественника Госсовета. Какой запомнилась атмосфера его работы, например, при обсуждении Декларации? Как депутаты ее воспринимали?
– По-разному воспринимали. Кто-то из депутатов относился с восторгом к этой идее, иные настороженно,
То, что этому депутатскому корпусу досталась историческая роль, – однозначно. Парламент ведь не просто исполнял функцию законодательного органа, но и принимал крайне ответственные решения.
Не зря, как выражался Минтимер Шарипович Шаймиев, «иногда шли по острию ножа». Это на самом деле так. Шло реальное законотворчество, понятия «регламент времени» не существовало – до полуночи, так до полуночи. Все хотели внести свой вклад, считали, что от его слова зависит будущее республики, а значит, его детей и внуков, – так и было. Очереди к микрофону выстраивались с ходу, и у каждого был свой аргумент. Но, повторюсь, несмотря на очень разные позиции, мы всегда умели интеллигентно договариваться. Так зарождались «открытый» парламент, политические традиции, культура парламентских дебатов и неравнодушие при принятии таких вот основных законов. Все это перенял и продолжил нынешний Госсовет.