Как уже сообщалось, 26 апреля в Казани в Татарском академическом театре оперы и балета им. Мусы Джалиля состоялся торжественный вечер, посвященный 120-летию со дня рождения великого татарского поэта Габлуллы Тукая.

На вечере выступил Президент Татарстана Минтимер Шаймиев. Публикуем это выступление. (Оно прозвучало на русском и татарском языках. Курсивом выделены фрагменты в переводе с татарского на русский.)

Кадерле ватандашлар хэм хэрмэтле кунаклар!

Уважаемые соотечественники и дорогие гости!

Мы собрались в этом зале, чтобы отпраздновать 120-летие со дня рождения гениального сына татарского народа, всенародно любимого поэта Габдуллы Тукая.

В Год литературы и искусства мы собрались на торжество – 120-летие великого Габдуллы Тукая. Сегодня вслед за поэтом хочется воскликнуть:

Сегодня каждый окрылен
каким-то светлым чувством.
Мой саз играет веселей:
сегодня праздник ведь у нас!

В нашей культуре нет другой личности, которая столь же сильно повлияла бы на становление современной татарской литературы. Продолжателями Тукая дела стали Хади Такташ, Наки Исанбет, Муса Джалиль, Ахмет Файзи, Хасан Туфан, Фатих Карим и последующее поколение поэтов. Под его влиянием находились не только писатели, но и композиторы, художники, скульпторы – они также вдохновлялись и продолжают вдохновляться его бессмертными произведениями. Достаточно вспомнить балет Фарида Яруллина “Шурале” или работы Баки Урманче. А сколько в честь Тукая написано произведений, снято фильмов, названо улиц, поставлено памятников, открыто музеев! Порой не верится, что в 27 лет, после кратких шести-семи лет творческой жизни, которые он сам назвал “наполовину недосмотренным сном”, можно уйти из жизни великим. В этом он похож на Лермонтова, которого искренне боготворил.

Мы с первых лет жизни слышим его сказки и стихи, которые нас учат, как относиться к родителям, к природе, как обращаться с животными, а в юности напеваем “Зиляйлюк”. В этом не сравнимый ни с чем огромный эффект воспитания. Практически каждый поэт писал о языке матери, а стихотворение Тукая “Родной язык” стало народным гимном. В советское время, когда закрывались национальные школы, на различных мероприятиях татарской общественности “Родной язык” пели хором как протест против национальной политики центра.

Родной язык – святой язык,
отца и матери язык,
Как ты прекрасен! Целый мир
в твоем богатстве я постиг!

Эти строки впитываются каждым из нас с молоком матери. Народ положил их на музыку, “Родной язык” для нас – это и национальный гимн, и колыбельная, и первые произносимые нами в младенчестве слова. А сегодня мы радуемся, слыша эти строки из уст внуков и правнуков, которые начинают познавать окружающий мир со сказок и стихотворений Тукая. А разве мы сами сомневались в том, что в лесу обитает Шурале, а в озере Водяная, внимая строкам поэта:

Правда ль это? Бесконечен,
словно небо, древний лес,
И не меньше, чем на небе,
может быть в лесу чудес.

Многие стихи Тукая сохраняют для детей непреходящее воспитательное значение. Нашему поколению посчастливилось расти и формироваться духовно на его поэзии.

Творчество Тукая таково, что к нему постоянно возвращаешься и с годами открываешь в нем иные мотивы, о которых не думал в юном возрасте. Некоторые стихотворения уже знаешь на память, но вновь и вновь в них обнаруживаешь непостижимую глубину великого слова.

Днем и ночью, в горе, в счастье
я с тобой, родной народ.
Я здоров твоим здоровьем,
твой недуг меня гнетет.

Казалось бы, очень простые, бесхитростные слова, но в самые сложные времена, которые мы пережили в 90-е годы после принятия Декларации о государственном суверенитете, именно эти слова стали путеводной звездой, главным критерием при принятии судьбоносных решений. Ведь мы живем для народа, живем его судьбой, его будущим. Если в многонациональной республике возникают серьезные проблемы, тогда и нам всем тревожно, а когда у народа на душе праздник, и наша жизнь приобретает особый смысл.

Все помнят хрестоматийное стихотворение “Не уйдем!”, написанное в ответ на предложение татарам переселиться в Турцию. Совсем недавно было немало среди нас таких деятелей, кто призывал к отделению Татарстана от России. А Тукай раньше всех написал:

Вольная страна Россия –
наша цель, и до конца
Не уйдем, и не зовите,
лицемерные сердца!
Наш ответ звучит в печати –
знайте раз и навсегда:
“Если лучше вам, туда
пожалте сами, господа!”

Это – ответ многим: и нашим радикалам, и тем, кто хотел бы видеть Россию только русской. О взаимоотношениях татар и русских Тукай писал:

Вовеки нельзя
нашу дружбу разбить,
Нанизаны мы на единую нить.

Тукай вышел из самых глубин народа. Трудно найти более народного поэта по духу и происхождению. Его отец был назначен вторым муллой в небольшую деревню Кушлауч Казанской губернии, ныне Арского района. Сохранился в архивах документ, где указом Его Императорского Величества требовалось “учинить испытание в знании религиозных правил” муллы Мухаметгарифа Мухаметгалимова. Отец Тукая был утвержден в духовном звании, но прожил он недолго, вскоре умерла и мать. Габдулла остался круглым сиротой. Начались его скитания. В доме деда было шесть голодных ртов. Маленький Апуш был лишним. Как вспоминает сам поэт, знакомый ямщик отвез мальчонку на Сенной базар в Казани и, бродя в толпе, стал выкрикивать: “Кто возьмет мальчика на воспитание?” Нашелся добрый человек из Новотатарской слободы. Там прошли недолгие безоблачные годы Габдуллы. Его приемные родители неожиданно оба заболели и, испугавшись за судьбу мальчика, отвезли к деду, а тот пристроил его к крестьянину Сагди из деревни Кырлай. Сказка “Шурале” начинается известными строками:

Есть аул вблизи Казани
по названию Кырлай,
Даже куры в том Кырлае
петь умеют… Дивный край!

Заказанье, где прошло детство Тукая, – самобытная сторона. Она не богата на леса и реки, да и земля не отличается плодородием. Население издавна денно и нощно трудилось, чтобы прокормиться. Однако край этот издревле богат легендами и сказками, песнями и фольклором. Заказанье мы по праву зовем колыбелью литературного языка. Многих выдающихся представителей татарского народа дал этот край: Абденасыра Курсави, Шигабетдина Марджани, братьев Садри и Хади Максуди, Галимджана Баруди, Гата-Хасана Габяши, Салиха Сайдашева, Галиаскара Камала, Гумера Баширова, Сибгата Хакима, Мухаммета Магдеева, Гарифа Ахунова… И поныне не иссякает здешний родник талантов. И то, что Тукай с детства впитал в себя дух и воздух родного края, фольклор, нашло отражение в его творениях. Здесь он получил начальное образование, впервые прочитал книги “Сказание о Кысса-и Йусуфе” , “Тахир и Зухра”. Эти книги стояли на полках в каждом доме. Вечерами, собравшись у кого-то, сельчане читали их вслух, пересказывали друг другу дошедшие из глубин времени красивые предания и легенды о любви. Затаив дыхание, слушал это маленький Тукай.

Народ дал воспитание и образование Тукаю. Тяга к знаниям у татар всегда была сильной, даже в самые тяжелые времена. Одна из пословиц гласит: “У кого крепкие руки, свалит одного, у кого крепкие знания – тысячу”. По-татарски это звучит так: “Белэкле берне егар, белемле менне егар”.

Заслуга дореволюционных медресе состояла в том, что они немалую часть народа сделали грамотными, а наиболее передовые джадидские медресе обучали современным знаниям, включая русский язык, математику, географию, экономику. Не случайно многие из них после революции были преобразованы в педагогические институты и училища.

Тукай – плоть от плоти народа. Живя чаяниями народа, разделяя его радости и горести, он как никто другой имел право сказать: “Народ велик, силен, могуч, народ певуч, нравственен и поэтичен”. “Несомненно, народные песни – это подлинное зеркало души народа, зеркало, которому не дано потускнеть”, – писал он. Многие поколения деятелей нашей культуры проверяли свои творения на предмет народности через это зеркало. И современным художникам, музыкантам, писателям нелишне и не зазорно вновь прочитать такие труды Тукая, как “Народные мелодии”, “Народная литература.”

Из сказочного Кырлая Тукая увозят состоятельные родственники в далекий Уральск (ныне Казахстан), где проходит его становление и возмужание. Там он учится в медресе “Мутыгия”, досконально изучает татарскую и восточную поэзию, впервые знакомится с творчеством Пушкина, которое остается в его сердце на всю жизнь. Тукай делает первые пробы в стихосложении. Революцию 1905 года он встретил с юношеским восторгом:

Татарин, русский ли, взгляни –
Теперь права у всех одни.

Как бы ни были счастливы его годы в Уральске, где он начал преподавать и печататься, душа его рвалась в Казань.

И полный творческих замыслов и надежд он приезжает в Казань. Отрадно то, что наша тысячелетняя столица и сегодня достойна вдохновенных строк Тукая:

О Казань, мечта и гордость,
лучезарная Казань,
Вот она, где наших дедов,
наших прадедов дела,
Где не раз душа поэта
свет надежды обрела.
Здесь науки, здесь искусства,
просвещенья вольный мир,
Здесь живет моя голубка,
моя гурия, кумир!

“Я теперь в Казани! Здесь мне хорошо. Много интеллигентных друзей, общаемся, обсуждаем, спорим, обмениваемся впечатлениями”, – писал он в письмах.

Появление Габдуллы Тукая на литературной и общественной арене было далеко не случайным. История разных народов знает такие периоды, когда жизнь нации резко ускоряется и появляются выдающиеся фигуры, востребованные временем. В Европе таковой была эпоха Ренессанса. В России обновление общества начинается во времена Пушкина. Такой бурный период перехода в новое качество пережил и татарский народ на рубеже XIX-XX веков.

Этому предшествовала большая и кропотливая работа национальной интеллигенции. Духовное обновление татарского народа начинается с законодательных послаблений в отношении мусульман со стороны императрицы Екатерины II в самом конце XVIII века. Именно там надо искать истоки татарского Возрождения.

XIX век, несмотря на его тяготы, оказался весьма плодотворным. Он сформировал целую плеяду мыслителей, педагогов, предпринимателей, общественных деятелей, которые подготовили почву для становления современной татарской нации в европейском понимании. Одним из выдающихся предшественников Габдуллы Тукая был Абдунасыр Курсави, чьи идеи дали мощный толчок процессам реформации ислама. Вслед за ним появились Шигабетдин Марджани, Каюм Насыри, Хусаин Фаизханов, Исмаил Гаспринский, издававший с 1883 года первую общероссийскую газету “Тарджеман” на тюрко-татарском языке.

Вместе с развитием капиталистических отношений и появлением политических свобод весь татарский мир воспрял духом. Татарское общество буквально покрылось сетью медресе (в то время другие учебные заведения татарам не разрешалось учреждать). Открылись многочисленные типографии, газеты и журналы. Татарские культурные центры появились в Уфе, Оренбурге, Уральске, Петербурге, других городах страны. Татарское предпринимательство активно захватывало рынки России и Азии. Вместе с кожаными изделиями и мылом экспортировали книги. В Центральную Азию направлялись учителя. В татарском обществе шел переход от замкнутой мусульманской общины к современной национальной жизни с мощными институтами развития культуры.

На волне первой русской революции 1905 года на арену общественно-политической и литературно-художественной жизни вышли буквально сотни, тысячи талантливых сыновей и дочерей нашего народа. У татар появились выдающиеся лидеры в политике, литературе, искусстве, экономике.

Тукай велик потому, что стоял, образно говоря, на плечах титанов татарской культуры и философской мысли. Он оказался связующим звеном различных эпох. Великие идеалы Возрождения, подхваченные и воспетые Габдуллой Тукаем, делают его творчество актуальным и в XXI веке.

Осенью 1907 года Тукай, уже известный в литературных кругах, возвращается в “светозарную Казань”, где к тому времени был собран весь цвет татарской интеллигенции.

Сагит Рамиев – кумир молодежи, изменивший весь стиль татарского стихосложения, он призывал народ проснуться от вековой спячки, отвергнуть невежество и бороться за прогресс. Вместе с Гаязом Исхаки он издает нашумевшую газету “Тан йолдызы” (“Утренняя звезда”). Переводит на татарский “Марсельезу”. Рамиев стал самым ярким выразителем европеизации мусульманской жизни. Тукай им был просто очарован.

На небосклоне появился другой реформатор татарской поэзии – Дэрдменд, тоже из рода Рамиевых. Им написано всего 600 строк, но это – золотой фонд татарской поэзии. Дэрдменд был издателем самой популярной газеты “Вакыт” и великолепного журнала “Шура”, выходивших в Оренбурге.

Именно в это время зажигается звезда Гаяза Исхаки – политика и выдающегося прозаика. Если до него татарская проза была ученической и журналы предпочитали заниматься переводами русской классики, то с творчеством Гаяза Исхаки появляется собственный татарский полноценный роман. У Гаяза Исхаки были политические проекты по переустройству российского общества. Полиция ходила за ним по пятам.

В 1905 году из Уфы в Казань приезжает мятежный Мажит Гафури и поступает шакирдом в знаменитое медресе “Мухаммадия”. Отражая мысли националистически настроенной интеллигенции, он был нарасхват у издателей. Честность на грани с бесстрашием, критика роскоши и жадности предпринимателей, разочарование в традиционном богословии сделали его настоящим заступником обездоленных.

В эти же годы в прозе появляется новая звезда – Фатих Амирхан, самый близкий друг Тукая. Он, как и многие выпускники медресе “Мухаммадия”, под влиянием выдающегося наставника Галимджана Баруди наряду с восточной цивилизацией начал обращать свой взор на русскую и европейскую культуры. Амирхан с головой окунулся в общероссийское движение учащихся “Ислах” (“Реформа”). В 1907 году воплощается его давняя мечта – выходит газета “Аль-Ислах”, без которой невозможно представить ту бурную эпоху. С приездом Тукая в Казань они оба включаются в ее издание и не расстаются до конца жизни поэта.

Картина будет неполной, если не упомянуть имя основателя татарской драматургии Галиаскара Камала – талантливого выпускника того же медресе “Мухаммадия”. Ему прочили место имама в новой мечети. Но намерения юноши были иными. Его увлек татарский театр, который делал тогда свои первые шаги. В 1906 году именно с его пьес начинается полноценный национальный театр. С легким юмором он показывает жизнь татарского общества, в большей степени купеческого и буржуазного. Очень скоро его стали называть татарским Островским. Тукай работал с ним в редакции сатирического журнала.

Тукай с головой окунулся в эту атмосферу бурлящего интеллектуального котла и очень скоро стал центром внимания всей общественности. Он поселился в гостинице “Булгар”, в которой жила вся татарская интеллигенция, располагались офисы многочисленных изданий, различные торговые конторы и заведения.

Тукай был немногословен. Говорил дипломатично, тщательно взвешивая каждое слово, но всегда то, что думал. Конечно, из-за этого у него было много неприятностей, но он не мог иначе. Жадного предпринимателя он называл жадным, глупого священнослужителя – тупым ишаном, своекорыстного чиновника – мздоимцем.

Народ назвал его “Тугры Тукай” – “Правдивый Тукай”. Он жил исключительно поэзией и в этом смысле был святым. Он не разменивал свой божий дар. Тукай мог неплохо устроить свою жизнь, что ему неоднократно предлагали. В одном из писем Тукай раздраженно пишет: “Бормотали мне, дескать, “нужно обеспечить себе будущее”. Меня, поэта, которого всегда воодушевляет и вдохновляет мысль о нации и национальном, естественно, такие слова оскорбляли”.

В Казани Тукай работал как бы зная, что ему небом отпущено мало времени. Газеты и журналы полны его произведениями, издатели, редакторы газет и журналов зовут наперебой, состоятельные купцы предлагают деньги для лечения. Его популярность растет с каждым днем, особенно после выхода известной сатирической поэмы “Сенной базар, или Новый Кисекбаш”.

У Тукая уже при жизни были недоброжелатели, своим острым пером он задел многих. По его же словам, “врагов я встретил на пути поболе, чем собак”. Его критики сегодня забыты, а Тукай остался, и остался на века.

Самым строгим критиком была его “неугасимая совесть”. Разные литературоведы пытались его изобразить сторонником каких-то партий или литературных течений. Но он был и остался сторонником своего народа, он хотел видеть его просвещенным, передовым, шагающим в ряду самых развитых наций мира. Тукай – гений татарской поэзии. Для того чтобы лучше его понять, нужны хорошие переводы его стихов, как у Анны Ахматовой, Семена Липкина, Венеры Валиевой, Рувима Морана, Равиля Бухараева.

Вот как говорил о величии Тукая Сергей Михалков: “В 1809 году великий английский поэт Байрон написал стихотворение “В альбом”. В 1836 году Михаил Лермонтов перевел его на русский язык. Воспользовавшись этим переводом, Габдулла Тукай в 1907 году перевел это стихотворение на татарский язык. Такова глубинная связь поэтов разных народов и поколений.

Удивляет и другое: Байрону, когда он писал эти стихи, был 21 год. Лермонтову, когда он переводил их, – 22, а Тукаю – 21 год. Таким образом, три великих юноши мира в течение одного века, но будучи в одном и том же возрасте, мыслили, любили, терзались, горели поэтическим огнем одинаково, как родные братья.

Это лишний раз подтверждает, что Габдулла Тукай, будучи прежде всего национальным поэтом татарского народа, одновременно является выдающимся представителем российской поэзии, а это, в свою очередь, говорит о его принадлежности к мировой литературе”.

Тукай отобразил татарскую нацию такой, какая она есть, не восхваляя и не умаляя, обоснованно критически и одновременно достойно. Самое главное то, что оценки его и сегодня побуждают к размышлениям, вселяют веру в будущее нации. В стихотворении “Татарская молодежь” не могут не привлечь к себе такие пламенные строки поэта:

Пусть мрачны над нами тучи, –
грянет гром, дожди пойдут,
и мечтанья молодежи
к нам на землю упадут.

И в целом, размышляя о татарской нации, полагаю, важно и полезно обращение к публицистическим произведениям Тукая, отдельные из которых, как, например, “Национальные чувства”, и сегодня достойны лежать на нашем письменном столе. По большому счету, публицистика Тукая – это программа развития нации. Предвидя будущее, поэт призывал:

Пред народом
долг свой исполняя,
Сей добро –
вот жизни цель святая!

Истинные поэты, как пророки, улавливают суть происходящих событий на многие годы вперед. Тукай задал вектор национального развития, и мы все оказались к нему привязанными. Он пришел в переломную эпоху, когда татары заговорили о себе в полный голос. Эта эпоха навечно останется для нас судьбоносной. Придут новые писатели и политики, но Тукай останется непревзойденной личностью. В русской культуре Пушкин, образно говоря, – мост, через который надо пройти каждому, чтобы понять и прочувствовать смысл русской души. Тукай у татар занимает такое же значимое место.

В величии Тукая немалая доля русской литературы. Татары приняли русскую классику во многом благодаря Тукаю, который откровенно подражал Пушкину. Тукай, как и Пушкин, писал для детей стихи и сказки, изучал фольклор. Он пишет о Пушкине проникновенные строки:

Могу ли я не ликовать,
твоим подвластный чарам?
Лишь тот поэт, кто жизнь творит,
владея божьим даром.

Вся Центральная Азия впервые узнала о Пушкине через переводы Тукая. У классика таджикской литературы Садриддина Айни однажды спросили, как он впервые познакомился с творчеством Пушкина. Он ответил: “Благодаря Тукаю”. В свою очередь, Тукай был признан Востоком, и это было непросто, так как там царили тысячелетние поэтические традиции.

Творчество Тукая давно уже стало достоянием культур всех тюркских народов. Если такие классики, как узбек Гафур Гулям, казах Мухтар Ауэзов, туркмен Берды Кербабаев и недавно ушедший из жизни Мустай Карим, признают Тукая своим учителем, то это самое веское подтверждение близости наших культур, общности корней и исторических судеб. Наличие в нашем общем духовном пространстве таких фигур, как Тукай, наполняет братство народов глубоким содержанием. Любимый всеми нами Сергей Есенин, прочитав первые переводы стихов Тукая на русский язык, воскликнул: “Какой же великий поэт он – Тукай”.

Да, мы – народы одной евразийской цивилизации, и этим мы сильны. Это особенно важно осознавать в сегодняшнем мире, полном самых разнообразных и неожиданных угроз. Мировые процессы, ведущие к унификации культур, трансформации их в потребительскую масс-культуру, лишенную национальной формы и содержания, грозят разрушением духовности. Технологические достижения далеко не всегда сопровождаются нравственным прогрессом человечества. Материальное благополучие не делает нас автоматически счастливыми. Мы начинаем сознавать, что жизнь человеческого духа развивается по своим законам. И для его поддержания нужна совсем другая пища. Поэтому наши взоры снова и снова обращаются к творчеству таких титанов духа, как Тукай:

Я презираю бренный мир
и век его мгновенный.
Смириться – это тяжкий грех
перед душой нетленной.

В 1911 году Тукай пишет о своей мечте: “Во мне бродят мысли об одной поэме. Но разумом они еще не переварены. Цель – дать миру нечто вроде “Евгения Онегина” по-татарски, в татарском духе и с татарскими героями. Пошлет ли Аллах сил?” Но этой мечте не суждено было сбыться. Его болезнь усиливалась, хотя перо продолжало писать:

Саз мой нежный и печальный,
слишком мало ты звучал.
Гасну я, и ты стареешь…
Как расстаться мне с тобой?

Это стихотворение любил Максим Горький, он цитировал строки Тукая: “Из железной клетки мира улетает, улетает – юная душа моя…”

Тукай – это несправедливо рано оборвавшаяся мелодия души народа, его совесть. И одновременно – несгибаемая вера в его будущее. Потому он всегда будет жить в сознании, памяти, мироощущении народа, в его языке и песнях. Поднять за поразительно короткий миг жизни свой народ на новую духовную высоту дано лишь подлинным титанам.

Тукай писал: “Жизнь люби, люби Отчизну, мир, которым жив народ”.

Эти строки поэта, как метко отметил Туфан Миннуллин, достойны быть эпиграфом всей нашей поэзии и жизни.

Придать родному Татарстану, его многонациональному народу новый импульс духовного, культурного и экономического развития – наш долг перед памятью Тукая.