Умер Ельцин. В таких случаях говорят: “Ушла эпоха”. Подобное событие – это символ конца старых времен и начала новых.
Но в случае с фигурами такого масштаба символизмом дело не ограничивается. Личности калибра Ельцина и после ухода с политической сцены продолжают играть роль или, точнее, исполнять должность – и часто даже не суфлера, а режиссера политического спектакля. Иногда это происходит само собой, просто потому, что актеры не знают ролей и без подсказки обойтись не могут; иногда великий актер сознательно уходит в тень, чтобы стать режиссером, потому что совмещать сценическую роль с должностью режиссера спектакля у него не получается. Иногда это происходит вынужденно, по причине возраста и упадка сил, иногда – добровольно, потому что так удобнее, так лучше. Политик – человек публичный, но жизнь не исчерпывается политической сценой. Основные события происходят вовсе не на сцене, а за ней – в пыльной тиши и полумраке кабинетов. Это там принимаются решения и отслеживается их выполнение.
Только наивные, зомбированные образцово поставленной и столетиями отлаженной пропагандой жители стран, которые называют себя демократическими и любят учить демократии других, полагают, что система власти публична, что она исчерпывается ее видимой частью, что за этой видимостью ничего больше нет, что видимость власти и есть сама власть.
Такое общественное мнение выгодно тем, кто реально осуществляет власть: так легче управлять. Меняются президенты, премьеры, министры… Казалось бы, должно измениться все. Но на самом деле ничего не меняется, все остается по-прежнему. Это возможно только в одном случае – если реальная власть не совпадает с видимой. Реальная власть устойчива и спокойна; меняя на политической сцене фигуры, иногда с поистине калейдоскопической быстротой (в Италии за первые 50 лет после окончания Второй мировой войны сменилось 50 правительств!), она неизменно делает свое дело руками сменяемых ею людей.
Это – одна из причин, по которым Россия инстинктивно не желает принять западную демократию. В России хотят воочию видеть реальную власть, желают иметь дело с режиссером, а не с актерами, которыми он руководит. Название поста при этом значения не имеет. Вот, например, при подписании печально знаменитого пакта Молотова – Риббентропа в Кремле двумя официальными лицами присутствовало еще некое частное лицо, занимавшее техническую должность в одной общественной организации, даже не зарегистрированной государственными органами. Техническая должность называлась “генеральный секретарь”, общественная организация – ВКП(б), а человек, занимавший эту должность, предпочитал скромно именовать себя просто “секретарь ЦК” и откликался даже не на имя, а на кличку – “товарищ Сталин”. Тем не менее ни в СССР, ни за его пределами не возникало сомнений, кому принадлежит в стране реальная власть.
Такой же реальной властью был и Ельцин. Именно поэтому он мог позволить себе, например, под влиянием душевного порыва и горячительных напитков дирижировать оркестром на торжественном официальном приеме; ни с того ни с сего объявить, что Россия сокращает на треть ядерный арсенал (его пресс-секретарю долго потом пришлось объяснять, что Ельцин имел в виду не то, что сказал); или даже не выйти из самолета к ожидающему его на ковровой дорожке ирландскому премьер-министру. Невозможно себе представить, чтобы наемный менеджер, который лишь представляет власть, мог бы совершить подобное, не поплатившись навсегда должностью и карьерой, а то и головой. Над Ельциным не было никого, кто бы мог приказать ему или снять с должности каким бы то ни было способом. Он сам был хозяин себе и стране, он ликвидировал СССР и создал новую Россию такой, какой он хотел ее создать. Не все получилось и не могло получиться так, как он задумывал, но общие контуры именно таковы, какие он набросал небрежными штрихами.
Поэтому, когда Ельцин внезапно, в новогоднюю ночь накануне нового тысячелетия, объявил, что уходит с поста, и передал должность своему Премьер-министру так просто, как будто переезжал из одного кабинета в другой, у многих возникли сомнения, действительно ли Борис Николаевич, уйдя с большой сцены, оставил политику. Не сделался ли он режиссером, оставив на сцене вместо себя молодых, энергичных актеров? Такое проделал не так давно отец современного Китая Дэн Сяопин. Именно он нарисовал абрис нынешней сверхдержавы в то время, когда Китай после владычества Мао Цзэдуна, казалось, окончательно откатился куда-то в средневековье, подальше от современной цивилизации. В 1987 году Дэн Сяопин объявил себя пенсионером, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом – смотреть по телевизору футбол. Но никто ни в Китае, ни за его пределами не сомневался, кому в Поднебесной принадлежит власть. Не только политическую, экономическую, социальную стратегию, но и имена конкретных людей, которые ее должны были осуществлять, определял Дэн Сяопин. Когда в 1989 году Михаил Горбачев ездил в Китай для нормализации отношений, загнанных в тупик Мао Цзэдуном и руководителями СССР, решающим моментом была его встреча с “пенсионером” Дэн Сяопином. Китайский патриарх произнес тогда ключевую формулу – “Закрыть прошлое, открыть будущее!”, и никто, кроме него, эту формулу не имел права произнести.
Точно так же никто, кроме Ельцина, не смог бы произнести знаменитую фразу “Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить” – формулу, обращенную ко всем республикам в составе России, но не случайно сказанную у нас, в Казани. Ельцин – настоящая власть, рожденная российским народом, которому надоел коммунизм, – был единственным в России, кто имел право это сказать, а Минтимер Шаймиев был единственным, кто имел право “взять суверенитета столько, сколько сможет”. Потому что Шаймиев был тогда и остается сейчас настоящей властью в Татарстане.
О том, что Ельцин превратился в российского Дэн Сяопина, после его ухода с поста Президента много говорилось, но Борис Николаевич не давал поводов отождествлять себя с хитрым китайцем – старался не появляться на публике, не встречался с руководителями зарубежных стран, с искренней радостью смотрел за своим любимым теннисом – и разговоры затихли. Что вовсе не означает, будто Ельцин был всего лишь рядовым пенсионером. Его истинное положение и мощь воздействия на российскую политику выяснится по-настоящему только теперь, после его смерти. Даже если Ельцин действительно отошел от дел и наслаждался жизнью пенсионера, располагающего всеми возможностями пользоваться тем, что доставляло ему наибольшую радость, само его незримое присутствие, проложенная им глубокая колея для движения страны, его старые кадры, большинство из которых по-прежнему на ключевых постах, оказывают глубокое воздействие на всю российскую политику, задают ее формат, который сохранится еще долго после смерти Ельцина.
И тем не менее нас ждут перемены. Ушел патриарх, сломался стержень, на котором держалась новая Россия. Возник вакуум, и он будет заполнен. Ельцин сделал все, чтобы его политика осталась неизменной, лишь изменившись в лучшую сторону благодаря молодым энергичным лидерам, но его личное отсутствие неизбежно будет тягостно ощущаться всей страной так же, как ощущалось его личное присутствие.
Поэтому перемены неизбежны. Нас ждут парламентские и президентские выборы, и именно на них будут определены не только имена тех, кто будет управлять страной, но и конфигурация механизма власти.
Теперь, без Ельцина, невозможно предсказать, какой она будет.
Владимир МАРЧЕНКО.
