Анна родилась в Казани. Окончила Казанский государственный университет, Литературный институт им. Горького в Москве.
Лауреат премий “Дебют” (номинация “Литература для детей”), “Открытая Россия”, “Малая премия Бориса Соколова”, “Звездный билет”.
Участник Международной книжной ярмарки во Франкфурте в 2003 году, программы “Открытый мир” (США) в 2005 году, Венецианского биеннале в 2009-м.
Стихи публиковались в журналах “Арион”, “Континент”, “Квадратное колесо”, в сборнике “Новые писатели России”, альманахах “Анатомия ангела”, “XXI поэт”, “Братская колыбель”. Автор книги стихов “Марежь”.
Детство
Никогда не кончиться детству,
голубому шару не сдуться,
Детство будет манить загадками
и заветными звать местами,
Баба с дедой не поседеют,
мама с папой не разойдутся,
И пломбир в стаканчике вафельном
никогда дороже не станет.
Никогда семья и работа
в перспективе не замаячат,
Никогда с одежды парадной
не исчезнут банты и рюши,
Никогда не сломается кукла,
и не лопнет любимый мячик,
Никогда не умрет артистка,
говорящая голосом Хрюши.
Будет обувь всегда на вырост,
будут слезы обиды сладки,
Никогда любимого мальчика
не заменит любимый мачо.
…а река обретает форму
безутешной плюшевой лапки,
и несет в открытое море
мой веселый и звонкий мячик.
Зеркало
Человек – простое существо,
Мир его до зеркала сужается.
Любит больше человек того,
В чьих глазах он лучше
отражается.
В чьих глазах яснее отражается,
В чьих глазах сильнее отражается,
В чьих глазах честнее отражается,
В чьих глазах умнее отражается.
Зеркало, с которым прожит год,
С каждым днем становится
тусклее,
Гнется, еле держится на клее,
В нем себя никто не узнает.
Все-то в нем морщинистей и злее,
Мелочней, зануднее, наглее,
Все слабей, ленивей и глупей.
Вместо гуру эры Водолея
Видишь в нем трепло и бармалея,
Вместо слов “твори”, “стремись”,
“успей”,
Чаще в нем читается “не пей”.
В зеркале, замеченном в витрине,
Видишь неземную чистоту,
Отраженье знаковости линий,
Свой талант-надежность-красоту.
Кажется, что сила бы проснулась,
И надежда юности вернулась,
Кажется, рука бы размахнулась,
И тогда бы жизнь перевернулась,
Если б это светлое стекло
Чаще отражать тебя могло.
Ангел мой, зазноба, не вернется,
Он уехал в дальние края,
Жизнь моя уснула, не проснется,
Слабая рука не размахнется,
Где ты бродишь, девочка моя?
Головы выходишь не покрыв,
На мороз, в метелицу. С обрыв –
Каждый подвиг, каждое сраженье –
Каждый выпад, каждое движенье.
Сядь спокойно. Всякий твой
порыв –
Просто отраженье отраженья.
Мелочный угрюмый бармалей.
Донеси до рта и не пролей.
* * *
Я рожался четыре часа,
это были сложные роды,
У меня на лице две родинки –
возле глаза и под губой,
Я ветрянкой переболел
в три с половиною года,
Мой любимый цвет – фиолетовый,
и оранжевый, и голубой.
В чай зеленый кладу я сахар,
засыпаю лучше при свете,
Больше всех остальных игрушек
я люблю ежа и сову,
Когда вырасту – стану доктором,
чтоб найти лекарство от смерти.
Если лось придет –
сам с ним справлюсь
и на помощь не позову.
В тихий час я не сплю из принципа,
размазнёвое есть не стану,
Написал свое первое слово
я не правой, а левой рукой,
От меня шоколад не прячьте –
я его все равно достану.
Если ты не знал всего этого –
ты не папа мне никакой.
* * *
На ощупь просыпаешься – гляди,
Нога к ноге, щекою на груди,
Сомнений нет, одна слепая марежь,
Снаружи приближается к нулю.
И слов честней, чем я тебя люблю,
Не выдумать.
Но губ не разжимаешь.
Наоборот, встаешь, полощешь рот,
А дальше будет задом наперед,
Иди домой, живи в своем режиме.
Отсюда видно все Царю-Горы,
И лучше нету, кажется, игры –
Очнувшись, снова встретиться
чужими.
Солнце в окне
Как тяжек бы ни был твой путь
и измотаны нервы,
Ты должен вернуть себе падшую
душу Гиневры,
Отбить Катерину у Гоши,
любить свою дочь,
Забыть о Калипсо и верности
страх превозмочь.
Трясутся колени, и шаткое сердце
тикает,
Но видишь, что дождь
многодневный за миг утихает.
И думаешь, глядя на щедрое
солнце в окне,
Что сила есть вера
и Бог на твоей стороне.
Но время проходит,
и боль никуда не уходит.
Того и гляди, одичалое тело
нашкодит.
Нет, в целом был камнем
и выдать готов на-гора…
Но ты ли воистину все это думал
вчера?
И вряд ли наутро ты заново
сможешь родиться.
И то, что ты делал во сне,
никуда не годится.
Ни силы, ни веры –
но прежнее солнце в окне.
И тут понимаешь, что Бог
на любой стороне.
* * *
Господи, прости, что так часто
к тебе обращаюсь,
Убери меня отсюда, я здесь
не помещаюсь.
Зачем ты создал меня с такой
красивой душою
Такой нелепой, такой никчемно
большою?
На каком языке к тебе покаянье
быстрей домчится?
Кто ты – тот, кто считает, что жены –
кормить, а мужья – учиться?
Или тот, кто не обличает, даже
не всех отличает,
А просто гладит головушки,
дескать, поплачь, полегчает?
В этом вагоне ни у кого нет сердца.
Тут никто не встанет,
чтобы дать мне усесться.
Им не важно, сколько ты спал,
как выжат, кем измочален,
Им не верится в то, что ты
беспределен и изначален.
Господи, пусть кто-то займет
мое место, ладно?
Ведет за меня журнал, алтарь моего
таланта,
Любит моих благодетелей,
родителей и детей,
Пусть за меня напишет побольше
стихов и статей.
И с кем чего, и надолго ли –
пусть он за меня решает,
А я на втором этаже двухэтажной кровати, мне там никто не мешает.
Настанет пора отвечать за все –
тогда и будите.
А сейчас уходите, все уходите!
И нырну в альков:
Ни оков,
Ни других языков –
До чего прекрасны шатры твои,
Яаков.
Переход
Ничего не хочет происходить,
Человек живет, чтоб поесть,
родить,
Раздавить врага, умереть, уснуть,
Ему некого обмануть.
Но читает, курит, идет в музей,
Моет руки, в гости ведет друзей,
Покупает бритву, крем обувной,
И кого-то зовет неземной.
Дальше-ближе, а ближе
уже нельзя.
Семеня, балансируя и скользя,
Он спешит с головой нырнуть
в переход.
Новый год. И не первый год.
Каждый день он трудится,
каждый день
Он за что-то платит,
встречает людей,
Выключает свет и включает свет,
И опять выключает свет.
Главный день в его жизни придет
тогда,
Когда он поймет, что ему всегда
Верилось, что главный день
впереди,
И поймет, что он позади.
В переходах дарят и продают
Бесполезные вещи, чтоб был уют.
Человек ступает на голый лед,
Будет долгим его полет.
