Эмилиту Терентьевичу Пасечнику исполнилось 80 лет, а он до сих пор продолжает работать на том самом предприятии, куда прибыл по распределению в далеком 1954 году. Есть в этих людях, испытанных на прочность войной, эвакуацией, потерей близких, голодом и холодом, что-то важное, позволяющее нашему современнику как-то иначе, под другим углом, взглянуть на самого себя и свою жизнь, на прошлое своей страны и в суете дней остановиться, чтобы задуматься…
Начало войны
Родился Эмилит Пасечник в Ленинграде и жил там с родителями и двумя сестрами до самого начала Великой Отечественной. Перед самой войной отца призвали на военные сборы, последний раз сын видел его, когда тот приехал на грузовике, чтобы проводить семью в эвакуацию. Было это 10 июля 1941 года.
Эвакуация проходила следующим образом. Людей собирали по заранее составленным спискам: дом за домом, квартира за квартирой. Запираешь дверь и относишь ключ домо-управу. Там расписываешься в домовой книге и – все!
Собирались в спешке. Взяли с собой только брезентовый мешок, куда сложили легкие демисезонные пальтишки и пакеты с сухарями… Думали, что быстро вернутся обратно – до первых холодов уж точно!
Высылка в Казахстан
Эшелон шел на восток. Мать решила с детьми отправиться в Саратов, где проживала ее родня – обрусевшие немцы. Ее родной брат Адольф Фаренбрух работал машинистом на мельнице, поэтому жили вполне сытно. Все было бы хорошо, но однажды на пороге возникли чекисты и потребовали, чтобы они готовились к высылке в Казахстан. Это было похоже на дурной сон: только встретились с родней, как-то обустроились, и тут опять в дорогу! Тогда они еще не знали, что вышел указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года “О высылке немцев Поволжья”.
Через неделю их привезли на станцию Апановка в Кустанайской области. Кого сюда только не согнали: немцев, поляков, чеченцев…
Весной с началом пахоты Эмилит работал в бригаде колхоза имени Калинина. Был погонщиком, сидел на лошади, за которой тащились два исхудавших быка с плугом. Потом, после окончания пахотных работ, начиналась посевная, а летом – сенокосная пора.
Дома есть было нечего, а здесь хоть кормили…
В 1944 году, когда узнали, что прорвана блокада Ленинграда, очень этому радовались. Мать засобиралась домой. Но у нее не было права самостоятельно покидать место ссылки без разрешения НКВД. Понятное дело, что билетов ей в железнодорожной кассе не продали.
Долгая дорога домой
Лишь когда Эмилит Пасечник закончил в Казахстане десятилетку и получил паспорт, только тогда у него появилась надежда увидеть родной Ленинград. Но в квартире уже проживали другие люди. Все попытки вернуть жилье были тщетными. Когда чиновники узнавали, что мать – немка, сосланная в Казахстан, то менялись в лице и указывали на дверь. Однако жилищные проблемы не помешали Пасечнику исполнить давнюю мечту – поступить в Ленинградский кораблестроительный институт.
По распределению – в Зеленодольск
Позади годы учебы, на руках – диплом, где значится профессия “кораблестроитель”. В деканате поинтересовались, есть ли в Ленинграде кто-нибудь из родных, обеспечен ли жильем, где родители? Выслушав ответ, предложили ехать в провинцию, аргументировав предложение тем, что молодому специалисту в каком-нибудь небольшом конструкторском бюро будет легче проявить себя и закрепиться на новом месте: получить квартиру, обзавестись семьей…
Эмилиту Пасечнику сказали, что требуются конструкторы на Зеленодольском судостроительном заводе. Где это? В Татарии! Он взял в библиотеке увесистый том БСЭ, открыл на букву “Т”. Первое, что бросилось в глаза: “Здесь растут яблоки и развито садоводство. По территории протекают реки Волга, Кама, Свияга… Столица – город Ка-
зань”. Прочел и успокоился. Все-таки Казань – не Казахстан, всего-то ночь езды на поезде от Москвы.
Ленинградский десант
В чем феномен советской школы образования и подготовки специалистов?
В совокупности причин. Во-первых, образование нельзя было купить вместе с корочкой где-нибудь в подземном переходе. Все пять лет молодой человек проходил насыщенный курс теории, чередуя ее с практикой. Во-вторых, была какая-то фанатичная преданность своему делу, своей стране. Быть никудышным специалистом считалось позорным.
Тогда, в 1954 году, по распределению в Зеленодольск приехали десять выпускников Ленинградского кораблестроительного института. Несколько специалистов были направлены на завод, остальные – в ЦКБ. Если в Ленинграде со многими Пасечник даже не был знаком (институт-то огромный!), то здесь, в незнакомом городе, все сдружились. Организовали оркестр народных инструментов, вместе справляли дни рождения и первые свадьбы. Ребята, надо сказать, здесь недолго в холостяках проходили – в городе красивых и скромных девушек было предостаточно. Через год и Эмилит Терентьевич распрощался со своей холостяцкой жизнью.
Самый первый корабль
В 1954 году на завод поступил заказ на доработку МПК-122 Б водоизмещением 300 тонн. Под этой аббревиатурой ходили малые противолодочные корабли, хорошо показавшие себя в боевых условиях Великой Отечественной. Их еще называли “большими охотниками за подлодками”. В те годы на вооружении у американцев уже есть ядерная бомба. Отделу, в который поступил на работу Пасечник, предстояло рассчитать, насколько корабль уязвим при ядерном ударе, на каком расстоянии от “гриба” он может находиться без ущерба для своей прочности и как можно эту прочность повысить.
Потом, когда Пасечник колесил по стране по служебной надобности, часто видел своих “питомцев”. На Черном море – знакомый силуэт! На Дальнем Востоке корабль стоит на горизонте на боевом дежурстве, другой – в Заполярье несет службу. Модернизированный МПК был оборудован современной акустической системой, которая, как стетоскоп врача, была способна прослушивать море. Кораблю был не страшен даже девятибалльный шторм.
Много проектов кораблей за все эти годы прошло через руки Эмилита Терентьевича. Каждый из них требовал колоссальной отдачи физических и душевных сил, накопленного опыта. А сколько поступило дельных и даже уникальных предложений от Пасечника по усовершенствованию того или иного проекта, даже не счесть!
Зеленодольское ПКБ вчера и сегодня
Зеленодольское проектно-конструкторное бюро было организовано 18 ноября 1949 года. Начальником и главным конструктором назначили Александра Викторовича Кунаховича. Его незаурядные личные качества: талант, трудолюбие, смелость, умение зажигать людей и создавать творческую атмосферу – все это сыграло свою положительную роль.
Уже за первое десятилетие в Зеленодольском ПКБ были разработаны военные корабли, которые встали в строй Военно-Морского флота СССР и долгие годы несли боевую вахту.
Впервые в мире здесь была применена газовая турбина как главный двигатель корабля. За эту работу коллективу ведущих конструкторов ПКБ в 1965 году была присуждена Ленинская премия. Корабли этого проекта строились в Зеленодольске, Керчи и Хабаровске.
Также бюро принимало участие в создании скоростного флота – как военного, так и гражданского. ПКБ разработало проект опытного судна на подводных крыльях “Смерч”, которое могло развить небывалую для своего времени скорость в 100 узлов. В этой конструкции сочеталось, казалось бы, несочетаемое – легкость алюминиевых сплавов для корпуса с твердостью титана для крыльев.
Следующий корабль был эпохальный – “Альбатрос” – водоизмещением в тысячу тонн. За него конструкторы получили госпремию. Потом он поступил на вооружение на все флоты: и на Черное море, и на Крайний Север, и на Дальний Восток.
В Зеленодольске “Альбатросы” строили целых 30 лет, спустив на воду около сотни. Адмирал Горшков называл этот корабль “рабочей лошадкой флота”. Они служат и по сей день.
В бюро долгие годы вынашивалась идея создания большого корабля, который бы воплотил в себе весь накопленный опыт проектирования и эксплуатации, оснащенного самой современной техникой. Имя ему подобрали “Неустрашимый”.
Командующий Балтийским флотом прислал в бюро очень приятный отзыв, сообщив, что, несмотря на длительный срок эксплуатации (почти четверть века), построенный в Зелено-
дольске боевой корабль “Неустрашимый” до сих пор остается современным и надежным.
В 2009 году флагман “Неустрашимый” ходил в Аденский залив и нес там непрерывное боевое дежурство в течение семи месяцев – охранял от сомалийских пиратов торговые и пассажирские суда, провел по опасному участку морского пути сотни кораблей.
Флагманы, сконструированные в Зеленодольске, скоро “пропишутся” уже на трех флотах. На Каспии – “Татарстан”, на Балтике – “Неустрашимый”. Предполагается, что второй корабль этой серии “Ярослав Мудрый” вскоре станет флагманом на Тихом океане.
Вот вам и провинциальный город! Ну как этим можно не гордиться – ведь Зеленодольск по части судостроения способен состязаться с таким мегаполисом, как Санкт-Петербург, где имеются десятки верфей.
Адель ХАИРОВ.
