Сегодня исполняется 150 лет со дня рождения великого русского писателя
Собственно говоря, в самом городе Казани Антон Павлович Чехов никогда не был. Однако же, собираясь в 1890 году в свое известное путешествие по Сибири и на остров Сахалин, писатель решил часть пути, до Перми, проехать по Волге и Каме, а путь этот шел через Казань. Спустившись от Ярославля до Нижнего Новгорода на пароходе “Александр Невский”, он пересел на пароход “Михаил” Товарищества братьев Каменских, которое занималось грузо-пассажирскими перевозками по маршруту Нижний – Пермь. Каждое утро, в восемь часов, пароходы этого товарищества останавливались в Казани у своей собственной пристани. 24 апреля 1890 года в письме к родным Чехов сообщал: “Хотел сегодня утром купить в Казани чаю и сахару, да проспал”.
Казани повезло больше в 1902 году, когда Чехов поехал пароходом с известным промышленником и меценатом Саввой Морозовым к нему в имение, располагавшееся в Пермской губернии. Жена писателя, Ольга Леонардовна Книппер, только что оправилась от тяжелой болезни, и Антон Павлович, беспокоясь о состоянии ее здоровья, ежедневно отправлял ей телеграммы и ждал ответных. Почта тогда работала хорошо, на каждой крупной пристани были почтовые ящики и стояли телеграфные аппараты. 19 июня 1902 года Чехов телеграфировал Книппер: “…телеграмму в Казани получил, большое спасибо… Теперь я плыву по Каме…Проехали мимо Лаишева, почтового ящика на пристани нет”. Остановившись в Казани, Чехов, очевидно, спускался на пристань, чтобы получить телеграмму. Но в город он явно не ездил: пароход стоял у пристани недолго, добираться же до центра было хлопотно и занимало много времени – пристани в летнее время после спада паводковой воды переводились в Дальнее Устье. Из Перми Антон Павлович возвращался не рейсовым пароходом, а на пароходе путейного ведомства – приплывший в Пермь по делам начальник Казанского округа путей сообщения В.А.Макаров пригласил Чехова в обратный путь с собой, и Антон Павлович приехал в Казань не в обычное время, так что на пристани братьев Каменских ему пришлось теперь дожидаться рейсового парохода, чтобы доплыть до Нижнего. Случилось это 1 июля 1902 года. 2 июля “Казанский телеграф” сообщил: “Вчера проездом из Перми известный писатель Чехов на некоторое время останавливался в Казани и затем на пароходе отправился в Нижний Новгород”.
Приезд Чехова был слишком неожиданным, так что вездесущие казанские журналисты упустили момент, не сумели воспользоваться случаем. В Казани к этому времени Чехов был хорошо известен – каждая его новая книжка немедленно появлялась на прилавках книжных магазинов, уже по крайней мере лет десять пьесы его не сходили с казанской сцены, причем каждая из них вызывала оживленную полемику в местной прессе.
Казанский театр обратился к чеховской драматургии одним из первых, некоторые его пьесы ставились в Казани даже раньше, чем в столичных театрах. “Дядя Ваня”, к примеру, был поставлен в Казани в октябре 1897 года, тогда как в Александринском театре он появился только в 1899-м. “Чайка” шла в Казани спустя всего лишь полтора месяца после неудачной премьеры в Александринском театре и на два года раньше, чем в Московском Художественном. К 1902 году, то есть к тому времени, когда в Казани проездом оказался и сам автор, на сцене Казанского театра были поставлены практически все чеховские пьесы, кроме, естественно,
“Вишневого сада”, который был написан в 1904 году и тогда же поставлен в Казани.
Особенным успехом пользовался у казанцев “Иванов”, пьесу ставили в 1890,1892, 1894, 1897 и 1898 годах с такими известными исполнителями заглавной роли, как Я.Тинский, Г.Галицкий, И.Шувалов и А.Каширин. Трижды ставился “Дядя Ваня” – в 1897, 1900 и 1902 годах. В марте 1902-го состоялась премьера “Трех сестер”.
Премьера “Вишневого сада”, прошедшая в Казани в марте 1904 года, как выяснила автор комментариев к пьесе в Полном собрании сочинений писателя Э.Полоцкая, “оставила в архиве А.П.Чехова документальное свидетельство, характерное для настроения широких демократических масс накануне первой русской революции”. В письме к Ольге Книппер из Ялты 29 марта 1904 года Чехов писал: “Получил из Казани длинное письмо от какого-то студента; умоляет о чем-то, клянется, что в Казани шел “Вишневый сад” великолепно – и благодарит”.
Письмо было написано студентом третьего курса естественного отделения физико-математического факультета Казанского университета Виктором Барановским. В 1901 году, окончив с золотой медалью Оренбургскую гимназию, сын титулярного советника, чиновника почтово-телеграфного ведомства Виктор Барановский поступил в Казанский университет. “Человек необеспеченный”, как свидетельствовала характеристика, выданная ему в гимназии, “характером кроткий и мягкий, но в то же время стойкий и крепкий в преследовании главной цели”, он не обладал выдающимися способностями и добивался положительных результатов “исключительно путем усиленного и настойчивого труда”.
И вот этот “кроткий” студент, за которым “за все время пребывания в гимназии… не было замечено никаких проступков”, пишет автору пьесы “Вишневый сад”: “Знаете, как только я увидел этого “вечного” студента (персонаж пьесы Петр Трофимов. – Ред.), услышал его первые речи, его страстный, смелый, бодрый и уверенный призыв к жизни, к этой живой, новой жизни, не к мертвой, все разлагающей и уничтожающей, призыв к деятельной, энергичной и кипучей работе, к отважной и неустрашимой борьбе, – и дальше до самого конца пьесы, – я не могу передать Вам этого на словах, но я испытал такое наслаждение, такое счастие, такое неизъяснимое, неисчерпаемое блаженство!”
Следом за первым письмом, написанным 19 марта, последовало и второе, отправленное буквально на следующий день – видимо, автор не мог успокоиться от избытка пережитых на спектакле впечатлений. И там есть такие строки: “Вся соль в Лопахине и студенте Трофимове. Вы ставите вопрос, что называется, ребром, прямо, решительно и категорически предлагаете ультиматум в лице этого Лопахина, поднявшегося и сознавшего себя и все окружающие условия жизни, прозревшего и понявшего свою роль во всей этой обстановке. Вопрос этот – тот самый, который ясно сознавал Александр II, когда он в своей речи в Москве накануне освобождения крестьян сказал между прочим: “Лучше освобождение сверху, чем революция снизу”. Вы задаете именно этот вопрос: “Сверху или снизу?”. И решаете его в смысле “снизу”… Вашу пьесу можно назвать страшной, кровавой драмой, которая, не дай Бог, если разразится. Как жутко, страшно становится, когда раздаются за сценой глухие удары топора!! Это ужасно, ужасно! Волос становится дыбом, мороз по коже!..”
Спустя некоторое время Барановский, вдруг испугавшись, видимо, возможных последствий (письма студентов могли перлюстрироваться полицией) и опасаясь за самого писателя, написал еще одно письмо, где просил Антона Павловича уничтожить предыдущие свои письма.
Неизвестно, как сложилась дальнейшая судьба этого впечатлительного юноши. Зимой 1905 года он женился и, окончив весной этого же года курс и получив выпускное свидетельство, уехал в Оренбург. Антон Павлович на письма Барановского не ответил, но, к счастью, и не выполнил его последнюю просьбу, так что письма остались любопытным и примечательным свидетельством, позволившим комментатору пьесы Чехова сделать весьма широкомасштабные выводы.
Сто лет назад, в 1910 году, Россия отмечала 50-летие со дня рождения ставшего уже классиком писателя. Казань не осталась в стороне от этого события. Первым откликнулся так называемый “Интимный театр” под руководством Н.Табенцкого, дававший свои представления в Купеческом клубе (ныне здесь размещается театр юного зрителя). Именно 17 января, в день рождения писателя (по старому стилю), в театре был дан спектакль по рассказам Чехова “Калхас”, “Предложение”, “Длинный язык”, “Хирургия” и “Злоумышленник”.
“20-го января городской театр чествовал память А.П.Чехова по поводу пятидесятилетия со дня его рождения”, – сообщала “Камско-Волжская речь”. – Выбор пьесы был сделан как нельзя более удачно. В “Иванове” воплощена цельная фигура одного из героев безвременья
80-х годов, которые так стильно и красочно умел живописать чеховский талант. Драма сыграна вполне безукоризненно, причем целый ряд сцен был отмечен шумными одобрениями публики. Пред началом спектакля главным режиссером Д.А.Александровым была прочитана небольшая, тепло составленная характеристика чеховского творчества, а студентом Евг. Геркеном – стихотворение, посвященное памяти писателя”.
Чеховские спектакли городской театр играл до конца сезона: 25 января – “Свадьба”, 2 февраля – “Дядя Ваня” в пользу учащихся Казанской художественной школы, утром 7 февраля – “Чайка” с лекцией о творчестве Чехова перед началом спектакля, 11 февраля – “Медведь” и 11 марта – “Вишневый сад”.
28 января “Вишневый сад” был показан в Новом клубе труппой Всероссийского союза сценических деятелей. 2 февраля чеховский вечер прошел в читальне Некрасова: “Собравшаяся во множестве публика имела случай прослушать лекцию о Чехове преподавателя Александрова, несколько прочитанных стихотворений, посвященных памяти Чехова, и из произведений Чехова “Сирену” и “Неудачу”. 17 февраля в помещении Нового клуба состоялся “Вечер памяти А.П.Чехова”, организованный студенческим драматическим кружком Казанского университета. “Слово о Чехове” произнес профессор Б.В.Варнеке, после чего показаны были инсценированные рассказы и комедия “Юбилей”. Сбор от спектакля поступил “в пользу недостаточных студентов университета”.
Об искреннем интересе казанцев к творчеству писателя говорит и тот факт, что только на сцене Казанского городского театра с 1890 по 1918 год Чехов ставился сорок два раза (для сравнения – с 1922 по 2010 год КАБДТ им. В.Качалова обращался к творчеству Чехова всего девять раз). А еще было множество любительских спектаклей… Право же, есть о чем задуматься в дни, когда мир отмечает 150-летие со дня рождения писателя, которого мы по-прежнему очень любим, но почему-то так редко ставим.
Юрий БЛАГОВ
