Вся страна с тревогой следит за развитием ситуации на Амуре, в воды которого уже попала бензольная отрава. Это классический пример трансграничного загрязнения, когда от экологической катастрофы на территории одного государства страдает и соседнее. Данный факт лишний раз напоминает, насколько тесно все в мире связано и как важна всеобщая забота о состоянии окружающей среды.
Одной ниточкой связаны
Бензольное пятно, как известно, стало следствием аварии на одном из химических заводов Китая, оно движется в Россию по реке Сунгари, притоку Амура. Бензол – вещество ядовитое, сильный канцероген, так что пить “зараженную” им воду опасно. Не случайно все эти дни столица Дальневосточного федерального округа Хабаровск спешно запасается тоннами активированного угля, являющегося адсорбентом (фильтрующим материалом), горожане в огромных количествах скупают бутилированную воду, минералку, соки.
Хабаровск пьет воду исключительно из поверхностного водоема (в данном случае из Амура) так же, как Казань – из Волги. И в случае возможного загрязнения этого единственного источника наша незащищенность становится очевидной. Помнится, несколько лет назад случился порыв нефтепровода в Башкортостане. Мощную нефтяную “инъекцию” получила река Белая, впадающая в Каму, возникла угроза загрязнения Волги. Едва ли не больше всех тогда “дрожала от страха” Казань, рисковавшая остаться без воды…
То ЧП доставило немало хлопот и переживаний еще и потому, что оно случилось в разгар трескучих морозов, а у нас не было опыта ликвидации подобных аварий в зимних условиях. Но тогда Бог, как говорят, миловал, общими усилиями с бедой удалось справиться. Однако урок, увы, не пошел впрок. Вместо того чтобы сконцентрировать силы на поиске и обустройстве альтернативного питьевого источника для Казани, власти города озаботились иными проблемами. Мы продолжаем пить воду из Волги, надеясь лишь на то, что “авось пронесет”, что Волга – не Амур, а под боком нет Китая, где очисткой промышленных стоков себя утруждают далеко не все.
Что нам Китай, мы и сами с усами!
Недавно “Татмедиа” организовало брифинг, на котором обсуждались проблемы питьевой воды в республике. Выступившая перед журналистами заместитель начальника Управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды РТ Галина Жданова заявила, что в настоящее время большинство водоемов Татарстана имеет третий и четвертый класс чистоты, то есть являются грязными и очень грязными.
А чего еще ожидать, если ежегодно в водоемы Татарстана сбрасывается 745 миллионов кубометров сточных вод, причем 25 миллионов кубометров – совсем без очистки! Это целый водопад грязи, содержащий массу вредных веществ и грозящий эпидемиями. Кстати, наиболее вероятной причиной недавнего массового заболевания гепатитом “А” в Нижегородской области специалисты называют инфицирование водопроводной воды. Там канализационные стоки попали в водоводы, временно отключенные для проведения профилактического ремонта.
Проблема сточных вод в республике стоит так остро в первую очередь потому, что многие очистные сооружения состарились. Сейчас более ста объектов реконструируются. Но работы ведутся крайне медленно по причине недостаточного финансирования. Не случайно очистные сооружения заинского водоканала реконструируются уже более десяти лет. Они еще не доведены до ума, но уже не отвечают современным требованиям. Начальник отдела охраны атмосферного воздуха и водных ресурсов Министерства экологии и природных ресурсов РТ Валентина Сизова, перечисляя подобные примеры, делает акцент не только на физическом и моральном износе очистных сооружений, но и на перегрузке водозаборов. В Нижнекамске, например, Белоусовский водозабор построили 30 лет назад, предусматривая, что он будет обеспечивать питьевой водой Набережные Челны, Нижнекамск, Альметьевск, Заинск. Однако за эти годы города так разрослись, что объемов воды катастрофически не хватает. И не от хорошей жизни в трубы дополнительно подают воду технического качества с водозабора “Нижнекамскнефтехима”…
Что же делать? Выход один – требуется тотальная реконструкция поверхностных водозаборов республики. Тем более что сейчас появились такие современные методы очистки воды, как углевание, озонирование, ультрафиолетовая обработка. А мы все еще по старинке используем хлорирование, которое в мире уже давно признано вредным. Но на мощностях, возведенных 50-60 лет назад, со старым оборудованием перейти на новые технологии невозможно. Чтобы поставить на реконструкцию водозабор миллионного города Казани, нужен альтернативный источник.
От жажды Казань спасет Столбище
Поисками такого источника наша столица озабочена давно. Изыскания в Приказанской зоне велись с 80-х годов, но лишь в 2001-м утверждены запасы обнаруженной возле села Столбище Лаишевского района подземной пресной воды, проведена подготовка к их промышленному освоению. В сжатые сроки были намечены проектные узлы будущего Столбищенского водозабора. Эту работу осуществили специалисты “Татарстангеологии” совместно с гидрогеологической фирмой ГИДЭК из Москвы. Когда же мы увидим готовый водозабор?
– Сначала, – говорит заместитель начальника отдела Минэкологии РТ Татьяна Васильева, – нужно выполнить проектирование, затем построить объект и ввести его в эксплуатацию. Это прерогатива Минстройархжилкомхоза республики. Как долго придется претворять планы в реальность – трудно сказать. Мы, геологи и экологи, свою задачу выполнили. Более того, уже два года бьемся, добиваясь официального – на уровне Кабинета Министров – резервирования земель Столбищенского месторождения воды. Это крайне необходимо, ведь нет гарантии, что, пока водозабор проектируют и возводят, прилегающие земли не застроят, например, коттеджами. А это может значительно ухудшить санитарно-экологическую обстановку на данной территории, а значит, и качество воды. Мы пытались договориться с Минземимущества, но, увы, пока нет утвержденного порядка резервирования земель. Этот вопрос, кстати, остро стоит по всей России. Разработка такого документа – прерогатива федеральных органов.
Да, видимо, долго еще столице республики пить волжскую воду с надеждой на авось, а об альтернативном Столбищенском водозаборе только мечтать. Ведь пока профинансировано лишь его проектирование, и лишь на 8 процентов.