Сегодня эта война уже стала историей. Война, на которой наших ребят называли “шурави” и стреляли по ним из засад на горных тропах и перевалах. Война, которая принесла горе и скорбь в семьи тысяч наших соотечественников, потерявших своих сыновей, мужей и братьев.
Гранитный обелиск в зеленодольском городском парке Славы возле Вечного огня. На черном мраморе плиты – имена и фамилии четырнадцати зеленодольских парней, погибших в Афганистане.
Имя сержанта погранвойск Ильдара Гайнуллина стоит первым. Ему было суждено открыть скорбный список своих земляков, вернувшихся домой в цинковых солдатских гробах.
Каким он был, парнишка из Зеленодольска? С фотоснимка на меня смотрит лицо молодого солдата. Серьезный, вдумчивый взгляд, фуражка с зеленым околышем, буквы “ПВ” на погонах…
Его детство ничем не отличалось от детства сотен таких же мальчишек той поры. Ильдар родился и вырос в простой рабочей семье – отец и мама трудились на заводе имени Серго. Семья Гайнуллиных ютилась в крохотной комнатке одноэтажного барака по улице Чехова. Сегодня на этом месте стоит высотное здание банка, а когда-то, еще с послевоенных лет, тут стоял барак, в котором жили немецкие военнопленные, работавшие на строительстве домов по улице Ленина. Позже пленных вернули в Германию, а помещение передали заводу под квартиры рабочим.
Рассказывает Зария Гарифовна, мама Ильдара:
– Жили мы вчетвером в небольшой комнате с общим коридором. Когда заселились, Ильдару исполнилось девять лет. Учился он средне и, хотя был способным, не любил выделяться. Любил возиться с техникой, после школы частенько пропадал у деда – тот работал шофером, и в кабине его самосвала Ильдар мог сидеть часами. Без устали ремонтировал с друзьями старенький мопед, на котором ездил по тихим улочкам частного сектора. Когда подрос, пристрастился к книгам – много читал.
Его любимыми книгами были художественные произведения о Великой Отечественной войне, а любимым школьным предметом, судя по аттестату, – история. После школы не торопился поступать в вуз, пошел работать на завод в тот самый цех, где трудился его отец. А через одиннадцать месяцев пришла повестка из военкомата…
– Он мечтал об армейской службе, – говорит Зария Гарифовна. – Был очень рад, когда после “учебки” с Дальнего Востока попал на границу в город Ош – это в Киргизии. Тогда мы с дочкой ездили к нему в часть. Он был уже сержантом, командиром отделения и готовил молодых солдат… Кто знал, что увидели его тогда в последний раз?
В руках у Зарии-апы пачка писем сына из армии.
“Как вы там? Пишу уже второе письмо, а ответа нет. Пишите почаще. И Рустаму с Апельсином скажите, чтобы писали… Волга, наверное, уже встала? Апельсин, конечно, на рыбалке, как всегда? Сегодня помылись в бане, жаль, не было веников. После получки пойдем фотографироваться – пришлю фотокарточку…”
– Это было его предпоследнее письмо до командировки, – говорит Зария-апа, вкладывая письмо в конверт. – Следующее – последнее – придет уже из Афганистана.
Наши части пересекли границу 27 декабря 1979 года. БТРы шли по горным обледеневшим дорогам. Когда переправлялись через горную речушку, Ильдар обратил внимание, что вода в ней от размытых горных пород была кроваво-красного цвета – зловещий знак надвигающейся большой войны.
Ильдар трижды водил своих ребят на боевое задание: бойцы проводили “зачистки” в горных кишлаках, проверяли документы, выявляя скрывавшихся под видом мирных дехкан душманов. Третья боевая операция стала для него роковой.
Похоже, что душманы засекли наших ребят еще на подходе к кишлаку. Возможно, кто-то предупредил их о предстоящей проверке. Возле селения бойцы, которых вел Ильдар, разделились на две группы. Было решено войти в кишлак с двух сторон и после операции встретиться на его окраине. В это время с гор загремели автоматные выстрелы – начался обстрел. Бой был недолгим, но для сержанта Гайнуллина он стал последним… Ильдар скончался от ран уже в госпитале, так и не придя в сознание, – потеря крови оказалась невосполнимой.
Материнское сердце – вещун, беду чувствует сразу. За неделю до того, как получили трагическое известие, Зария-апа видела сон:
– Вижу, будто стоит мой Ильдар в серой длинной шинели до пят, рукава длинные – ладоней не видно. Я к нему вроде как подойти хочу, рукава поправить. А он мне в ответ: “Не надо, мама. Так надо…” А через шесть дней это известие и телеграмма: “Гроб с телом направляется рейсом Душанбе – Казань”. Можно представить, что со мной было! Шок. Целую неделю ждали, я тогда плакала, места себе не находила. У нас возле барака постоянно “скорая” дежурила.
…Его хоронили 23 февраля, когда вся страна отмечала День Советской Армии. Гроб по улице Ленина несли на руках, лишь ненадолго остановились у школы, где когда-то учился Ильдар…
Говорят, время лечит. Проходят годы, стираются в памяти события. Но никогда не перестанет болеть сердце матери, потерявшей сына. Выросли приятели и сверстники Ильдара, его младшая сестренка Венера, с которой я когда-то учился в одном классе, окончила институт, живет с мужем во Франции. Ее судьба стала воплощением в жизнь волшебной сказки о Золушке, встретившей своего принца. Иногда мне кажется, что судьба, так жестоко отнявшая у матери сына, сделала все, чтобы счастье улыбнулось единственной дочери Зарии-апы. Письма из Франции, цветные фотографии в больших зарубежных конвертах – все это так не похоже на серую повседневную жизнь провинциального городка российской глубинки.
Сегодня, когда Венера приезжает в гости к маме, ей, отвыкшей от современной России, трудно понять нашу жизнь. Обидно за маму, которой нередко приходится “воевать” с чиновниками всех рангов по поводу льгот и пенсий, часто сталкиваясь с бездушием и хамством кабинетных начальников. Обидно за своих подруг по школе и институту, которые сегодня “крутят бизнес”, торгуя на городском рынке.
Многое изменилось на родине за последние двадцать лет. Неизменной осталась лишь память. Память о братишке Ильдаре, погибшем на далекой войне. Память, живущая в стихах его матери, написанных бессонными ночами, в песнях, рожденных на земле Афгана. Тех песнях, которые лучше всяких сводок и рапортов рассказывали нам о войне, ставшей сегодня историей.
Артем СУББОТКИН.
