Говорят, в старинных домах, у чьих хозяев была грустная судьба, живут привидения…

Недавно вновь посетила Долгую Поляну – старинную деревню на берегу Волги в Тетюшском районе, ныне превратившуюся в небольшой дачный поселок. Места знамениты прежде всего тем, что здесь некогда располагалось имение помещиков Молоствовых.

Последним его владельцем был  предводитель Тетюшского уездного дворянства Владимир Германович Молоствов. В сентябре 1899 года состоялось его венчание  с Елизаветой Владимировной Бер – дочерью действительного статского советника, члена Казанской судебной палаты В.Б.Бера. На сохранившемся фундаменте старого деревянного барского дома в Долгой Поляне был построен новый – в стиле готического замка со смотровой башенкой и балконом. В новом доме и поселились молодожены. Оба весьма незаурядные люди, к сожалению, бездетные, но горячо и искренне любящие друг друга.

Дом Молоствовых в Долгой Поляне специалисты относят к ценному памятнику жилой архитектуры классического направления периода эклектики. Примечательно, что здание неплохо сохранилось до наших дней, и больше таких помещичьих усадеб на территории Татарстана не осталось.

Добавлю, что Долгая Поляна интересна также своими природными достопримечательностями, не случайно десять лет назад в реестре заповедных территорий республики появился государственный комплексный природный заказник «Долгая Поляна», который действует и поныне.

Но речь сегодня пойдет не о деревне и заказнике, а о развитии туризма, о замечательных уголках истории и природы российского масштаба.

Поникнув гордой головой…

Нынешним летом довелось побывать в селе Лермонтово (старое название – Тарханы) Пензенской области, где расположен Государственный Лермoнтовский музей-заповедник «Тарханы». Бывала здесь в студенческие годы. В памяти сохранилось чувство благоговения перед этими святыми местами – ведь здесь похоронен любимый поэт моей юности.

И вот спустя много лет я вновь в Тарханах – перемены глобальные, узнаю и не узнаю знакомые места. Мельницы здесь точно не было. Похожая на большую деревянную птицу, она раскинула свои крылья-ветряки посреди поля. Удивительно, но когда мы подошли ближе, мельница работала – белое облачко мучной пыли порхнуло от мешка с мукой, который вынес и погрузил в телегу мельник. Разговорились с ним, и он рассказал, что мельница построена в таком же виде и на том самом месте, где она была в старые лермонтовские времена. Скоро по соседству откроется небольшой магазинчик с кафешкой, где можно будет купить выпеченный по старинным рецептам хлеб. Мельник также рассказал, что не так давно к ним приезжали гости из татарстанского Болгара – специально для того, чтобы изучить схему строительства этой мельницы и построить такую у себя, по соседству с Музеем хлеба. (Отметим, что мельница эта успешно воздвигнута и действует. – Авт.)

…Был чудесный июньский день, щедро светило солнце, на лугу по соседству паслись кони. Жеребенок с белой звездочкой на лбу мягким шершавым языком прямо с ладони слизал печенье, а потом доверчиво проводил нас чуть не до самых ворот, в первую половину ХIХ века, в мир великого Лермонтова.

Золотой фонд музея составили истинно лермонтовские реликвии – картина работы поэта «Кавказский вид близ селения Сиони», его же рисунки, личные вещи, прижизненные и посмертные издания произведений Михаила Юрьевича, иллюстрации к ним выдающихся художников, старые иконы.

Поразили даже не столько исторические реликвии, сколько уважительное и бережное отношение современников к родовому гнезду поэта, к старине, укладу жизни той далекой эпохи. Оно было не лубочным, не новодельным и в то же время не убогим и растрескавшимся под гнетом веков, а именно таким, каким было тогда, в девятнадцатом веке. Казалось, вот сейчас скрипнет половица, приоткроется дверь – и сюда войдет Лермонтов или кто-нибудь из его домочадцев…

Собственно, в этом особом отношении современников к истории заложен и некий прагматичный подход: прошлое должно работать на настоящее и, как бы это вульгарно ни звучало, приносить деньги. Туристы – народ капризный, с одной стороны, им подавай комфортное обслуживание и современную инфраструктуру в виде гостиниц со всеми удобствами, магазинами, киосками, ресторанами, транспортом, с другой – истинную, а не выскобленную добела, приукрашенную старину. Как выдержать этот баланс, знают только профессионалы. И там, где во главу угла ставятся принципы уважительного, грамотного и четкого отношения к прошлому, где умеют проецировать его не только на настоящее, но и на будущее, там туризм развивается и процветает не в ущерб, а во благо истории. И во благо современности.

Три часа в усадьбе Лермонтова пролетели как миг. Здесь было очень интересно и  комфортно: множество лавочек и беседок в парке, ухоженные зеленые поляны, чистые водоемы с большим количеством водоплавающих, оригинальные деревянные мостики через протоки. При этом везде указатели, аншлаги, короткие ремарки о тех или иных событиях и людях. Наконец, финальная точка экскурсии – посещение фамильного некрополя Арсеньевых-Лермонтовых. И буквально дрожь по телу от мысли, что здесь, в этом железном саркофаге, покоится великий создатель «Демона» и «Мцыри». Согласитесь, такое не забывается.

Пробил час?

Говорят, человек жив, пока его помнят, пока имя его на устах других людей. В этом отношении поэтам повезло больше, чем просто неординарным личностям. У поэтов есть стихи, которые, если они великие, не подвластны времени и забвению, и не зарастает к ним народная тропа. Мы цитируем и помним Лермонтова, Пушкина, Гейне, Тукая. И забыты, затеряны в омуте прошлого имена сотен тысяч честных, светлых и праведных душой людей, совершивших множество добрых и, быть может, не менее  значимых, чем стихи, дел. Забыты же эти люди отчасти потому, что было велено их забыть, – в советские времена почитать дворян считалось дурным тоном. Вот и Молоствовы попали под этот молох.

…Владимир Германович Молоствов основательно готовил гнездо для семейной жизни. Во-первых, потому что собирался здесь не просто жить, но и творить, заниматься агрономической наукой, к которой был неравнодушен и в которой знал толк. Во-вторых, свою супругу Елизавету он очень любил, причем взаимно, и ему вдвойне было приятно доставлять ей радость.

К приезду жены Владимир Молоствов посадил в имении лиственничную аллею, специально раздобыв саженцы, которые должны были прижиться на этой земле. Прошло более ста лет, сегодня эта уникальная аллея – символ большой любви – стала настоящим украшением Долгой Поляны. И подтверждением того, как долго и счастливо, принося радость людям, могут жить деревья, если грамотно, с учетом климатических, почвенных и иных агрономических канонов их высаживать.

Еще одной изюминкой имения стал великолепный сад из полутысячи плодоносящих деревьев – яблонь, вишен, слив, груш. Весной здесь все благоухало, пчелы жужжащими облаками висели над кипенью цветущего сада. С балкона дома, куда так любили выходить супруги и их гости, открывался великолепный вид на Волгу. Рай для души да и только! Сад, увы, давно одичал, но, что удивительно, многие деревья все еще плодоносят.

Если учесть неординарность проживавших здесь людей, историческую ценность их судеб, уникальность природного ландшафта, то цены этому месту нет. Туристы при грамотном рекламном ходе хлынут сюда отовсюду. Не меньше, чем в Тарханы. А значит, выиграет не только возрожденное прошлое, но и настоящее, получив реальную материальную выгоду, ведь туризм во всем мире считается очень прибыльной отраслью.

Долго, ох как долго ждала своего часа Долгая Поляна. И вот он пришел?

Легенда о белом коте

Мы приехали в Долгую Поляну вместе с директором Музея истории Тетюшского края Натальей Понедельниковой в разгар золотой осени. Дорожки были занесены желтыми шуршащими листьями. Дом стоял совсем одинокий.

Наталья открыла двери, заметила, что они – «родные», значит, очень старые и помнят еще своих прежних хозяев. Поднимаемся по широкой лестнице на второй этаж, переходим из комнаты в комнату – они пусты и неуютны. Наталья поясняет, что выделенных в свое время денег на реставрацию усадьбы (5 миллионов рублей из фонда «Мирас») хватило только на внешнюю отделку дома, а внутри сделано мало, да и не то. Например, камин на втором этаже вычурно и монолитно одет в розовый мрамор. Не было такого у Молоствовых. Не было и богато и безвкусно отделанной (и недоделанной) столовой, смахивающей по стилю на холл захолустного советского санатория. Может, потому так быстро кончились выделенные на реставрацию деньги, что их потратили на дорогое и ненужное украшательство?

Руководство музея вышло с ходатайством перед Министерством культуры РТ – выделить для Долгой Поляны 20 миллионов рублей. Но пока программа приостановлена, деньги зависли.

Хотите верьте, хотите нет, но в тот самый момент, когда Наталья показывала нам камин, столовую и попутно предупреждала о мистических явлениях – именно в этом месте, случается, вдруг ни с того ни с сего отключается аппаратура, – она у нас и отключилась… Видеокамера вдруг перестала работать, словно дом не хотел выдавать тайны, протестовал против неправильной интерпретации фактов. Простите мне мою фантазию, но подумала, что он (дом) против новодельного камина, выдуманной столовой и других искажений реальности.

Говорят, в старинных домах, у чьих хозяев была грустная судьба, живут привидения. Интересуюсь у Натальи, замечены ли они здесь. Она отвечает утвердительно. Бывает, какие-то тени шныряют по лестницам, сами собой хлопают двери, слышатся странные горестные вздохи. Продукт ли это воображения или послание из потустороннего мира – выбирайте сами.

Но вот Наталья Понедельникова, вспоминая детство и пионерский лагерь, который некогда располагался в бывшем барском имении, рассказала нам про белого кота. В этих местах есть легенда. Якобы некий дед с седой бородой по ночам превращается в большого белого кота, который бродит по аллеям. Однажды Наталья с подружками чуть не до смерти перепугались, встретив этого кота. Говорили тогда, что это бродит неприкаянная светлая душа Молоствова. Известный в прошлые времена поэт Борис Бер, брат Елизаветы Владимировны, написал на смерть ее супруга стихи:

«Спи, добрый брат.

Спи, честный сын народа,

Наследник крепкий

доблестного рода…

Создавшего когда-то

как мечту

России светлой мощь

и красоту».

Владимир Молоствов умер в 1918 году. Зимой, в разгар революционных, агрессивно развивающихся событий в Тетюшах (грабежи, поджоги, убийства) он отправился в уездный город, чтобы встретиться и поговорить по душам (он умел это делать) с воинственно настроенной молодежью. И не вернулся домой… Слух прошел, что замерз по дороге. Другая версия, к которой все больше склоняются современные тетюшские историки, –  был убит…

Удивительно, но его жена не озлобилась и никого не стала упрекать. Она тихо и праведно жила в своем имении. Разводила цветы, учила деревенских детей грамоте, жалела бедняков, пока советская власть не выселила ее из дома в крошечную каморку для слуг. Там бывшая барыня прожила до конца своих дней, до середины тридцатых годов прошлого века. И похоронена тут же, в Долгой Поляне. А рядом забил родник, который сегодня облагородили работники заказника и назвали его «Елизавета».

…Мы уходили из дома с грустью. Шумела ветвями, словно хотела что-то сказать, красивая и мощная ель, под которой когда-то наверняка сидели на лавочке влюбленные Молоствовы. Говорят, дереву больше 150 лет, оно занесено в почетный реестр старых и именитых деревьев России.

P.S. Право, не замечать столь интересный во всех отношениях туристический объект, как усадьба Молоствовых в Долгой Поляне, и экономить на его скорейшем и грамотном восстановлении – непростительное расточительство.