Я пишу про струны,

что звенят в душе,

В мыслях о тебе вздыхаю,

Про твою любовь,

как ты скучаешь вдалеке,

В сердце песни о тебе слагаю.

Искандер Шакиров

Несколько лет назад в мои руки попал уникальный архив старых писем с фронта. Он принадлежал моей ушедшей из жизни золовке Зайнаб Гарафеевой. Эта удивительно добрая женщина предстала передо мной в совершенно ином, незнакомом свете – как объект трогательной любви человека, которого она ждала всю жизнь, но так и не дождалась. Предлагаю вниманию читателей выдержки из ее переписки с мужем, погибшим впоследствии на фронте Великой Отечественной войны.

Я ведь не навечно уехал…

Пожелтевшие от времени и обветшавшие страницы, исписанные то размашистым, то убористым почерком карандашом или чернилами… Эти письма со следами солдатских треугольников живут жизнью двух влюбленных – Искандера и Зайнаб. Всего посланий – больше шести десятков. Все они были написаны Искандером в течение года – с июля 1941 года по июнь 1942-го. Возможно, их было больше, но не все дошли с полей сражений.

Искандер Шакиров родился 29 июля 1916 года в бавлинской глубинке, окончил Мамадышское педагогическое училище, до призыва в Красную Армию работал учителем, затем директором школы в мамадышском селе Нижняя Ошма. Его жена, Зайнаб Гарафеева, родом из деревни Сосмаги Высокогорского района, преподавала историю в той же сельской школе.

20 июня 1941 года Искандер и Зайнаб вступили в законный брак, а через два дня началась война. 24 июля Искандера призвали в Красную Армию.

Пройдя курсы в артиллерийском училище в Саратове, с ноября 1941-го служил в конной артиллерии старшим сержантом. Скромно, но не без гордости он писал о себе: “Трудно определить, удачно или неудачно складывается моя жизнь. В начале апреля меня приняли кандидатом в члены ВКП(б), с мая назначили старшиной батареи. Мои обязанности – организовать хозяйственные работы и обеспечить бойцов всем необходимым”.

Сила духа и твердость характера Искандера ощущаются в каждом письме. Когда в посланиях Зайнаб проскальзывают печаль и неуверенность, он убеждает ее, что нет основания для пессимизма. “Известно, – пишет он, – война без крови не бывает, но и оснований нет, что я погибну… Это ненужные мысли, совсем излишний пессимизм. Не все, кто на войне, погибают. Не надо об этом думать, любимая. Я ведь не навечно уехал. Вот улучшатся наши дела на фронте, и наладится наша совместная жизнь…”

504 строчки

Восхищает трепетное обращение Искандера к Зайнаб. Искандер постоянно называет ее “иркэм” – “моя ласковая, нежная”. А еще – “цветочек мой”, “душа моя”, “умница” и неизменно желает ей радостной, счастливой жизни. Любовь к женщине, к тому же взаимная, освещает его путь, дает силы переносить все тяготы и трудности.

Поэтическая душа Искандера выразилась и в стихотворениях. Почти в каждом из писем есть четверостишия. Всего же – 504 строчки о любви, Родине, ненависти к врагу, нарушившему мирную жизнь, и вере в Победу.

Сама Зайнаб Гарафеева прожила долгую жизнь и до конца оставалась верна своему погибшему возлюбленному.

После призыва Искандера в армию она продолжала работать учителем, стала директором родной школы, поступила учиться на исторический факультет Казан-ского педагогического института. Мамадышский райком ВКП(б) направил ее учиться в партийную школу, после окончания которой Гарафеева заведовала парткабинетом, затем стала заведующей отделом пропаганды и агитации Атнинского райкома ВКП(б). Работала инструктором Татарского обкома профсоюза работников начальной и средней школы, а с 1957 года стала инструктором объединенного профсоюза работников просвещения, высшей школы и научных учреждений. Избиралась членом президиума Татарского обкома профсоюзов.

Среди наград самая дорогая для Гарафеевой – медаль “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.”. После смерти Зайнаб-ханум письма Искандера Исмагиловича бережно хранятся ее родственниками.

Итак, слово – Искандеру Шакирову.

В саратовской учебке

24 июля 1941. Соколка.

Любимая Зайнаб, шлю тебе пламенный привет от переполненного печалью сердца. Пишу самое сокровенное, потаенное. Помни: я тебя очень люблю, поэтому позвал тебя в свою жизнь.

30 июля 1941 г. Саратовская область, разъезд Разбойщина.

…28-го мы остановились в лесу в 20 километрах от Саратова. На другой день нас переодели в военную форму. А сегодня начались занятия.

Не знаю, как ты, дорогая, а я очень скучаю по тебе, когда выдается свободное время, смотрю на твою фотографию. Жизнь не всегда позволяет быть вместе, и, как ни тяжела разлука, придется терпеть. Возможно, война продлится недолго.

5 сентября 1941 г.

…Моя нежная, все твои письма получил и, должно быть, на все ответил. Ты почему-то без надежды пишешь о нашей встрече… Не надо думать о плохом. Вот победим, и снова будем вместе.

12 октября 1941 г.

Дорогая, передай это письмо коллективу школы. (Далее в обращении перечислены все учителя и работники школы Нижней Ошмы).

…Дорогие товарищи, о жизни на фронте ничего особенного не напишешь. Учимся воевать. Я жив-здоров, служу. В нашем положении служба несложная. Фронтовые ветры пока не трогают нас. Занятия проходят в полевых условиях при любой погоде. Скучаю по веселым, радостным временам нашей жизни и все силы отдаю военной подготовке, изучению тактико-технических новинок для победы над врагом.

Отечественная война – это борьба за счастливую жизнь будущих поколений. Раз так, каждый

должен выполнять свою работу на совесть. Вот и я учусь давать отпор гитлеровским зверям.

…Как пишет мне моя Зайнаб, вы, учителя, помогаете колхозу в уборке урожая. Желаю, товарищи, и дальше трудиться в тылу крепко и с честью. Крепко жму ваши руки. Шакиров.

19 октября 1941 г.

…Нас крепко готовят к войне. С утра до позднего вечера учимся. Программа обучения уплотненная. Сегодня ходили на разъезд для ремонта железной дороги. Очень устали, но – терпеть, терпеть… Дорогая, здесь никто не считается со слабостями, понимаем – война.

Цветочек мой, знаю, что ты скучаешь. Если бы не так, не могла бы писать такие проникновенные, душевные письма.

21 октября 1941 г.

…На фронте напряжение усиливается. Скоро и нам отправляться на линию фронта. Уже остаются считаные дни… Только одно желание: Зайнаб, не забывай! Мои стихи храни. В них много ошибок, работать над ними нет времени…

7 ноября 1941 г.

…Сегодня большой праздник – XXIV годовщина Великого Октября. Прошу передать мои поздравления и привет родителям, всем родным, коллективу школы.

В нашей части велась большая подготовка к празднику. Вечером состоялся доклад и праздничный концерт курсантов. Сегодня мы не учимся. Но наша группа с 16 часов заступает на ночное дежурство. Назначенный мне пост буду бдительно охранять и думать о тебе.

Сибирский зигзаг

13 ноября 1941 г.

Как ни тяжело, Зайнаб, но завтра рано утром я ухожу на фронт. Известие пришло неожиданно, и я второпях сообщаю тебе письмом. Учения завершили на один месяц раньше запланированного, поэтому не присвоили звания лейтенанта. В Саратов пойдем пешком. Куда потом – неизвестно.

Но не беспокойся, любимая, все будет хорошо. Почему-то нет твоего письма, дорогая, надеялся получить его сегодня. Поэтому меня снедает тревога. Обязательно напишу с дороги.

14 ноября 1941 г.

Мы едем на восток – минуем Уральск, Чкалов, Актюбинск, Челябинск. Куда дальше – неизвестно. Прими от меня горячих приветов столько, сколько на цветущих лугах голубых цветов… Скучаю.

30 ноября 1941 г.

…Моя любимая, мы приближаемся к Петропавловску. Скоро будем у Омска. В этих краях на полях – еще не убранный урожай. И  очень дорогие продукты…

Часто вижу тебя во сне. Вспоминаю твой ласковый взгляд и твои слова за обеденным столом: “Кушай, Искандер”. Когда выдается время, достаю твои письма и перечитываю их, любуюсь фотографиями.

7 декабря 1941г. Возле Тюмени. Воинская часть.

Сегодня прибыли в запасное воинское подразделение. Учились управлять конной тягой.

Долго мы здесь не задержимся. Очевидно, что отсюда – сразу на фронт. Надеюсь до отправления получить от тебя письмо. По твоим посланиям я понял, что и ты тяжело переносишь разлуку. Каждую минуту я думаю о тебе.

10 декабря 1941 г.

…У нас девять часов занятий в день – на улице, в поле, в помещении. Многие занятия с новобранцами теперь проводим мы, приехавшие из Саратовского училища. Некоторым из подчиненных – около или даже за 50 лет…

Дни стоят очень холодные – все-таки климат сибирский. Температура днем – 35-40 градусов ниже нуля.

18 декабря 1941 г.

Через два-три дня мы снимаемся и уходим в расположение за

6-7 километров отсюда. Значит, связь прервется, и я опять не буду знать о тебе.

…Моя любимая, как же мучает меня тоска по тебе. Твой тонкий стан, таинственный взгляд твоих любящих глаз всегда передо мной.

30 декабря 1941 г. Под Омском.

…27 декабря прибыли в Омск. Сколько здесь будем – неизвестно. Все также обучаем новобранцев. От тебя писем не получал, но хочу, чтобы ты получала мои. Вот, забравшись на третью полку, пишу тебе…

Со всех сторон болота

17 января 1942 г.

…13 января покинули омскую часть. Сейчас минуем наш Агрызский район. Далее – Кукмор и Казань. Дорогая, как же защемило сердце! Мы совсем рядом друг от друга, но увидеться невозможно…

Январь 1942 г. Москва – Ленинградская область.

…20 января мы добрались до Москвы, помылись в бане, теперь двигаемся в сторону Ленинграда, где идут напряженные бои. В Казань не заезжали. Через Высокую Гору проехали сразу к Юдино. Здесь я отослал тебе предыдущее письмо.

Здесь тоже стоит трескучая зима, и хотя мы тепло одеты, но к такому холоду не готовы.

Январь 1942 г. Ленинградская область. Действующая армия.

…Остановились на станции возле Ленинграда. Описывать происходящее подробно не могу, так как здесь фронтовые места. Чуть ли не каждую минуту в небе появляются вражеские бомбардировщики. Даже писать трудно.

4 февраля 1942 г.

…Прошли пешком сто километров до станции Бугра и оказались на фронтовой полосе. Обстановка здесь мне пока не совсем ясна. В воздухе постоянно летают какие-то железяки. Живем как придется, пол – из снега, стены – из воздуха. Хочешь не хочешь, сам себе роешь в земле нору.

Это письмо пишу, лежа на снегу на заболоченной местности, где местами в ямах выступает вода. Солнце зашло. Темнеет. Мерзнут руки.

10 февраля 1942 г. Под Новгородом. Северный фронт.

…Нахожусь на Северном фронте, в 45 километрах от Новгорода, в лесу. Наша жизнь здесь под постоянным огнем. Идут ожесточенные бои. К тому же из артиллерии я перешел в минометную батарею, которая ближе к врагу. Когда есть возможность, зарываемся на ночь в землю. От холода не спим, двигаемся, чтоб не замерзнуть. Испытания, моя умница, экстремальные.

21 февраля 1942 г.

…Мы продвинулись на 36 километров вперед. Остановились в совхозе “Красный ударник” и находимся здесь два дня. От совхоза осталась только разрушенная почта, остальное – сожжено.

Несмотря на все трудности, всегда думаю о тебе, часто вижу во сне. Задумываюсь, что делает моя любимая в эти минуты? Жизнь сейчас трудная, наверно, и зарплату не выдают, и продуктов нет, и дороговизна страшная вокруг. Трудностей много, но, как бы ни было, надо все перенести.

14 марта 1942 г.

…От указанного в предыдущем письме совхоза мы продвинулись на сто километров вперед, остановились в лесу, вырыли землянки. Враг постоянно бомбит с самолета окрестности. Пока нас не задел. На прошлой неделе было много раненых из нашей дивизии, семь человек погибли. Наша батарея пока цела.

11 марта выслал тебе свою зарплату – 500 рублей. И еще: ни одного письма с октября от тебя почему-то не получил…

21 марта 1942 г.

…Снова собрались в дорогу – нам предстоит марш на двадцать километров вглубь территории, занятой врагом. Наш фронт приближается к станции Любино, а со стороны Ленинграда навстречу выдвигается Ленинградский фронт. Если мы соединимся, несколько вражеских армий будут разбиты. Эти события ожидаются на днях.

День и ночь – война. Рядом падают снаряды, со свистом летят пули, но усталая голова без сна все время думает о тебе.

7 мая 1942 г.

Вчера получил наконец твои долгожданные письма, читал и перечитывал, сам себе не веря. Да, цветочек мой, я ничего не знал о тебе 5 месяцев и 19 дней! За это время многое, многое передумал…

Сам я жив и здоров. Мы живем в лесу, со всех сторон болота, до железной дороги – километров триста.

…Продвижение на фронте идет медленно, много времени приходится обороняться, дело усугубляет распутица. Сейчас намного труднее, чем зимой, мы по колено в ледяной воде…

12 мая 1942 г.

…Дни у нас холодные. Дожди, снег. В Мамадыше, наверное, уже весна, на деревьях распускаются листья. А здесь тепло запаздывает. Правда, уже две недели пьем березовый сок. А если он кончится, придется пить воду из болота.

2 июня 1942 г.

…Птицы поют песни, природа расцвела. Растения здесь необычные, северные. Только вся эта красота под огнем никак не поднимает настроение. Живешь только одним – желанием победить врага и остаться живым.

Недавно получил твое письмо от 8 мая. Одновременно пришло два более ранних письма. Отвечаю. Во-первых, привет родителям, всем родным, коллективу школы. Во-вторых, спасибо за новости из деревни. Каждая из них – как глоток свежего воздуха.

…Поверь: скоро мы прогоним немецких собак. Все будет хорошо. С горячей любовью, обнимаю и целую. Твой Искандер.

Эпилог

Четырнадцатым июля 1942 года датируется письмо друга Искандера – Ивана Коваленко. Весть его была скорбной.

“…Сообщаю, что с вашим мужем мы были хорошие друзья-товарищи. Познакомились и подружились еще в Саратовском училище и до настоящего времени были вместе.

Разрешите мне сообщить печальную весть: 21 июня 1942 года Искандер погиб смертью храбрых в борьбе с немецкими оккупантами.

Прошу пережить новость стойко. Подобная участь может настигнуть каждого из нас. Вот и все.

Для сведения: все ваши письма Искандер в случае его смерти наказал уничтожить. Желаю успеха в жизни и здоровья”.

И только в конце марта 1953 года Зайнаб Гарафеева получила “похоронку” на своего мужа. Молотовский (ныне Советский. – Ред.) военкомат Казани прислал такое запоздавшее официальное извещение: “Выдается первый раз. Ваш муж, Шакиров Искандер Исмагилович, 1916 года рождения, погиб 21 июня 1942 г., проявив мужество и геройство, верный воинской присяге, в бою за Социалистическую Родину”.

Это последняя страничка грустной и одновременно удивительно жизнеутверждающей истории. Истории неразлученной любви.

(Фото из личного архива автора).

Елена ГАРАФЕЕВА.