Ровно 67 лет назад, 2 сентября 1945 года, в Токийском заливе на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о капитуляции Японии. Сорок лет ждала наша страна, пережившая оккупацию Дальнего Востока 150-тысячной японской армией в годы Гражданской войны, нападение самураев в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол в конце 30-х годов, что враг будет наказан, а черное пятно разгрома русской эскадры в районе Цусимского пролива в 1905 году будет смыто.

И вот Отчизне были возвращены Южный Сахалин, Курилы, над Порт-Артуром поднят наш флаг. Но эта победа далась стране тысячами жизней, слезами осиротивших детей и матерей.

К началу Второй мировой войны Япония заключила военный союз с фашистскими Германией, Италией и в годы войны на Западе контролировала все выходы России в Тихий океан. Несмотря на договор о нейтралитете, японцы всячески стремились сорвать наше торговое судоходство, задерживая и досматривая десятки кораблей под флагом СССР. Только в 1941 году они потопили десять наших транспортов с продуктами и товарами.

Чтобы не вызвать пожар войны на Востоке, мы вынуждены были ограничиваться протестами. Но час расплаты приближался. Для противостояния мощному флоту Японии наша страна в тяжелейшие для себя годы построила дополнительно два крейсера, получила по ленд-лизу около 20 американских фрегатов. На одном из них – ЭК-7 – я принял участие в войне с Японией.

Об объявлении войны мы узнали вечером 10 августа 1945 года. Владивосток погрузился во тьму, а у нас на фрегате был объявлен большой сбор. Перед командой, выстроившейся на верхней палубе, появился командир корабля капитан-лейтенант Власов. Из его обращения стало понятно, что нам предстоят бои за освобождение городов Кореи. Прозвучал приказ, раздалась трель боевой тревоги. Тем временем на причале появились десантники, бойцы 140-го разведотряда Героя Советского Союза старшего лейтенанта Леонова. С помощью матросов и офицеров началась их посадка на корабль вместе с орудиями, минометами. На других таких же судах размещались более 170 автоматчиков старшего лейтенанта Девятых, батальон морской пехоты майора Маркина и другие части под общим командованием контр-адмирала Ивановского.

Вскоре эскадра вышла в море. За нами шли фрегат ЭК-8, два сторожевика и тральщик с десантниками, которые вели на буксире восемь торпедных катеров. Я еще раз проверил внешние штурманские приборы, спустился в гиропост, где находился мой помощник. Успех операции зависел и от нас, штурманских электриков, от точных показаний гирокомпаса и другой навигационной техники.

В море мы как бы растворились под покровом августовской ночи. А на рассвете торпедные катера помчались вперед, чтобы внезапно атаковать находящиеся в бухте города Юки вражеские суда. И через некоторое время мы услышали взрывы торпед, а когда вошли в акваторию порта, увидели полузатопленные транспорты и два сторожевика – результат работы наших катерников. Так как мы появились неожиданно, японские части не смогли оказать организованное сопротивление в районе порта. Беспорядочно отступающего противника преследовали десантники.

Мы было решили, что свою задачу выполнили, как вдруг с востока наши корабли атаковали японские самолеты. Я спускался с мостика, когда одна из бомб попала в большой склад неподалеку от кораблей. Взрывной волной меня сбросило с трапа, оглушило, осколком срезало пальцы… Два матроса, находившиеся на берегу, были убиты. Оказалось, наши зенитчики не дежурили у орудий и пулеметов, открыли огонь с большим опозданием. Это был горький урок.

Примерно так же проходила операция по освобождению города Расин 13 августа, но в бухте остались уже 10 полузатопленных транспортов, два сторожевика. Нам удалось избежать потерь, хотя при подходе к порту три наших транспорта с десантом подорвались на минах, поставленных еще американцами. Тральщикам пришлось срочно приступить к очищению прибрежных зон, фарватера. На этот раз нас поддерживала авиация.

А вот за город-крепость Сейсин – главную военно-морскую базу противника на севере Кореи – бои шли более недели. Упорная оборона города японцами объяснялась тем, что потеря Сейсина лишала их возможности эвакуировать из северных районов Кореи свои войска, раненых, военное имущество.

Спустя много лет узнал из военной литературы масштабы этого сражения. В нем только в начальный период операции участвовали 140-й разведотряд, рота автоматчиков, отдельный батальон морской пехоты, 13-я бригада морской пехоты с приданными частями (5 тысяч человек), миноносец «Войков», шесть фрегатов, два сторожевика, семь тральщиков, 12 десантных судов, 18 торпедных катеров, 2-я минно-торпедная авиадивизия, 2-я бомбардировочная авиадивизия, 12-я штурмовая авиадивизия, в воздушных боях участвовали 73 истребителя. Руководил всей операцией командующий Тихоокеанским флотом адмирал Юмашев.

В итоге совместных действий Сейсин был полностью очищен от противника. Отличился ряд кораблей, а фрегат ЭК-2 стал гвардейским, его командир капитан-лейтенант Миронов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Интересно, что в этом сражении Героем Советского Союза стал и бывший соловецкий юнга Владимир Моисеенко, артэлектрик ЭК-2. Получилось так, что морские пехотинцы двое суток не могли взять высоту 196,3, на помощь им с фрегата ЭК-2 был высажен корабельный десант, добровольцем пошел туда и Моисеенко. Моряки с ходу попытались захватить высотку, но откатились назад. Когда пошли в атаку повторно, рослый Моисеенко первым ворвался в траншею противника, бросил гранату, штыком опрокинул через себя выскочившего офицера. А когда моряки вновь отступили, Моисеенко среди них не оказалось. Когда высота все-таки стала нашей, там нашли записку: «Я, краснофлотец-комсомолец, взорвал два блиндажа, убил из винтовки 3 японца, подорвал склад с боеприпасами, уничтожил пулеметную точку, сейчас нахожусь на вершине сопки, клянусь: умру, но не сдам самураям высоты, до последней капли крови буду стоять. К сему подписываюсь: Моисеенко Владимир Григорьевич».

Мысленно все уже похоронили отважного парня, но он появился на причале через два дня – оборванный, обгоревший, тащил за ствол свой карабин. Он еще не знал, что стал Героем…

После Сейсина наш фрегат ЭК-7 участвовал в высадках десанта на Южный Сахалин, на остров Итуруп Курильской гряды…А в это время казанец Вениамин Губайдуллин, командовавший полком на Камчатке, одним из первых со своей частью высадился на самом северном острове Шумшу. Именно здесь находилась главная база японского флота на Курилах. В 70-е годы, работая в «Советской Татарии», я готовил к печати его воспоминания. Вот какими запомнил события 18 августа Вениамин Губайдуллин:

«Наш полк, усиленный двумя артдивизионами, подошел к острову на рассвете. Высадка десанта проходила в условиях сильного огня противника. К тому же японцы бомбили нас с воздуха. Чтобы ускорить операцию, мы разрешили бойцам прыгать в воду, вплавь добираться до берега. Прикрывая их, огонь вели и наши корабли. Эта дуэль продолжалась несколько часов.

Наконец японцы не выдержали, прислали парламентеров с белым флагом. Они передали командиру дивизии полковнику Артюшину просьбу временно остановить боевые действия. В ответ получили команду прекратить всякое сопротивление, сложить оружие и капитулировать. Как мы потом убедились, трюк с парламентерами нужен был японцам для почти часовой передышки, для пополнения и перегруппировки сил. Но и мы воспользовались этим временем – запаслись боеприпасами, доставляя их с транпортов.

Вскоре вражеские батареи заработали вновь, только с более выгодных позиций. А на следующее утро японцы перешли в контратаку. Это были самые тяжелые моменты боя. Атака была отражена, на поле боя остались сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Но и у нас потери были немалые. Только в полдень прибыл к нам морской офицер для корректировки огня корабельной артиллерии – и дело пошло быстрее. Общими усилиями противник был опрокинут и стал отступать в глубь острова, а мы продвинулись на 7–8 километров».

…Если бы свои воспоминания можно было записать на видеокассету, я бы запечатлел и завершающий поход эскадры Тихоокеанского флота в Порт-Артур. Наш ЭК-7 шел головным. Впервые за сорок лет над просторами Японского моря реяли бело-голубые флаги ВМФ.

Подошли к Цусимским островам, ставшим свидетелями страшной трагедии 1905 года, когда русские моряки, преодолевшие 18 тысяч миль, гибли в двух шагах от Владивостока. Сыграли боевую тревогу, команды кораблей выстроились по правому борту. Наш командир снял фуражку, мы последовали его примеру. На кораблях приспустили флаги, а по трансляции уже звучала песня, написанная сразу после событий 1905 года.

Седые лежат адмиралы

И дремлют матросы вокруг.

У них прорастают кораллы

Сквозь пальцы

     раскинутых рук.

У дальней восточной

     границы,

В морях азиатской земли,

Там дремлют

               стальные гробницы,

Там наши лежат корабли…

Затем мы услышали команду:

– В честь русских моряков, героически сражавшихся здесь сорок лет назад в битве за честь Отечества, произвести артиллерийский салют из орудий главного калибра!

И над Цусимским проливом впервые после сорока лет вновь загрохотали на этот раз победные орудийные залпы с наших кораблей.

И эскадра продолжила путь к Порт-Артуру, где в те минуты еще сражались наши десантники. Участник тех событий Юрий Городецкий рассказывал, что Порт-Артур взяли довольно быстро, а вот в городе Дальнем японцы оборонялись ожесточенно, только к вечеру 23 августа они отступили с берега в городские кварталы. Моряки подняли в Дальнем победный флаг. Оказалось, захватить этот город спешили и американцы, хотя знали, что по Союзному договору Дальний входит в зону действия советских войск.

Их крейсер и восемь эсминцев с десантом возникли на рейде неожиданно. К причалу подошел только крейсер, несколько офицеров спустились на пирс, к ним поспешили наши командиры. После кратких переговоров на берег высыпали американские матросы. Обстановка разрядилась.

– Ол райт, рашен! – хлопали союзники по спинам нашх матросов и, показывая большой палец, угощали сигаретами.

Видимо, янки никак не ожидали увидеть здесь русских десантников и советский военно-морской флаг, развевающийся над комендатурой. И шумным радушием, улыбкой старались скрыть свою досаду. В полдень эскадра снялась с якорей и направилась в море несолоно хлебавши…

Наша эскадра прибыла в Порт-Артур спустя сутки. Для нас война с Японией, скоротечная, но жестокая, растянутая на тысячи километров сухопутных фронтов и просторов Тихого океана, закончилась.