История отечественных спецслужб непосредственно связана с историей нашего государства, ее героическими и трагическими страницами, успехами и неудачами. На разных исторических этапах спецслужбы, являясь важнейшим государственным институтом, были призваны обеспечивать защиту существующего строя, суверенитета, территориальной целостности, государственных секретов, вести борьбу с коррупцией и организованной преступностью.

Особое значение спецслужбы имели в критические периоды, когда их эффективность в реализации стоящих задач зависела от выверенных решений политического руководства страны. Примеров, подтверждающих это, мы знаем достаточно. Известно и то, сколь большой ущерб имиджу спецслужб наносили руководители государства, которые использовали их для осуществления политических репрессий.

В прошлом году улица Большая Красная в Казани пополнилась архитектурной достопримечательностью – новым зданием Управления Федеральной службы безопасности России по Татарстану (на снимке). Отметившие 7 сентября новоселье сотрудники УФСБ, конечно же, знали, что на этой улице в доме Овсяного до апреля 1917 года тоже располагалась весьма компетентная служба, но именуемая аббревиатурой КГЖУ. Речь идет о Казан-ском губернском жандармском управлении. Дом, который оно занимало, до наших дней не сохранился. А вот документальных свидетельств о жизни управления в разные периоды сохранилось немало.

Итак, КГЖУ было создано в со-ответствии с “Положением о Корпусе жандармов” от 9 сентября 1867 года, а упразднено постановлением Временного правительства после Февральской революции. Вначале жандармское управление занималось борьбой с нелегальными революционными организациями, предотвращением и усмирением стихийных выступлений населения. Впоследствии главным в его деятельности становятся дознание и следствие по политическим делам, а также контрразведка, негласный надзор за лицами, проезжающими через границу, розыск тех, кто уклонялся от преследования властей, оказание помощи полиции в поддержании порядка. Штат управления состоял из начальника, его помощника, адъютанта, секретаря-переводчика, пяти писарей, двух обер-офицеров, 81 унтер-офицера.

До 1917 года начальником Ка-занского ГЖУ был генерал-майор Константин Иванович Калинин, прослуживший в этом качестве почти восемь лет. “Все это время, – писал он в одном из своих рапортов, – я твердо и строго преследовал ту святую цель, чтобы предупреждать, а не пресекать только преступления, и строго требовал этого от всех

гг. офицеров, будучи сам чужд каких бы то ни было провокационных приемов. Подобная система политического розыска и труда проходит хотя не показной шумихой, без всяких огласок, т.е. выполняется тихо, скромно и незаметно для других, но зато выполняется честно, чисто и точно приводит к правильным продуктивным, благоприятным результатам”.

А вот свидетельство историка спецслужб И.Е. Алексеева:

“Являясь руководителем местной жандармерии, К.И.Калинин смог так организовать работу вверенного ему управления, что Казан-ская губерния оказалась застрахована в “межреволюционный” период (1905 -1917 гг. – Ред.) от сколь-нибудь серьезных социально-политических потрясений и террористических актов”.

В отличие от кадров уголовной полиции, многие жандармские офицеры были носителями высоких нравственных и профессиональных качеств. Об этом можно судить по характеристике на ротмистра Гривина, которую дал ему начальник:

“Я имел случаи неоднократно убедиться не только в планомерности действий заведующего политическим розыском ротмистра Гривина, но и в умелом подборе сотрудников и филеров. Кроме того, непосредственные служебные отношения дают мне полную возможность отметить в ротмистре Гривине достоинство беззаветно преданного своему делу офицера и качества человека выдающихся способностей, при этом безупречно скромного во всех отношениях”.

Согласитесь, как-то не вяжется все это с оценками, знакомыми нам по советскому прошлому, когда о жандармах принято было говорить как о “цепных псах самодержавия”, “душителях свободы” и т.п. Впрочем, время многое расставляет на свои места. Сегодня мы более критично воспринимаем и сложившиеся представления о жандармах как о тупой силе, препятствовавшей политическому прогрессу.

Показательно в этом плане мнение сотрудника КГЖУ Васильева. В своем докладе он писал: “Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается безостановочно, неудержимо трансформируются взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни. История революционных движений учит нас, что остановить ход исторических событий невозможно, как невозможно остановить человеку вращение Земли. Но та же история приводит на своих страницах слишком много полновесных доказательств того, что пионеры революции, полные энергии и увлечения, всегда были утопистами и в своей борьбе с общественной косностью, в своем устремлении создать новые формы жизни обыкновенно не только не содействовали прогрессу своей родины, но зачастую не были и не будут истинными вождями народа…”

Период с 1891 по 1905 год стал для казанского управления временем активной борьбы с нелегальными революционными организациями. Среди них особым радикализмом отличалась “Народная воля”, борьба с нею велась принципиальная и последовательная. Естественно, как ответ на это, в значительной части общества, особенно в студенческой среде, формировалось негативное отношение к сотрудникам КГЖУ. Вот отрывок из стихотворения, посвященного предшественнику генерал-майора Калинина полковнику Гангардту:

Как полковник наш Гангардт

Сам не знает чему рад.

У студента под конторкой

Пузырек нашел с касторкой!

Смешно, конечно, но мы-то сегодня слишком хорошо знаем, как пронесло Россию от этой “касторки”…

Негативизм к сотрудникам жандармских управлений проявлялся и среди военного руководства, которое считало недостойным доносительство среди военных чинов. К чему это пренебрежение привело, показали события Первой мировой войны, когда вдруг выяснилось, что в шпионаже против России замешаны… крупные военные чины.

В начальный период непросто складывались взаимоотношения полицейских чиновников с жандармским управлением. Показателен в этом отношении доклад начальника КГЖУ о факте вмешательства полиции в сферу компетенции управления, что привело к расшифровке и потере ценного оперативного источника. Тогда же были приняты соответствующие решения, в результате взаимодействия КГЖУ с полицией стали партнерскими и взаимно полезными. Кстати, такие взаимоотношения между контрразведчиками и сотрудниками МВД сохраняются до настоящего времени.

Вернемся, однако, в 1905 год, который оказался весьма сложным в оперативном отношении. Обстановка в студенческой среде после январских событий в Петербурге все более накалялась, деятельность Казанского университета была парализована. Начались забастовки среди рабочих Алафузовских заводов. 17 октября произошло столкновение молодежи с полицией и войсками, пролилась кровь. В трагедии городская интеллигенция обвинила полицеймейстера Панфилова, которого губернатор тут же освободил от должности.

Радикальные революционные организации активнее стали использовать террористические методы борьбы. В марте 1907 года террористами ранен околоточный надзиратель Толмачев. 12 марта в здание КГЖУ брошена бомба, только благодаря случайности никто не пострадал. 25 сентября ранением закончилось покушение на вице-губернатора Кобеко. 13 октября в одном из частных домов Казани произошел взрыв лаборатории по производству бомб, в результате погиб социалист-революционер Зефиров, исполнитель покушения на Кобеко. 3 декабря вновь произошел взрыв, в результате которого ранен бомбист Петров… Жертв могло быть и больше, но сотрудники управления хранили верность профессиональному долгу, вовремя нейтрализуя опасные для власти элементы, усиливая профилактическую работу.

Предупреждать волнения, улаживать обозначившиеся конфликты работникам управления пришлось и с началом Первой мировой войны. Содействуя мобилизационным мероприятиям, КГЖУ обязано было не допускать массовых беспорядков как среди гражданского населения, так и со стороны призываемых на военную службу. Так, унтер-офицер Иван Моисеев предотвратил массовые беспорядки восьмитысячной толпы призывников в Чистопольском уезде. Унтер-офицеры Иван Волков и Петр Безбородов добыли сведения о высказывании провокационных слухов неким Фоссом – немцем по национальности. Он был выслан за пределы губернии. Унтер-офицер Василий Шевелев своевременно информировал о назревающем, конфликте тысячной толпы крестьян с губернским казначейством, которое задержало выплату денежного возмещения за реквизированных лошадей.

В тот период управление активизировало работу по розыску лиц, занимающихся шпионской деятельностью. В августе 1914 года недалеко от места дислокации воинских частей, предназначенных к отправке на фронт, был задержан отставной штабс-капитан Киндельский. Поводом для задержания стали его действия по выведыванию у нижних чинов сведений о количестве воинских частей и их передвижении. После того как он был доставлен в Казань, в управлении в присутствии понятых был произведен досмотр, обнаружен блокнот с зашифрованными записями. Киндельского арестовали, вести следствие поручили помощнику начальника КГЖУ Субботину. В практике управления это стало первым делом, связанным со шпионажем.

Для установления личности Киндельского были сделаны фотографии подозреваемого. Вместе с со-ответствующими запросами они были направлены по местам его службы и жительства. У генерального штаба запросили экспертную оценку сведений, которые отставной штабс-капитан успел заполучить. Была проведена экспертиза записки, найденной между корпусом и крышкой часов подозреваемого. Опрашивались свидетели, к добыванию сведений о действиях Киндельского после его прибытия в Казань привлекались оперативные источники. Материалы следствия послужили основанием для предъявления Киндельскому обвинения в шпионаже. 23 декабря 1914 года Казанский военно-окружной суд признал его виновным в военном шпионаже. 26 января 1915 года он был казнен.

Когда случилась Февральская революция, вице-губернатор Дьяченко собрал у себя представителей властных структур, среди которых был и вновь назначенный начальник КГЖУ Терентьев. Им была зачитана телеграмма из столицы, в которой говорилось: “В Петрограде кровавая революция, разгромлены все правительственные учреждения…”

Первой мыслью у руководства КГЖУ было не допустить обнародования документов с именами своих негласных сотрудников и филеров. Бумаги решили уничтожить, что и было сделано. Необходимо отметить, что принятие решения об уничтожении документов входило в компетенцию руководства КГЖУ. Однако, несмотря на это, в начале марта Терентьев, его помощники Прогнаевский и Кирсанов были арестованы Временным комитетом и переданы в распоряжение Казан-ского окружного суда для проведения следствия по якобы имевшему место факту сожжения архива управления. Эту акцию новых властей нельзя было рассматривать иначе как необоснованные репрес-сии в отношении лиц, выполнявших свой служебный долг.

Следствие продолжалось несколько месяцев. В августе арестованные были отпущены под денежный залог и, естественно, срочно покинули Казань. Уже в советское время чекистами на Украине будет задержан Кирсанов. Его осудят, но не за сожжение документов, а за то, что вел оперативно-разыскную деятельность против революционеров. Всего же необоснованным репрес-сиям по политическим мотивам будут подвергнуты около двух десятков бывших сотрудников КГЖУ.

Впервые эти сведения и множество других материалов представлены в экспозиции Музея органов безопасности Татарстана, расположенного в доме на Большой Красной.

директор Музея истории органов безопасности Татарстана